Тендерные особенности восприятия собственного внешнего облика и тревожность подростков

Сергеева А.Ю., Вартанов А.В. (г. Москва)

Внешний облик являются одной из важнейшей составляющих самооценки в пубертатном периоде, играет огромную роль в со­циализации подростка и может являться стрессогенным фактором в жизни как девушек, так и юношей. 29 юношей и 26 девушек в возрасте от 15 до 18 лет, учащиеся математического колледжа г. Москвы, не имеющих отклонений в здоровье и развитии, были обследованы по ряду методик, позволивших оценить уровень тревожности (тесты Тейлора и Спилбергера) и отношение к своему внешнему облику (методики «Оценочно-содержательная интер­претация компонентов внешнего облика», «Жизненная динамика удовлетворенности внешним обликом»; MBSRQ; BIQ).

На основании U-критерия Манна-Уитни были обнаружены достоверные различия между группами девушек и юношей по ряду показателей. У девушек выше тревожность, для них в боль­шей степени, чем для юношей являются проблемными такие компоненты внешности, как кожа, волосы, пропорции тела, грудь, и весь внешний облик в целом. Юношам в большей степени, чем девушкам нравится, как на них сидит одежда. Юношей в большей степени, чем девушек, не волнует, что люди думают об их внеш­ности. Юноши в большей степени, чем девушки придерживаются здорового образа жизни.

Так же результаты были обработаны факторным анализом. Можно отметить два фактора, которые выделяются в обеих группах.

206

0-Я

Первый фактор соотносится с позитивным восприятием внешнего облика, и включает такие параметры (отношение к позитивному восприятию внешнего облика в целом, позитивное восприятие свое­го лица, тела, выразительного поведения, оформления внешнего облика, позитивное отношение к спорту и спортивным занятиям). В группе девушек в первый фактор, вошли средние показатели по самооценке. В группе юношей в первый фактор вошли низкие по­казатели по тесту тревожности Тейлора.

Второй фактор, в обеих группах, характеризуется позитивным отношением к своему зеркальному внешнему облику, позитивным отношением к своему телу. В группе юношей в данный фактор вош­ли средние и высокие показатели по шкале лжи теста тревожности Тейлора и низкие показатели по тесту реактивной тревожности Спилберга. В группе девушек в данный фактор вошли низкие пара­метры по тесту личностной тревожности Спилберга.

Таким образом, высокая и средняя тревожность в группе девушек не связанна с восприятием внешнего облика. Тенденция к низкой тревожности, в группе юношей взаимосвязана с позитивным восприятием внешности. У девушек низкая личностная тревожность взаимосвязана с позитивным восприятием своего зеркального внешнего облика и с позитивным восприятием своего тела.

образования преобладанием мотивов утилитарного, инди­видуальности и общения, от студентов естественно-научного профиля образования преобладанием мотива престижа. Установлены взаимосвязи потребительских мотивов с жизнен­ными ценностями студентов («Аксиологическая направленность личности» А.В. Капцов, Л.В. Карпушина), онтологической значимо­стью жизни («Тест смысложизненных ориентации» Д.А.Леонтьев) и склонностями к определённым типам профессий («Диференциально-диагностический опросник» (ДДО) Е.А. Климова).

Наличие данных связей можно объяснить системой форми­рования мотивов, где смысложизненные ориентации, ценности личности и склонности выступают в качестве «фильтров» в процессе образования мотивов.

Одним из наиболее значимых условий формирования мотивов является онтологическая значимость жизни. И, следовательно, жизнь является осмысленной и насыщенной благодаря решению задач и облегчению жизни наиболее эффективным и экономичным способом, стремлению выражать себя, общаться, познавать что-то новое, на­слаждаться жизненными процессами, стремиться к престижу.

Потребительские мотивы студентов высших учебных заведений

Сергеева ЕЛ. (г. Самара)

Исследуются потребительские мотивы и жизненные ценности студентов высших учебных заведений в зависимости от типов и профилей образования. Разработана проективная методика незаконченных предложений. Проведено психодиагностическое обследование студентов 3,4,5 курсов технического, гуманитарного, естественно-научного и экономического профилей высшего образо­вания. Определены преобладающие потребительские мотивы.

Профиль потребительских мотивов во всех группах испытуемых идентичен. По частоте упоминаний первое место занимает гедони­стический мотив, второе - утилитарный, третье - мотив общения: далее по убыванию мотивы: эстетический, мотив престижа, инди­видуальности. При этом важно отметить, что мотивы достижения, следования традиции и познавательный ни разу не были отмечены как доминирующие.

В мотивационной сфере испытуемых, принадлежащих к раз­ным учебно-профессиональным группам обнаружены следующие различия:

• студенты технического профиля образования достоверно от­личаются от учащихся экономического профиля образованияпреобладанием утилитарного мотива;

• студенты естественно-научного профиля образования до­стоверно отличаются от студентов экономического профиляобразования преобладанием потребительского мотива инди­видуальности и утилитарного мотива;

• студенты гуманитарного профиля образования имеют до­стоверные отличия от учащихся экономического профиля

Перспективы развития психологии труда

Сергиенко С.К. (г. Москва)

Современная отечественная концепция психологии труда «возникла» в середине пятидесятых годов прошлого века. Потом она неоднократно тиражировалась и с тех пор практически не из­менилась (хотя и следует признать существование оригинальных точек зрения, но они единичны и мало «популярны»).

Суть этой концепции я бы сформулировал следующим об­разом:

• психология труда является отраслью психологической науки(или, даже, общей психологии);

• объект психологии труда - «человек как участник процесса соз­дания потребительских ценностей»,личность человека втруде,субъект труда, различные виды трудовой деятельности;

• предмет психологии труда-психологические закономерности(особенности, процессы,свойства);

• на первый план в психологии труда выходит изучение науч­но (теоретике) - психологических проблем;

• направленность на решение практических задач, связанных сорганизацией трудовой деятельности, присутствует, но являетсякак бы вторичным делом.

Таким образом, психология труда строится по образцу общей психологии. Более того (хотели этого или не хотели, осознавали это или не осознавали авторы и последователи концепции), такая психологии труда становится основной общей (теоретической) психологией, поскольку трудовая деятельность является ведущей деятельностью взрослого человека.

С моей точки зрения, данная концепция привела к тому, что реальная психология труда сидит как бы на двух стульях. С одной стороны, в ней представлена теоретико-психологическая про­блематика, с другой стороны, есть направленность на решение

207

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том III.

практических задач. Но ни ведущей теоретической психологией, ни мощной прикладной психологией современная психология труда, к сожалению, не стала. И дело здесь не в плохой реализации, а в выбранном концепцией пути построения психологии труда.

В свое время Мюнстерберг обсуждал два альтернативных пути построения прикладной психологии (психотехники). Первый путь - это путь «от психологии». Несколько огрубляя можно ска­зать, что этот путь связан с получением психологических знаний (в широком смысле, психологических средств), имеющих значение для практики. Второй путь - «от практической задачи». При таком пути именно практическая задача (а не психологическая проблема) становится системообразующим, конституирующим психотехнику фактором. Мюнстерберг приводит целый ряд аргументов в пользу неэффективности первого пути и эффективности второго.

Выбранный путь построения психологии труда привел к тому, что сейчас она, с моей точки зрения, не имеет своего «лица». Она «растворена» в среде других дисциплин, направлений и движений, к которым можно отнести инженерную психологию (в определен­ном отношении, эргономику), организационную психологию и организационное поведение, социологию и психологию управления (менеджмента), управление персоналом и пр.

Еще более тревожный для психологии труда факт заключается в том, что она вытесняется, выталкивается из соответствующего «поля» деятельности (и это не только мои представления).

Если данный экспресс анализ ситуации более или менее адек­ватен, то возникаеттрадиционный вопрос: «что делать»? (На вопрос «кто виноват?» ответ, как мне кажется, был дан.)

Для меня ясно, что надо менять концепцию.

Претензии психологии труда на роль основной теоретической психологии мне представляются неоправданными. Поэтому я вижу два возможных пути ее развития.

Первый путь - стать специфической «прикладной» психологи­ей, с четко определенными объектом, предметом, полем проблем и задач. (Например, возможно возвращение к своим «истокам» -индустриальной психотехнике. Хотя врядли такая психология труда будет иметь привлекательный имидж в современных условиях.)

Второй путь мне представляется более перспективным, хотя и, безусловно, очень сложным и в предметном и в организационном планах.

Психология труда превращается в методологию профес­сионально-практической психологии. Основная установка такой дисциплины - научно-методическое обеспечение решения прак­тических задач организации индивидуальной (в определенном от­ношении, совместной) профессиональной деятельности. (При этом теоретические исследования не исключаются из области психологии труда, а выполняют в ней строго определенную функцию.)

Конечно, проблема определения путей развития психологии труда не может быть решена одним специалистом. Это предмет методологической дискуссии всего специализированного научного сообщества. Но для того, чтобы эта дискуссия была возможной и психология труда вышла из состояния стагнации (это моя личная оценка), необходимы, по крайней мере, два очевидных организа­ционных условия:

• регулярное проведение специализированных конференций,симпозиумов, съездов, и пр.,

• издание собственного журнала (Например, в тридцатые годыпрошлого столетия издавался замечательный журнал «Со­ветская психотехника». А мы чем хуже?)

М.И.Каринский о «потребности благосостояния»

Сердюкова ЮЛ. (г. Набережные Челны)

Исследование работ русского логика и философа Михаила Ивановича Карийского (1840-1917), психологическое наследие которого почти не известно нашим современникам, но между тем имеющее большое значение для понимания основных проблем общей, социальной психологии, истории психологии, представляет научный интерес.

М.И. Каринский, критикуя гносеологическое учение Спенсера, приходит к убеждению, что необходимая мыслительная деятель­ность не может быть рассмотрена в качестве условия психологи­чески необходимой веры (Ж.М.Н.П., 1906, сентябрь). Поскольку в то время последовательный эмпиризм не в состоянии был дать логического оправдания последним посылкам знания, то Каринский пришел к неизбежному выводу, что последовательный эмпиризм не может указать строго определенной грани между наукой и не обоснованными мнениями, последовательный эмпиризм должен придти к скептицизму. Согласно Спенсеру, психологическая вера по своему существу есть познавательный акт,так какявляется утверж­дением положения, теоретическим признанием его истинности (Христианское Чтение, 1906, июль). Но если так, тогда при развитии критического сознания должен неизбежно возникнуть вопрос о ее логической значимости, о возможности для нее логического оправдания из условия, которым она невольно возбуждается.

М.И. Каринский указывает, что с точки зрения последователь­ного эмпиризма невозможно отстоять не только логическую значи­мость результатов познавательных процессов, но и психологическую принудительность веры, которая до развитая критического сознания сопровождает наиболее твердые ассоциации. Твердое положение, которое принадлежит научному знанию, зависит не столько от признания его познавательной ценности, сколько от значения его для человеческой деятельности. Человеческая же деятельность имеет свое последнее основание не в познавательных процессах, а в особом «деятеле», который Каринским был назван «потребностью благосостояния». Данная потребность присуща одушевленному организму и психологически выражается в приятных или тяжелых эмоциях, сопровождающих всякое изменение в одушевленном организме. Самые ранние проявления активности, бесспорно, не могут иметь после себя познавательных процессов. Они возникают как результат лживой оценки всех изменений, происходящих в одушевленном организме, с точки зрения его благосостояния. И, согласно Карийскому, проявляются в «чувствованиях». В начале активные проявления имеют органически реактивный характер, потом, благодаря помощи взрослых людей, постепенно приобре­тают характер целесообразности, т.е. становятся непосредственно приспособленными к целям благосостояния организма. По мере того, как первоначальные и случайные активные проявления за­меняются целесообразной деятельностью, - сами чувствования то же переходят в принудительные мотивы к определенными деятельностям, целесообразность которых с точки зрения благо­состояния организма уже предварительно дознана. Установление целесообразных способов отношений к явлениям, оцененным с точки зрения благосостояния организма, равно как и переход инстинктивных чувствований в принудительные позывы к опреде-

208

0-Я

ленным (целесообразным) активным обнаружениям, достигается благодаря влиянию познавательных процессов. Познавательные же процессы, кроме того, делают то, что далеко раздвигаются пределы, которыми ограничена первоначальная инстинктивная оценка явлений в чувствованиях, и в высшей степени усложняются самые активные проявления, от которых простейшие проявления активности иногда отдалены длинным рядом посредствующих действий. Роль познавательных процессов в отношении к активным проявлениям, конечно, в высшей степени важна. Но возбудителем последних в конце-концов является все таки присущая организму потребность благосостояния, без которой исчез бы всякий повод к сознательными активным обнаружениям, оберегающим, благосо­стояние одушевленного организма.

Раскрывая значение потребности благосостояния, как дви­жущей силы активных обнаружений, М.И. Каринский приходит к выводу, что сознание в своей практической деятельности не может руководиться только такими результатами познавательных процессов, которым принадлежит действительная познавательная ценность, т.е. с эмпиристической точки зрения не может руково­диться только неразрывными ассоциациями. Если есть глубокая и серьезная практическая потребность, а твердых указаний на то, как удовлетворить эту потребность, нет, тогда мы руководимся и такими ассоциациями, которые не могут претендовать на значение твердых истин. «Требуется лишь одно, - чтобы мы видели в ассо­циациях (все равно: с действительной или гадательной ценностью) не простые связи представлений, а указания на соответствующие последовательности явлений, которые обозначаются этими пред­ставлениями». Сознание в своей практической деятельности, направленной к охранению благосостояния организма, должно действовать и неизбежно действует так, как этого требовало бы предположение, что в будущем будет продолжаться такой порядок явлений, при котором прошлые сочетания явлений дают указания на будущие их сочетания. Потребность благосостояния заставляет нормальное сознание руководиться опытом, при каких угодно гносеологических взглядах.

Описывая потребность благосостояния, М.И. Каринский выхо­дит на проблему мотивации поведения личность. Поскольку именно потребность благосостояния - это и есть основной мотив любой деятельности человека, как мыслительной, так и поведенческой. В данной статье изложен также взгляд на процесс онтогенетического формирования целесообразной деятельности. Определяющим фактором, по мнению Карийского, в данном процессе является воспитание.

Личностные детерминанты психических состояний

СережкинаА.Е. (г. Казань)

Проблема детерминизма в психологии имеет две неразрывно связанные стороны: первая касается изучения самих психических явлений, вторая проблема затрагивает детерминирующую роль этих явлений в различных реальных процессах, в которые включен человек. Психические состояния возникают в процессе деятель­ности в зависимости от ее текущих субъективных и объективных условий. Именно во взаимодействии личности с ситуациями жизнедеятельности необходимо искать причину возникновения психических состояний.

Ситуации жизнедеятельности, оцениваемые субъектом как значимые, обращены к оценке личности или ее сторон, к ее системе ценностей, целей и пр. Это нарушает привычные стереотипы, влияет на механизмы саморегуляции, приводя к возникновению неравно­весных состояний. Эти состояния отражаются в соответствующих действиях, поступках и поведении различного уровня адекватности и предсказуемости. Действия и переживания человека определя­ются не только непосредственными внешними воздействиями, но их накопленным обобщением во внутреннем мире. Совокупность свойств личности, определяющих ее профиль, представляет собой тот рельеф, который обусловливает своеобразие реализации акту­ального состояния у данного человека.

Б.Г. Ананьев отмечал, что динамика состояния в значительной мере определяется структурой самой личности. Он относил структу­ру личности к субъективным факторам в динамике его поведения, которая оказывает влияние как на состояние личности, так и на ди­намику его поведения, процессы деятельности и все виды общения. Б.ФЛомов считал, что динамику психических состояний определяет вектор «мотив-цель», который и является системообразующим фактором первичных состояний.

Между психическими состояниями и свойствами личности существуют сложные диалектические взаимоотношения. По отно­шению к психическому свойству состояние является в определенной мере выражением этого свойства, с одной стороны, а с другой, об­разование и формирование психического свойства осуществляется через этап психического состояния. Разная сторона включенности, разная степень развернутости одних и тех же свойств личности обусловливает разные психические состояния, их множество. Даже повторение ситуации при изменении внутренних условий (другая мотивация, установка, направленность и др.) приводит к иному психическому состоянию.

Н.Д. Левитов говорил, что для понимания свойств необходимо пользоваться понятием психического состояния. Чтобы понять черту характера, надо сначала ее точно описать, проанализировать и объ­яснить как временное состояние. Только после такого исследования можно ставить вопрос об условиях закрепления данного состояния, его устойчивости в структуре характера. Психическое состояние выступает как развернутое во времени проявление личности, ее свойств, их психологического бытия. Поскольку субъекту присущи разные состояния, то одни и те же свойства личности имеют раз­личную форму своей развернутости во времени, проявляются на разных уровнях с различной степенью включенности в психическое состояние.

209

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том III.

Анализ работ по вопросам взаимосвязи психических состоя­ний и свойств личности, показал, что значимость этой проблемы отмечается многими авторами, но отношения эти до конца не изучены. Ю.М. Денисов проанализировал особенности субъек­тивного опыта переживания различных состояний в зависимости от определенных личностных особенностей субъекта. Он показал, что специфика субъективного отношения к различным ценностям оказывает влияние на уровневые значения основных характери­стик субъективной оценки переживания психических состояний. Эта специфика и особенности характера влияют, прежде всего, на частоту переживания субъектом тех или иных состояний. Сделано предположение, что уровень типичного состояния в значительной степени определяется типологическими особенностями индивида, его темпераментом.

А.В. Махнач выявил черты личности, детерминирующих ка­чественное своеобразие психических состояний на разных этапах адаптации к экстремальным условиям. Для экстремальных ситуаций показана связь состояний активности, напряженности, утомления и тревожности с такими чертами личности как агрессивность, склон­ность к лидерству, ригидность и самоконтроль. Показана сменность личностных детерминант психических состояний на разных этапах адаптации к экстремальным условиям.

Многие исследования, посвященные взаимосвязи психических состояний и личностных свойств, принадлежат казанской психоло­гической школе. Так, А.О. Прохоров исследовал взаимодействие психических состояний и психологических свойств личности уча­щихся и педагогов. В качестве показателей психологических свойств личности взяты свойства нейродинамики, темперамент, характер и его акцентуации, профессионально значимые качества, учебная мотивация и интегральные характеристики воспитанности. Было обнаружено, что психические состояния интегрируют психологи­ческие свойства, при этом как со стороны свойств, так и со стороны состояний в процессе взаимодействия выявлены структурообра­зующие параметры. Рассмотрено влияние свойств личности на динамические особенности неравновесных состояний.

Е.Б. Цагарелли показала, что существует определенная зави­симость интенсивности характеристик неравновесных психических состояний от сущности и выраженности активирующих, деактиви-рующих и стабилизирующих свойств личности, а также существуют различия между мужчинами и женщинами в характере взаимосвя­зи свойств личности с характеристиками состояний. Т.Н. Васильева описала влияние характера и системы отношений личности на возникающие в педагогической деятельности психические состоя­ния. Выявлено, что влияниехарактера на состояния возрастает при увеличении напряженности, сложности деятельности; выявлены типичные картины влияния черт характера и отношений на психи­ческие состояния в различных ситуациях деятельности.

Учитывая многообразие и многокомпонентность свойств лич­ности, вопрос о личностных детерминантах психических состояний остается пока открытым.