Взаимосвязь отношения к деньгам

и оценки своего материального

благосостояния у работников

бюджетной сферы и предпринимателей

Позняков В.П., Волоскова Н.Н. (г. Москва)

Особенности психологических отношений к деньгам пред­ставителей разных социальных групп в последнее время входят в число актуальных и активно обсуждаемых в обществе вопросов. Но, не смотря на это, психологические аспекты денег до сих пор являются малоразработанными, что определяет актуальность на­учных исследований.

Целью исследования, выполненного при поддержке РГНФ (грант № 07-06-18017е), было изучение взаимосвязи оценки зна-

98

0-Я

чимости денег и своего материального благосостояния у работников организаций бюджетной сферы (военнослужащих, врачей и педа­гогов) и предпринимателей, проживающих в Москве и Московской области. Всего в исследовании опрошено 100 человек.

В ходе эмпирического исследования получены следующие результаты:

В целом по выборке выявлена положительная корреляционная взаимосвязь между оценкой значимости денег и оценкой своего материального благосостояния: чем выше респондент оценивает свое материальное благосостояние, тем более значимы для него деньги.

Однако более детальный анализ позволил выявить особенности взаимосвязей исследуемых переменных в группах с низкой, средней и высокой оценкой своего материального благосостояния. В группе со средними оценками своего материального благосостояния этот показатель положительно коррелируете оценкой значимости денег. Однако в группах с низкими и высокими оценками своего матери­ального благосостояния эта связь отсутствует: оценка значимости денег отрицательно коррелирует с оценкой своего материального благосостояния (связь на уровне тенденции). В группе с низкими оценками уровня своего материального благосостояния, это можно объяснить тем, что субъективная значимость денег определяется неудовлетворенностью базовых материальных потребностей респондентов: чем ниже респондент оценивает свое материальное благосостояние, тем выше для него значимость денег. В эту группу вошли в основном работники организаций бюджетной сферы (военнослужащие, врачи и учителя), заработная плата у которых более низкая, чем доходы у предпринимателей. Они оценивают свое материальное благосостояние как более низкое, и деньги являются значимым фактором, так как являются средством обе­спечения жизни.

В группе с высокими оценками уровня своего материального благосостояния, в которую вошли в основном предприниматели, респонденты в целом оценивают деньги как значимый фактор своей жизнедеятельности, так как деньги являются не только средством обеспечения благосостояния, но и основным инструментом их дело­вой активности. Вместе с тем оказалось, что чем выше респонденты из этой группы оценивают свое материальное благосостояние, тем меньшую значимость для них имеют деньги. Так как материальный уровень жизни в этой группе в целом сравнительно высокий оценка значимости денег вжизни респондента в меньшей степени опреде­ляется оценкой своего материального благосостояния.

Установлено, что существуют различия между мужчинами и женщинами в оценках значимости денег и своего материального благосостояния. Для женщин деньги значимы больше, чем для мужчин, но оценка своего материального благосостояния в группе женщин в целом ниже. Это можно объяснить тем, что в основном мужчины зарабатывают больше, чем женщины, поэтому, они оце­нивают свое материальное благосостояние выше. А для женщин деньги имеют большую значимость потому, что в основном именно они распоряжаются бюджетом семьи.

Результаты исследования могут быть использованы для даль­нейшего развития изучаемого феномена.

Представления бизнес-партнеров о нормах делового взаимодействия

Позняков В.П., Вавакина Т.С. (г. Москва)

Развитие масштабов деятельности любой более или менее крупной компании неизбежно связано с изменением структуры организации, налаживанием новых взаимосвязей с заказчиками, поставщиками, партнерами по бизнесу, пересмотром позиций субъектов в деловом взаимодействии.

Обращает на себя внимание тот факт, что в настоящий момент для многих предпринимателей и менеджеров (руководителей компаний, директоров по развитию бизнеса, менеджеров про­ектов и многих других) собственно деловое взаимодействие по сути является основной составляющей их профессиональной деятельности, независимо от профиля и направления деятельности компании на рынке.

При этом каждая организация или отдельный человек при­вносят в это взаимодействие и общение свои ценности, нормы и поведенческие модели. И если в рамках отдельной компании под корпоративной культурой понимается совокупность норм, правил, обычаев и традиций, разделяемых и принимаемых работниками организации, то в случае взаимодействия между собой представи­телей разных организаций, выступающих носителями различных культур, различающихся мировоззрением, нормами и ценностями речь должна идти о культуре и нормах делового взаимодействия.

В этом смысле, в сложном и стратифицированом современном обществе на уровне деловой культуры социальное и экономическое поведениево многом за висит от соглашений,заключаемыхлюдьми между собой, а деловое взаимодействие и общение бизнес-партнеров в значительной степени определяется их ценностями и представлениями о нормах этого взаимодействия. При этом с психологической точки зрения важным является то, как тот или иной человек относится к самой ситуации делового взаимодействия, на какие формы поведения в этом взаимодействии он ориентирован.

С другой стороны, анализ существующих оснований клас­сификации делового взаимодействия, существующих подходов показывает, что как правило, выделяют два основных их вида: кон­куренцию и партнерство. Однако сегодня экономическое, деловое взаимодействие зачастую носит гораздо более сложный характер и вряд ли может быть однозначно определено в этой дихотомии. В последние годы участниками делового взаимодействия, партнер­ских и конкурентных отношений становятся не только мужчины, но и женщины, чьи представления о нормах делового взаимодей­ствия могут отличаться от представлений мужчин, причем весьма существенно. В этой связи, представляется интересным изучение представлений менеджеров, предпринимателей, мужчин и женщин о нормах делового взаимодействия и общения. Таким образом, целью исследования является изучение взаимосвязей ценностей, поведенческих моделей и представлений о нормах взаимодействия как элементов деловой культуры.

99

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том III.

Исследование феномена перцептивной

интерференции в условиях билингвистического опыта испытуемых

Покровский С.А. (г. Санкт-Петербург)

С начала XX века и по сегодняшний день наиболее популярной объяснительной идеей интерференционных феноменов является по-нятиеавтоматизма: Струп-тест вызывает затруднения, так как чтение является автоматизированным процессом, поэтому он исполняется, даже когда требуется не делать этого. В.М. Аллахвердов предлагает новую объяснительную идею: чем проще основное задание и слож­нее дополнительное, тем сильнее проявляется интерференция (для третьей карты Струп-теста основным является задание называния цвета краски; дополнительным, которое выполнять не следует, -чтение слова) (В.М. Аллахвердов 2000). Идея В.М. Аллахвердова согласуется с многочисленными экспериментальными данными. Так, показано, что с трудом читающие дети (едва научившиеся читать или страдающие нарушениями чтения) испытывают более сильную интерференцию, чем нормально читающие дети (см., например, Protopapas с соавт, 2007).

Однако еще не предложена универсальная мера сложности основного и дополнительного заданий. Можно ли ожидать, что испытуемые, решающие Струп-задачу на неродном языке, будут демонстрировать большую силу интерференции в сравнении с решением Струп-теста на родном языке; ведь в случае чужого языка дополнительное задание (не читать названия красок) усложняется? В нашем исследовании было показано снижение интерференции. Китайские студенты, владеющие русским языком на среднем уровне, демонстрировали меньшую силу интерференции для рус­ского варианта Струп-теста по сравнению с китайским Струп-тестом. Однако эти данные не противоречат теории В. М. Аллахвердова; в случае русской Струп-задачи иностранцы сталкиваются не только с усложнением дополнительного задания, но и с усложнением основного (называть цвета чернил по-русски). Эти результаты сложно было бы объяснить с помощью распространенной идеи автоматизма без горопизирования, но теория В. М. Аллахвердова успешно справляется с интерпретацией данных.

Роль семьи в формировании автономии подростка

Поскрёбышева Н.Н.

Проблема развития подростковой автономии и обусловливаю­щих ее факторов актуальна в свете социальных изменений и относи­тельно новая для отечественной психологии развития. Актуальность проблемы личностной автономии обусловливается меняющимся в самой культуре самосознанием, большей индивидуализацией в обществе. Современные социальные тенденции предъявляют новые требования к личности - способность к самостоятельной постановке жизненных целей, возможность осуществлять личный, свободный выбор, уверенность в себе, независимость. Формирующаяся в

подростковом возрасте автономия не только является важнейшей задачей развития, но позволяет подросткам быть более успешными в будущем.

В настоящее время существует множество теоретических подходов в рассмотрении автономии, однако в отечественной и зарубежной литературе существует трудность операционализации понятия автономии, поэтому необходимо представить рабочее определение: в рамках данного исследования под автономией понимается способность человека самостоятельно принимать решения и реализовывать их; овладение своим поведением, эмоциями, способность обеспечить постановку, преследование и реализацию субъектом целей с учетом собственных ценностей и потребностей. Комплексность конструкта мы будем рассматривать в единстве 4 аспектов автономии - эмоционального, поведенческого, когнитивного и ценностного.

Исходным моментом для приобретения подростком такого важнейшего нового качества, как автономии, является семья как одна из основных составляющих социальной ситуации развития. Семья как уникальная система взаимоотношений, которая вклю­чает понимание целей и задач воспитания, целенаправленное применение методов и приемов воспитания, учет допустимого и возможного, как источник эмоционального тепла и поддержки, как власть, как образец, как старший друг и советчик, обусловливает формирование автономии.

Целью исследования было выявление характеристик детско-родительских отношений (ДРО), обусловливающих формирование автономии у подростков. Для этого с помощью авторской методики «Опросник автономии» и методик, направленных на выявление характеристик ДРО (ВРР и ADOR) на основе математического анализа данных 111 подростков в возрасте 13-15 лет были выделены взаи­мосвязанные характеристики ДРО и компоненты автономии.

Большинство связей в корреляционном анализе получено между определенными характеристиками детско-родительского взаимодействия и поведенческой автономии - подросток дей­ствительно в большой степени обретает способности и возможности управлять практическими и личными делами без родительской помощи; он может самостоятельно успешно заниматься практиче­ской деятельностью, распределять свое время, выбирать способы досуга и т.д.

Примечательно, что не только неадекватные стратегии воспи­тания с чрезмерной требовательностью и контролем отрицательно сказываются на формировании автономии. Препятствующие раз­витию автономии контроль и требовательность исходит в основном от отца: строгий отец не дает подростку необходимой поддержки самостоятельности.

Но и чем больше подросток включен в тесное взаимодействие с матерью, чем больше она представляет собой идеал, чем большую удовлетворенность отношениями с родителями он испытывает (шкалы сотрудничества,авторитетности матери,удовлетворенности отношениями с родителями), тем менее продуктивно формируется его поведенческая автономия.

Таким образом, различные реализации родительских кон­цепций - в том числе относительно благополучные - могут пре­пятствовать формированию автономии в полной мере.

Исследованиетакже показало, что различные виды автономии испытывают различную чувствительность к определенным харак­теристикам детско-родительского взаимодействия. Контроль и строгость отрицательно влияют на многие компоненты автономии,

100

0-Я

сотрудничество и тесный контакт в рамках ДРО могут препятство­вать развитию поведенческой автономии, однако сотрудничество благоприятствует развитию когнитивного компонента автономии и не связан с эмоционально-ценностными компонентами.

Образно-символическое мышление как фактор нравственного развития

Потанина Л. Т. (г. Москва)

Формирование образно-символического мышления как одного из факторов развития личности является важнейшей проблемой теории и практики образования. В психологической литературе имеются исследования по различным аспектам формирования образно-символического мышления (Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, Д.Б. Эльконин, Ж. Пиаже, Н.Г. Салмина, Е.Е. Сапогова и др.), однако связь между его формированием и нравственным развитием личности не выступает в качестве отдельного предмета исследова­ния. Образно-символическое мышление не рассматривается как деятельность, имеющая свою структуру, генезис и закономерности функционирования.

Человек не зеркально отражает мир, в котором живет. Форми­рующийся образ является результатом его активной деятельности в нем, благодаря которой он оказывается способным по-разному репрезентировать мир: с позиции объективного его содержания и с позиции субъективного выражения личностно-смыслового отношения к нему. Отражение объективного содержания действи­тельности осуществляется посредством «объективных» значений, независимых от индивидуального опыта человека, что соответ­ствует логическому мышлению. За значениями стоит «обобщен­ное отражение действительности, выраженное человечеством и зафиксированное в форме понятия, знания или даже в форме умения или «обобщенного образа действия», нормы поведения и т.п.» (Леонтьев, 1965). Деятельность человека, направленная на выражение субъективного отношения человека к действитель­ности и осуществляемая образно-символическими средствами, соответствует образно-символическому мышлению. Данный вид деятельности позволяет обнаруживать в объектах окружающей действительности, помимо «чистого значения», нечто иное - смысл, что в понимании А.Н.Леонтьева означает «значение для меня». Смысл отличается от значения не тем, что он шире или уже, а тем, что он качественно иной.

На наш взгляд, иное качество смысла обусловлено разными целями осуществляемой деятельности, каждая из которой диктует иной, особый тип, способ обобщения. Цель логического мышления заключается в построении системы научных понятий, в которых выражается сущность изучаемого предмета как объективной реальности. Операции абстрагирования осуществляются в поле, познавательных смыслов. В таком субъектно-объектном взаимо-

действии объект реальной действительности интересует человека с точки зрения его функционального назначения и использования и не выходит за пределы полезности, обеспечивая прагматическую сторону жизни человека. В образно-символическом мышлении для смысла главным является выражение отношения субъекта к явлениям объективной действительности. В результате операции абстрагирования, обобщения осуществляются в поле личностных смыслов, представляющих непрагматическую сторону жизни человека.

Если логическое мышление, основанное на оперировании «чистыми» значениями, рациональное постижение действитель­ности, помогает человеку ориентироваться в мире, то образно-символическое мышление формирует личностно-смысловое отношение к нему. Это процесс, направленный на развитие способ­ности подрастающей личности взаимодействовать с миром на сим­волическом, смысловом, нравственно - ценностном, эмпатийном уровне. Образно-символическое мышление является результатом отражения субъективности (потребностей, интересов), в силу чего оно преимущественно связано с эмоционально-волевыми механизмами психики, тогда как логическое мышление связано в первую очередь с абстрактно-логическим движением мысли. Оба вида мышления отличаются способомабстрагирования,характером устанавливаемых связей, поэтому требует целенаправленной, спе­циально организованной деятельности по его формированию как с операциональной стороны,так и мотивационной, в ходе которой субъектом осуществляется решение «задач на смысл». Данная «внутренняя работа» (А.Н.Леонтьев), представляется сложной и одновременно чрезвычайно важной, ибо она позволяет человеку транслировать свое личностно-смысловое отношение к миру.

Образно-символическое мышление представляет единство трех компонентов: интеллектуального, эмоционального и поведен­ческого, реализуемых в целостной личности, предполагая образ как соединениезнания отношения и поведения. Эффективность форми­рования образно-символического мышления зависит от присущих ему характеристик, тесно взаимосвязанных и взаимообусловлен­ных между собой: широты, глубины мышления, оригинальности устанавливаемых связей, эмоционального отношения к явлениям жизни и сопричастности к миру.

Современный школьник, как показало проведенное исследова­ние (Потанина, Гусев, 2006) репрезентирует мир преимущественно с точки зрения познавательного содержания. В тех случаях, когда образно-символическое мышление себя обнаруживает, оно при­сутствует лишь на репродуктивном уровне. Предъявление детям существующих в мире общечеловеческих нрав ственных ценностей может никак не коснуться глубинных отношений личности, а за-тронутьлишьокраинысознания или вовсенеоказать планируемого педагогами обогащения внутреннего мира, что заставляет по иному рассматривать учебно-воспитательный процесс и, соответственно,, профессиональную подготовку осуществляющих его.

Система образования, с одной стороны, должна определять уровень освоения знаний и способ взаимодействия с миром, с другой - характер присвоения мира на уровне смыслов, что в зна­чительной степени содействует развитию ценностно-нравственной структуры личности.

101

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том III.