Глава 4, Рецепция информационных помех
у Северянина описывается как бесшумный экипаж, дающий о себе знать только шелестом шин. В первой строфе противоречие завуалировано — речь идет о «коляске», и здесь воспринимающее сознание склоняется в сторону конного экипажа2. Слово «мотор» во второй строфе — неожиданный жест, уводящий в новом направлении, — заставляет пересмотреть значение только что прочитанного. В третьей строфе вновь возникает «коляска», уже в модернизированном значении, но и ей сопутствует не рев мотора, а «хрупот» гравия под колесами. Шум от мотора, который для полисемии слова «коляска» важен как различительный признак, остается снятым, что выводит всю картину из области обыденного опыта в область, где акустическая реальность подчинена другим законам, в мир немого кино.
Это не означает, что движение автомобиля на киноизображении воспринимается как бесшумное. Отсутствие звука в немом кино касалось всех компонентов экранной действительности, и если бы этим дело ограничивалось, проезд автомобиля по экрану остался бы незамеченным. Между тем в «Июльском полдне» важен именно язык шумов, причем описание звуков здесь относится главным образом к экипажу. Его движение не только снабжено акустической характеристикой, но и отзывается в звуковой оркестровке: «эластично шелестела по шоссейному песку», «под шинами мотора» {здесь звукоподражание усилено точной локализацией источника звука), «шаловливый экипаж», «поощряемый шофер». Изобразительно и слово «хрупот». Можно сказать, что шум, производимый шинами при сцеплении с шоссе, — лейтмотив стихотворения.
Таким образом, аудиовизуальная картина в «Июльском полдне» внутренне противоречива. Описывая движение автомобиля, Северянин опирается на его акустическую сторону, по при этом вычленяет не шум мотора, а шелест шин. Можно ли найти этому объяснение в рамках ситуации, заданной подзаголовком «Синематограф»? Вспомним световую характеристику «Июльского полдня». «Электрическое биенье» — эстетически осмысленная оптическая помеха в канале кинокомму-пи кации, Изучение рецепции киносеанса показывает, что аналогичную поэтическую мотивировку могли приобретать и помехи акустического порядка, в частности шум проекционного механизма.
В зависимости от года выпуска и марки производителя проекционным механизмам были доступны все динамические оттенки звучания, от форте до пианиссимо. До 1908 г., когда и кинематографах преобладали эфирно-кислородные горелки, шум исходил главным образом от вращающихся деталей механической части, а источник света издавал легкое потрес-
i
142
Часть I Внетекстовые структуры
* РИГА, #*«
Имсомовак ул. Л в. Брм*я|*нгы( жемчуг ъ,
="= #О*0ТО, С«р«бро и чщзу,
ОЯТОМЪ ш ВЪ РОЗНИЦУ.
TtLlf-71
^ JOAILUER **>
Rif *, rue K»lk Jft t, Peri», rue UUyetM «X
DUKAKIS, PIRLCS ПЯЕ4
i^i &*ЛЛЬ*
; ....n.Jrr..
■r+*r*b,m*bm.. SAO*
4SS>+*^<.
<?c
с*л**.*ч &?* * *^**« ***
6<i s-fs-tC^^**" *' 0~tfL&-<l&fiJ++i V
/:••
/
кивание. В 1908 г» по соображениям пожарной безопасности
были утверждены «Правила по устройству кинематографов» (Рига руководствовалась вариантом, опубликованным в № 132 «Лифляндских губернских ведомостей»), которые предусматривали обязательное электрическое питание для стационарных киноустановок. Воспламеняемость проекторов пусть ненамного, но понизилась, однако новые правила принесли и новое неудобство. Киноустановки питались не от городской сети (лампы Друммондова света требовали особого напряжения), и приходилось обзаводиться собственными дннамома-шинами, шумевшими безбожно. Журнал «Сине-Фоно» писал: «Все вращающиеся машины, работающие для кинематографического театра — динамо, умформеры, мотор-генераторы, а также весьма склонные к грохоту трансформаторы и в особенности служащие для собственного освещения силовые машины — все они в большей или меньшей мере способны производить шум, <.. .> как, например, свист угольных щеток при некруглом или недостаточно отшлифованном коллек-
143