Глава 4. Культурная рецепция

лагает такую мотивировку взрыва: «Мальчик подкладывает набор для фейерверка под кресло отца. Тот разлетается на куски» (1900; фильм «Пороховой заговор» («The gunpowder plot»), длина 50 секунд; любопытно, что роли исполняли сам С. Хэпуорт и его сын). Сюжетное развитие фильма «Это роковое чихание» почти аналогично. Согласно сохранившемуся проспекту, в этой картине «мальчик посыпает дядюшку перцем, в результате чего от чихания дядюшки обрушивается дом». Этот поединок из фильма Хэпуорта А. Белый уже в 1907 г. перетолковывает в терминах будущего сюжета «Петербурга». Действительно, изложение сюжета «Этого рокового чихания» в статье Белого «Город» напоминает фабульный набросок к роману: «Старик насыпал чего-то ребенку. Ребенок чихает. Пробирается в комнату, где спит старик: рассыпает порошок. Старик встает и чихает: рушатся стены. Бежит на улицу —• чихает: трескаются витрины, падают фонари, распадаются дома; чихает, — земля начинает распадаться. Чихает, — и лопается облачком дыма» [38, с. 356]. Впечатление от фильма Хэпуорта вошло не только в сюжетную интригу «Петербурга». По-видимому, фильм о «роковом чихании» задел далеко не эфемерное представление, — уже в 30-е годы, анализируя «Мертвые души», Белый неожиданно приписывает герою Гоголя то, что случилось с

персонажем фильма: «Чих Чичикова разорвал город» [44, с. 94].

Киновпечатления, которыми А. Белый делился в статье «Город», позволяют возвести к кинематографу и другой мотив романа «Петербург». Для кинематографа эпохи 1900-х годов характерны идущие от Ж. Мельеса космические сюжеты. Степень воздействия картин этого жанра на русскую литературу тех лет трудно переоценить. В частности, к Мельесу восходят некоторые нарочито наивные приемы антропомор-физации светил в поэзии. Так, в весьма популярном в России фильме «Путешествие на луну» («Voyage dans la Lune», 1902) содержится эпизод, в котором под взглядом звездочета в созвездии Большой Медведицы постепенно прорисовывается шесть женских лиц. Эта сцена дошла до нас в двух язвительных описаниях 1908 г. — в статье И. Л. Щеглова («<...>

из каждой звезды поочередно выглядывает по кокотке. Еще бы не замечательное астрономическое открытие!» [450, с. 263]) и в лекции К. И. Чуковского («<...> раскрываются дверцы луны, и оттуда, пошевеливая бедрами, выходит коричневая этуаль и идет по облакам как по открытой сцене» [435,

По технике театральной метаморфозы указанный эпизод «Путешествия на Луну» перекликается с ремаркой А. Блока из пьесы «Незнакомка»: «По небу, описывая медленно дугу,

224

Часть П Межтекстовые связи

скатывается яркая и тяжелая звезда. Через миг по мосту идет прекрасная женщина в черном, с удивленным взором расширенных глаз» [68, т, 3f с. 75]. По характеру драматургической ситуации и ее развитию сцена между Незнакомкой и Звездочетом из Второго видения пьесы обнаруживает сходство с фильмом Мельеса «Сон звездочета» («Le reve de l'astronome»; 1898; в России шел в начале 1900-х годов), в котором звездочет тщится дотронуться до спустившейся с небес фигуры: «<.♦.> в руке у него остается одна лишь вуаль; да и та улетает в небо» [515, с. 437]. По всей вероятности, именно эта зависимость позволила Белому усмотреть в пьесе Блока «кинематографичность» построения: «Без связи, без цели, без драматического смысла, мягко струит на нас гибнущая душа ряд своих образов: символизм — ряд синематографических ассоциаций, бессвязность — вот смысл блоков-ской драмы <♦..>• И подстреленная, насмерть подстреленная душа стремит на нас синематограф образов» [48, с. 66— 67].

Отметим еще один образ в русской поэзии, грубоватый антропоморфизм которого, бесспорно, навеян знаменитым эпизодом прилунения летательного снаряда из «Путешествия на Луну», — строки В.Маяковского из «Адища города» (1913):

... крикнул аэроплан и упал туда,

где у раненного солнца вытекал глаз [249, т, 1, с, 28].

Здесь налицо проекция киновпечатления на цитату из «Авиатора» А. Блока, в котором описано падение аэроплана:

... недрогнувший пилот

К слепому солнцу над трибуной .

Стремит свой винтовой полет,.. [68, т. 2, с, 171]

Космическая образность раннего кино отразилась и на соответствующих эпизодах «Петербурга» Белого. Об этом позволяет судить описание фильма в статье Белого «Город»: «Кто-то за кем-то бежит. Летит автомобиль, велосипед, полицейские. Трах -— автомобиль пробил стену, пересек комнату, где мирно текла домашняя жизнь — трах: пробил стену и спокойно покатился по улице. Смешно — но смешно ли? Стены не защищают нас от прихода неведомого. Мирная жизнь. Смешно — смешно ли? А вот под музыку вальса все тот же автомобиль мчится уже по стене вопреки закону тяготения, а за ним тоже вопреки закону бегут и полицейские. Выше, выше — excelsior!

Автомобиль врезается в небо: мимо него летят метеоры, а крутом пустота» [38, с. 355].

225