Глава 4, Культурная рецепция

76. Фильм Вигго Ларсена «Теща анархиста» (Anarkistens Svigermoder)f 190G.

круга кинотрюков. Неизменно поражавший зрителя начала века скрытый монтаж с заменой живого персонажа муляжами его разлетающихся членов в многочисленных фильмах на эту тему разнообразился только изменением сюжетной мотивировки взрыва5. В европейском кинематографе тех лет тема взрыва часто связывалась с Россией. С одной стороны, постоянным героем таких сюжетов был «русский анархист»5, ТакР шестиминутная драма Р. У. Пола «Доведенный до анархии» («Goaded to anarchy»), снятая в сентябре 1905 г., показывает анархиста, который взрывает генерала, сославшего в Сибирь его жену, а в четырехминутной комедии «Анархист и его собака» («The anarchist and his dog» ; октябрь 190?) герой сам подрывается на бомбе по вине пса, вернувшего ее хозяину [497].

С другой стороны, кинематографический взрыв часто ставился в связь с русско-японской войной. Таков, например, фильм «Сюрприз для русских» («A Russian surprise»), снятый Р. В. Полом в апреле 1904 г., видимо, по случаю затопления в том же месяце наскочившего вблизи Порт-Артура на япон-

220

Часть И Межтекстовые связи

скую мину броненосца «Петропавловск», Эта короткая (полторы минуты) картина интересна тем, что мотив бомбы совмещен в ней с мотивом поедания; обслуживающий русского посетителя японец-официант подает ему на блюде- бомбу.

Другая традиция сюжетной мотивировки взрыва, связанная главным образом с именем английского режиссера Сесилия М. Хэпуорта, а также с французской фирмой «Гомон», уже непосредственно касается ранних киновпечатлений Андрея Белого. Упомянув о человеке, который «чихнет и лопнет» в кинематографе, Белый в той же статье называет его «назидательной жертвой борьбы роковой ... с насморком» [51Р с. 274]. Ясно, что подразумевается конкретный фильм, выпущенный не позднее 1907 г. — года написания статьи «Театр и современная драма». Фильм этот устанавливается с достаточной однозначностью. Из воспоминаний А. А. Ханжонкова, закупившего в 1907 г. у лондонской фирмы «Хэпуорт» ряд картин для проката в России, известно об успехе у русской публики одного из этих английских фильмов. Ханжонков пишет; «Картина называлась «Маортовый сниз». Хек перевел русский переводчик в Лондоне — «Смертельный насморк». Три раза чихнул толстый полисмен. В первый раз он сотрясает все строения на рынке, во второй раз он опрокинул автобус с пассажирами, в третий раз он взорвался сам и вызвал колебание земли» [411, с. 16].

Известен целый ряд фильмов первого десятилетия истории кино, трактующих разрушительные последствия гротескового чихания героя7. Из них под описание Ханжонкова подходит пятиминутная картина С. Хэпуорта «Это роковое чихание» («That fatal sneeze» ; июнь 1907). Квазиперевод «маортовый сниз» вполне мог иметь оригиналом это название. Неточен и перевод Ханжонкова — слово sneeze нельзя передать русским словом «насморк», которое (по-видимому, с легкой руки Ханжонкова) входило в прокатное название фильма и было затем* обыграно в статье Белого. Можно с уверенностью утверждать, что именно «Это роковое чихание» заставило Белого усмотреть «мифотворчество» в кинематографе, а позднее и повлияло на формирование лейтмотива романа «Петербург».

Примечателен не столько сам факт, сколько характер такого влияния. Ряд материалов позволяет проследить, как сюжетнай ситуация фильма «Роковое чихание» шаг за шагом преобразуется в тему «Петербурга». Такова статья Белого «Город» (1907), из которой, по наблюдению Н. Г. Пусты-гиной, вырос этот роман (309, с. 95], Значительное место в статье уделяется описанию кинематографических картин, причем их сюжеты толкуются как симптоматичные для формирования мифологии города. Автор подробно пересказывает два запомнившихся ему фильма. К первому из них мы еще вер-

221