Часть I Внетекстовые структуры

которые пришли ему на смену. В 1908 г. кинозал раннего типа был вытеснен из центра города на окраину, а к концу 1910-х годов встречался разве что в деревне. Во всяком случае, уже в 1919 г, И. Н. Игнатов вспоминал о кинозале начала 900-х годов с интонацией тоски по прошлому: «В эти дни кинематографического младенчества злектро-театры находили приют в убогих помещениях, где зрители сидели порой на деревянных скамьях, где не было никаких украшений, никаких удобств для публики, но где зритель мог получить столько живых и любопытных впечатлений» [172, л. 10—11].

Кинозал 1904—1908 гг., как правило, состоял из одного помещения без фойе или вестибюля. Если, как бывало чаще всего, кинотеатр представлял собой переоборудованную жилую квартиру с удаленными перегородками, зрители попадали туда с общей домовой лестницы, приобретая билеты уже в зале, у столика за дверью. По воспоминаниям А. Л, Пастернака, «дверь в этот зал была снята с петель, возможно, как спасительная мера при пожаре, а заменяла ее — тяжелая плюшевая красная портьера, наглухо во время сеанса задернутая, отделявшая затемненный зал от освещенной лестничной площадки, В зале были установлены два или три ряда простых «венских» стульев; в отличие от всех позднейших кинозалов, тут аппарат «братьев Патэ» с его маркой петуха, который «все видит и все знает», стоял перед зрителями, что мне лишний раз напоминало наш волшебный фонарь. Аппарат был установлен на каком-то примитивном станке, похожем на простые «козла». На стене перед аппаратом висел экран: если не простыня, как у нас, то нечто столь же несовершенное, которое во время показа вдруг начинало волнами колебаться» [287, с. 132].

Другой мемуарист, русский актер А. Вернер, тоже по детской памяти, описывает одесский кинозал этого периода: «Это была небольшая всегда непроветренная комната, тесно заполненная стульями; в глубине стоял какой-то загадочный аппарат, страшно интересовавший нас, мальчишек. Но его свято оберегал таинственный человек, которого мы называли то «техником», то «механиком», он же был антрепренером, хозяином иллюзиона и билетером. Он вертел ручку и он же собирал выручку... На стене висела тряпка подозрительной чистоты, называемая экраном, и она-то привлекала наше главное внимание. Публика, обычно состоящая из детей и молодежи, вела себя непринужденно, грызла семечки и яблоки, бросая шелуху и кожуру на пол, а иногда и друг в друга» [93, л. 1].

Наконец, полумемуарный очерк историка В, В, Чайковского дает нам представление о средней вместимости такого зала (теперь уже московского): «В сентябре 1904 г, открылся

19

Глава 1. Ранняя киноархитектура

На Тверской, на углу Б. Гнездниковского пер., театр, принадлежащий двум сестрам: Белинской и Гензель. Помещение 'troro театра было маленькое, сидячих мест было только 24, и позади стояло человек 30, которые усердно грызли семечки и плевали шелуху на головы сидящих. В этой же комнате сидела сама старушка Белинская и продавала билеты, а Ген-чель, изображавшая билетершу, энергично расправлялась с неугомонными мальчишками, которые всячески изводили этих двух кинематографических дам» [430, с. 12—13].

Ранний кинозал как объект культурной рецепции

Как можно судить хотя бы по приведенным выше описаниям, атмосфера кинозала не имела аналогий в номенклатуре зрелищных форм начала XX века. Поэтому в структуре рецепции кинематограф отложился не только фильмами, но и своей периферией. Мемуаристы, скрупулезно и живо описывающие интерьер зрительного зала, процедуру сеанса и нравы кинозрителей, самих картин, как правило, не помнят. Здесь дело 1к* только в том, что фильмы сменялись, а зал, где они показывались, оставался прежним. Дело и в том, что посетитель кинематографа тех лет охотнее нынешнего смотрел по сторонам. Разумеется, было бы неверно утверждать, что в 1900-е годы в кино ходили не ради самих фильмов, а чтобы окунуться и атмосферу, их обволакивающую (для 1910-х годов, как мы убедимся, такое утверждение будет звучать отнюдь не парадоксально), но некоторый дисбаланс в пользу периферийных деталей кинозрелища нельзя не отметить. В мемуарной литературе фильм остается центром описываемого впечатления, но центром нечетким, наподобие слепого пятна. В фокусе же оказываются подробности антуража, аккумулировавшие неопределившееся, нерасчленное впечатление «кинематограф».

Остановимся на некоторых деталях — носителях этого впечатления.

В 1900-е годы основным источником света в кинопроекторах было не электричество, а эфирно-кислородные горелки (сатураторы). Для кинозрители той эпохи неоценимой принадлежностью кинозала были потрескивание лампы, живой, желтоватый, неравномерный луч проектора, а также легкий будоражащий запах эфира [217, с. 31]. Другим свойством :>фирно-кислородных проекторов (кроме усовершенствованных горелок Лавсона [112, с. 49]) было то, что они быстро наказа

20