Психологические особенности

Судебно-экспертного исследования

Фактов разжигания розни

По основанию ксенофобии

Оселков АЛ. (г. Калуга)

Проблема экстремизма в настоящее время является актуаль­ной для большинства развитых стран, что постоянно подтвержда­ется в речах политическихлидеров ряда государств,транслируется средствами массовой информации и т. д. Согласно статистике, только за 1999 год 122 правоохранительных учреждения прислали сообщения о 7876 зарегистрированных случаях преступлений на почве нетерпимости в Соединенных Штатах Америки, причём в этих же докладах говорится о том, что приблизительно два из трех подобных преступлений оказались преступлениями против людей (Бартол, 2004). Также важным на наш взгляд показателем является то, что в информационной сети «Интернет» появились и уверенно функционируют сайты, специализирующиеся на сборе и обработке информации, касающейся экстремизма (например, www.sektam.net; www.suncharion.olegern.net; www.religion.sova-center.ru и др.).

Поскольку данный вид преступлений столь явно опасен, полезным будет массированное привлечение к борьбе с ним специалистов из различных областей. Процессуально одной из наиболее востребованных форм этого является применение судеб­ных экспертиз. В связи с очевидным социально-психологическим детерминированием феномена экстремизма особо значимым прикладным аспектом в решении проблемы выступает судебно-психологическая экспертиза. Соответственно, важным в изучении указанного феномена представляется разрешение ряда вопросов, касающихся методологии данного вида исследования. Таким, об­разом, в первую очередь сюда войдут следующие пункты: 1) что является объектом СПЭ экстремизма; 2) что является предметом СПЭ экстремизма.

Для начала обозначим современные позиции по поводу сформулированного законодателем понятия «возбуждение роз­ни». В связи с тем, что термин «возбуждение» и его производные согласно нормам русского языка, строго говоря, относится к сфере биологии (напр., Прохоров, 1980), далее мы будем использовать только понятие «пропаганда», имея в виду распространение по­литических, научных, философских, художественных и др. идей в обществе либо деятельность, направленная на формирование у народных масс определённого мировоззрения (Прохоров, 1980; Ожегов, 1990 и др.).

Перейдём к пропаганде социальной розни. Касательно её структуры различными авторами описываются такие частно -практические феномены, как аттитюды, «ложные идентификация, атрибуция и мнимая оборона», предубеждения и предрассудки и др. социальные, психологические и правовые термины. Не вдаваясь в описание данных феноменов, заметим, что все они являются частными элементами феномена пропаганды соци­альной розни и, в целом составляет научный интерес, в практике имеющий только превентивную значимость. Что же касается оперативно-следственного процесса, то данные феномены как частные составляющие входят в состав более крупного предмета СПЭ экстремизма.

33

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том III.

Касательно данного в федеральном законе «О противодей­ствии экстремистской деятельности» развёрнутого определения пропаганды, стоит заметить, что оно в данном законе в различ­ных сочетаниях содержит упоминание о социальном, расовом, религиозном и национальном неравенстве, пропагандируемом и рассматриваемом как экстремизм (ст. 1 ФЗ № 114). Учитывая, что, строго говоря, термин «социальный» включает в себя три других, мы можем обратить внимание на то, что обобщённо пропагандируемый в данном случае образ мира и поведения в этом мире можно свести к понятию «ксенофобия». Под даннымтермином чаще в различных науках в итоге понимается 1) навязчивая боязнь чужих; 2) непри­язнь, нетерпимость, ненависть и презрение к лицам иной веры, культуры, национальности, к иноземцам, представителям других регионов, а также к чему-либо незнакомому, чужому, непривычно­му и т. п. (Кроз, Ратинова, 2005). Можно заметить, что второй пункт закономерно определяется первым, как простейшим механизмом реализации потребности в безопасности.

В случае же, если мы имеем дело с пропагандой ксенофобии, мы работаем именно с психологическим содержанием феномена возбуждения розни по основанию расы, национальности и религи­озной принадлежности.

Таким образом, предметом СПЭ экстремизма представляются продукты психической деятельности человека либо группы лиц, на­правленные на пропаганду ксенофобии. Соответственно, объектом данного вида СПЭ будут являться материалы, содержащие призыв к экстремистской деятельности по основанию ксенофобии.

В окончание заметим, что указанные выводы являются резуль­татами только теоретического и методологического обобщения, а потому структура рассматриваемого вида СПЭ, сформулированная в рамках практического исследования здесь не указывается. Тем не менее, данное исследование не является окончательным, но представленные выводы уже на данный момент являются значи­мыми и представляющими интерес для современной юридической психологии и уголовно-правового регулирования.

Роль семьи в профилактике аддиктивного поведения

Осинская С.А. (г. Владивосток)

В настоящее время по-прежнему остается актуальным вопрос взаимодействия главных активных участников антинаркотического процесса - детей, родителей и педагогов. Несмотря на огромный потенциал профилактических возможностей, семья остается самой сложной группой для проведения профилактических мер в силу разных причин: экономических, социальных, психологических. Многообразие этих проблем в современной семье делаетпракти че­ски невозможным диалог с родителями по проблеме наркомании и не позволяет семье стать прочным звеном в цепи профилактических мероприятий.

Семья является первичной социальной группой, в которой происходит формирование личности и развитие ребенка. Именно семья формирует «образ мира», структуру ценностей и самосо-

знание человека. От особенностей взаимоотношений в семье во многом зависит успешность социализации, что является значимым фактором, защищающим от вовлечения в наркотизацию.

Семья как совокупность человеческих отношений, является, в тоже время, социально-культурным институтом, осуществляющим определенные функции. Можно выделить наиболее важные из них: удовлетворение потребности человека в общении с близкими людь­ми, удовлетворение потребностей в психологическом комфорте и эмоциональной поддержке, ощущении ценности и значимости своего «я», эмоциональном тепле и любви. В области духовной жизни самой важной функцией семьи является воспитание детей. Однако, в последнее время, функция семьи как фундамента ду­ховного и нравственного воспитания детей снижается, что может являться одним из основных факторов социальной дезадаптации подростков.

Ряд специалистов считают наркоманию «симптомом семьи». При анализе характера семейного воспитания исследователи обра­щают внимание на то, сколько сил, времени и внимания уделяется родителями ребенку и в какой мере их отношение нацелено на удовлетворение значимых для него потребностей. Наиболее часто в литературе выделяют следующие формы неадекватного семей­ного воспитания, предложенные Е.А. Личко и Э.Г. Эйдемиллером: гиперпротекция, гипопротекция, эмоциональное отвержение, неустойчивый стиль воспитания, повышенная моральная от­ветственность.

Негармоничное воспитание может быть обусловлено и вну­тренними личностными проблемами родителей. При нарушенных супружеских отношениях родители неосознанно желают, чтобы ребенок замещал их неудовлетворенную потребность в привязан­ности и любви. Родители испытывают страх перед его быстрым взрослением и поддерживают в характере ребенка черты не­зрелости, постоянной потребности в помощи. Неосознанная про­екция личностных проблем на детей, когда родители переносят на ребенка особенности собственного личностного отношения или свои черты, которые внутренне не желают признавать. Они «борются» с такими проявлениями в поведении ребенка, отрицая их в себе. Неразвитость родительских чувств, отсутствие по отношению к ребенку любви, долга, потребности самореализации в детях - в этом случае воспитательное отношение обычно характеризуется чертами эмоционального отвержения ребенка. Одновременно может доминировать стремление оставлять ребенка на попечение бабушки и дедушки, постоянное выражение раздражительности или недовольства поведением ребенка или повышенный уровень требований к нему без понимания его потребностей и интересов (Н.В. Вострокнутов, 2003).

Можно отметить и другие факторы, касающиеся отношения ро­дителей к детям, ведущие к появлению эмоциональных расстройств и как следствие - формированию отклоняющегося поведения. Это -непонимание своеобразия личностного развития детей; непринятие детей, которое проявляется в преобладании отрицательных оценок в восприятии характера ребенка, недоверии к формирующемуся жизненному опыту; несоответствие требований и ожиданий роди­телей возможностям и потребностям детей; негибкость родителей в отношениях с ребенком, которая проявляется в навязывании мнения, в несвоевременном отклике, в недостаточном учете си­туации; неравномерность отношений родителей в различные годы жизни ребенка; несогласованность отношений между родителями (НА Минина, 2003).

34

0-Я

Все эти нарушения взаимоотношений в семье приводят к воз­никновению у ребенка беспокойства, повышенной тревожности, чувству вины, могут нарушать личностное развитие и приводить к появлению у ребенка неуверенности в себе, подверженности чужому влиянию.

Отсюда, можно сделать вывод о том, что родители часто сами нуждаются в квалифицированной помощи. Именно поэтому профилактика должна обязательно включать в себя работу с диф­ференцированными группами родителей, где родители являются объектом профилактического воздействия

Анализ вышеизложенных факторов нарушенных внутрисе­мейных отношений показывает необходимость организации и активного внедрения семейных профилактических программ. Они должны включать в себя не только образовательный компонент с информированием родителей о наркотической опасности, но и

повышать социально-психологическую компетенцию в целом. Успешное решение многих возникающих проблем и преодо­ление социально-психологических и педагогических факторов отчуждения возможно только при условии взаимодействия семьи, школы и социума. Необходимо поддерживать и рас­ширять сферы применения уже существующих и разработанных программ первичной профилактики наркомании, направленных на уменьшение факторов риска и усиление защитных факторов. Однако, главным условием эффективности существующих про­филактических программ является наличие преемственности проводимых мероприятий между основными социальными институтами (правоохранительными органами, медицинскими и образовательными учреждениями), призванными проводить профилактическую работу, а так же поддержка и реализация семейной политики на государственном уровне.

35

Дискурс в изучении социального познания

Павлова Н. Д. (г. Москва)

исследование выполнено при поддержке РГНФ грант № 07-06-00404а

Изучение роли языка в социальном познании - тема, зани­мающая важное место как в социально-психологических, так и в психолингвистических и лингвистических исследованиях.

Широкой известностью пользуется гипотеза лингвистической относительности Сепира-Уорфа, постулирующая влияние языка на познавательные процессы. Экспериментальные работы, выполненные в русле этой гипотезы (Фрумкина 1980 и др.), а также развернувшиеся в последние годы исследования языковой картины мира и «языкового сознания» (А.Д. Шмелев, Н.В. Уфимцева, А. Вежбицкая и др.) показывают: язык отражает определенный способ концептуализации мира, связанный с историческим прошлым народа и запечатленный в лексике, фразеологии, грамматике.

Другой поворот теме дает изучение дискурса, которое предполагает осмысление коммуникативной практики, форм речевого общения, бытующих в различных ситуациях и социокультурных контекстах. Если сравнительное изучение языков объективирует относительно стабильную концептуальную картину мира, «навязываемую» всем носителям данного языка, то исследование дискурса раскрывает те аспекты социального познания, которые связанны с особенностями разных сфер жизни, социальными процессами, происходящими в обществе. С позиций разных наук, активно включающихся в изучение дискурса, он раскрывается как конституирующий элемент культуры, социальных отношений и представлений, образа Я и Других (Дж. Поттер, R Харре, Т. ван Дейк, М. Култхард, М.Л. Макаров, Е.И. Шейгал и др.).

Оригинальные подходы к изучению дискурса, связанные с различными аспектами его организации и функционированием в социуме, разрабатываются в лаборатории психологии речи и

психолингвистики Института психологии РАН (Павлова, 2007; Проблемы психологии дискурса, 2005). Реконструируется картина мира, задаваемая в дискурсе средствами метафоры, и выявляются изменения способов концептуализации действительности в предвыборном политическом дискурсе, дискурсе религиозных объединений и др. Проводятся исследования дискурса массовой коммуникации, воздействия транслируемых СМИ представлений и оценок на аудиторию. Показана возможность моделирования интенционального пространства разных видов дискурса -совокупности интенций и интенциональныхструктур, свойственных данной сфере коммуникации и составляющих ее основу. Интенциональное пространство во многом определяет характер дискурса: используемыесредства выражения, приемы воздействия, особенности концептуализации действительности.

Женская природа и психоанализ

Павлова О. Н. (г. Москва)

Тема женской сексуальной идентичности особо актуальна на настоящий момент времени по причине нарастающей раз­мытости границ между полами в культуре современного мира, в том числе и в нашей стране и ее роль в психотерапевтическом лечении женщин трудно недооценить. В парадигме психоанализа, еще 3. Фрейд указывал на прочную связь «между женственностью и половой жизнью. Движение научной мысли в исследовании женственности начиная с середины прошлого столетия идет двумя путями. Первый из них продолжает идеи Фрейда о «женском», как трансформированном мужском, другой составляет оппозицию первому направлению. Второе русло научной мысли, или его еще называют феминистическим психоанализом, в основном пред­ставлено женщинами- психоаналитиками, которые пытаются

36

0-Я

доказать, что развитие женщины и функционирование глубинных психологических структур идет своим путем, а не как зависимое и переделанное мужское (Ж. Шассге - Смиржель, Н. Шайнесс и др.). Спор о взаимосвязи женской психологии с мужской идет уже более полвека, но в основном все изучения женственности посвящены эдиповому комплексу и проблемам кастрации.

Мне очень жаль, что мы игнорируем в психотерапии некоторые психологические особенности и феномены, заложенные многовековыми традициями нашего русского народа, славянском мифотворчестве. Было бы интересно рассмотреть в ключе психоанализа особенности ментальное™ русских женщин, относящиеся к некоторым историческим и культурным аспектам, которые формировали или в которых формировалась сложная русская душа женщины, «бессознательное» маленькой русской девочки.

В умах древних женщины ассоциировались с холодом, являя собой инертные составляющие неподвижного мира. Другие архаичные представления связаны с природой женщин как диких и не поддающихся дисциплинарным воздействиям. В любом сообществе мужчины конструировали свое отношение к противоположному полу и декларировали его для женщин, они мучительно пытались определить, кто же такие эти женщины и предписать им определенные роли и функции. В то же время, реальный образ женщины оставался скрытым под маской, надежно укутанным толстым покрывалом этих мужских репрезентаций. Так происходило исторически и культурно обусловленное расщепление женской идентичности на маску (она для мужчины) и какова она сама по себе.

Мужской культурный миф о существовании женщины как обозначенной мужчиной, восходящий своими корнями к запрещению ей быть самой собой, отказе в праве и свободе самовыражения приводит к «болезням» и проблемам современной женщины, проявляющимся в противостоянии мужчине, недовольстве им, таким какой он есть, протесте против отведенной ей культурой ролью, предписывающей ей материнство и быт.

В нашем исследовании, направленном на выявление содержания объектов, входящих в картину мира, испытуемым предлагалось выполнить в свободной форме рисунок на тему «Мой мир».

В эксперименте приняли участие студенты выпускных курсов заочной формы обучения (180 чел), в возрасте от 21 до 46 лет

Анализ полученных результатов основывался на выявлении основного сюжета (темы) рисунка, особенностей изображенных объектов и формальных признаков рисунка (К. Кох, Дж. Т. Пэйн).

Испытуемые обнаружили высокую степень детальности в отображении «своего мира» (М = 16,683 объекта), большинство рисунков содержали многочисленные элементы, занимающие весь лист-бланк методики. Мир, отраженный в рисунках, в некоторых случаях предстает как изображение космоса и околоземного пространства (5,56%), символ или метафора (16,11 %), пейзаж и место отдыха (11,11 %), что подтверждает данные, полученные другими авторами.

Однако большинство сюжетов (62,2%), представляют собой изображение, которое условно может быть названо «пространство жизни человека». В него входят образы-символы солнца (83,04% рисунков), человека или нескольких людей, деревьев, животных, машин (М = 2,48; 2,89; 1,61; 0,51 объекта соответственно). В 28,44% случаев дом является самым большим объектом на рисунке, что свидетельствует о высокой значимости данного символа для испытуемых. Включение в число необходимых объектов собственного мира изображений дома и человека позволяет сделать вывод о том, что они входят в состав базовых категорий миропонимания личности.

Таким образом, «пространство жизни», выступающее в качестве основного содержания картины мира личности, является основой развертывания и опосредования наиболее значимых конструктов-категорий, вокруг которых строится представление человека о мире.