Глава 4. Рецепция информационных помех

нах меткой репликой приободряют робкого, решительному

выражают одобрение. Многоголосое чмоканье в зале, целующиеся пытаются «попасть» звуком в экранный поцелуй, и когда удается добиться синхронности, по залу пробегают смех и аплодисменты» [577, 10 сент,, с. 16].

Исследователи обращали внимание на случай, когда «живая иллюстрация» кинокартины стала предметом обсуждения в кругу А. Блока. Для блоковского окружения, вообще склонного к символическому истолкованию обыденного поведения, посещение кинематографа приобретало оттенок обрядовости. Частью этого обряда было прикосновение к толще народного сознания, для которого киносеанс начала века был одним из самых мощных катализаторов. В этом смысле кинематограф представлял собой еще одну границу — между культурой городских низов и высокоизбирательной культурой русского Парнаса, Однако эта граница почти не затрагивала экранного действия, проходя по пространству кинозала. Кинозал 1900-х годов представлял собой лабораторное по чистоте поле для наблюдения за реакцией публики на ту или иную сюжетную ситуацию: с одной стороны, он максимально способствовал словесному и эмоциональному проявлению этой реакции, с другой — обеспечивал полную анонимность наблюдателю, не требуя от него не только участия, но и вообще определенного отношения к происходящему, будь то на экране или

в аудитории.

В записной книжке Блока 6-м марта 1908 г, помечено такое событие: «На полотне кинематографа тореадор дерется с соперником. Женский голос: «Мужчины всегда дерутся»» [67, с. 103]. Эта реплика надолго врезалась в память поэта — спустя десятилетие он упомянул ее в письме к М. Ф. Андреевой: «Однажды девица в кинематографе сделала кокетливое замечание: «Мужчины всегда дерутся»» [67, с. 525]. В письме, в отличие от дневниковой записи, это наблюдение не лишено контекста: в нем речь идет о пьесе А. В. Амфитеатрова, «полной драк и безобразий». Видимо, Блока в «подслушанной» реплике заинтересовало истолкование рафинированной культуры поединка на рапирах (фильм, видимо, принадлежал к одной из ранних экранизаций «Кармен») в терминах «мордо-бойной правды» [Там же].

Ю. М. Лотман, сопоставив блоковскую запись с тем, что «смотреть драки любил Пушкин» [232, с. 24], причислил реплику женщины к поведению фольклорной аудитории [232, с. 10]. Действительно, киноаудиторию 1900-х годов можно рассматривать как близкую миру городского фольклора. На Блоковском семинаре в Тарту в 1980 г. Р. Д. Тименчик обратил внимание участников на то, что запись Блока буквально

136

Часть I Внетекстовые структуры

ч.<Я8Г

СПОРЪ ТЕАТРА СЪ КИНЕМАТОГРАФбМЪ.

Театр»; в-ь театр*

можно видеть красивыя плечи

чч и^-

Кине и. А шъ кииеи тографб, пользуясь теми» той, можно игь обнимать.

I Театр*. Въ театр* ^слушаешь хорошее голоса.

К и н с и* А въ кинема-;

тограф* вы можете сам*' беседовать. ,|

повторяется в стихотворении Г, Чулкова «Живая фотогра* фия», на которое мы уже ссылались:

Бон дерутся на рапирах два тореадора из-за

прекрасной испанки. О как вы смешны, черномазые соотечественники Сервантеса! Но посмотрите на зрителей; они очарованы представленьем: Мальчик из лавки стоит, засунув палец в рот; Толстая барыня задыхается в своем корсете; Томная проститутка влажными глазами следит за зрелищем; А тореадоры, пламенея от страсти, скрещивают шпага. И женский голос в публике произносит внятно; «Мужчины всегда дерутся» [436, с. 11].

137