Половые различия в организации

Дистантных связей ээГудетей и взрослых

В покое и при вербально-мнестической

Деятельности

Панасевич Е. А.,Цицерошин М. Н.

(г. Санкт-Петербург)

работа поддержана грантом РГНФ № 07-06-00779а

Важным фактором, требующим учёта при разработке педаго­гических, психокоррекционных программ, особенно касающихся раннего развития ребёнка, является половая принадлежность человека, оказывающая мощное влияние на формирование мозга и психики.

В состоянии покоя у мужчин для большинства корковых зон (особенно височных отделов левого полушария) был выявлен более высокий уровень дистантного взаимодействия ЭЭГ, чем у женщин. При этом в группе мужчин отмечалось преобладание внутриполушарных связей ЭЭГ, тогда как в группе женщин -межполушарных. Анализ пространственной организации ЭЭГ у детей дошкольного и младшего школьного возраста выявил обратные соотношения: уровень статистических взаимосвязей ЭЭГ был выше в группах девочек (особенно в левом полушарии). Это согласуется с известным фактом опережения в речевом и социальном развитии девочек на начальных этапах онтогенеза, которое затем сглаживается и во взрослом состоянии принимает по некоторым показателям обратный характер.

Сопоставление пространственной организации ЭЭГ при выполнении вербально-мнестической деятельности в группах девочек и мальчиков показало, что у девочек как при прослушивании стихотворения, так и при его мысленном воспроизведении выявляется большая вовлечённость в процесс системного взаимодействия височных отделов левого полушария -в особенности, зоны Вернике. В группах взрослых при этих заданиях также у женщин выявилось преобладание дистантного взаимодействия ЭЭГ височных зон левого полушария и большее вовлечение лобных отделов в процессы вербально-мнестической деятельности.

Сравнение этнических стереотипов

Российских и китайских студентов

Дальневосточной государственной

Социально-гуманитарной академии

Панич О. Е. (г. Биробиджан)

Приграничье Дальнего Востока России становится простран­ством активного межэтнического взаимодействия, психологической основой которого являются этнические стереотипы- устойчивые, эмоционально насыщенные образы, выражающие социальные уста­новки в отношении этносов. Этнические аспекты Я-образа формиру­ются вера внении с образом другого народа. Проблемой содержания этнических стереотипов является взаимная негативная заряженность образа другого этноса, как у россиян, так и у китайцев.

Поведение российского обывателя основывается на изна­чальном страхе перед китайцами, связанном с усилением влияния Китая. Происходит активизация механизмов психологической за­щиты, вызывающая, по мнению Н. М. Лебедевой, рост негативных гетеростереотипов и снижение этнической толерантности. Поэтому изучение этнических стереотипов приобретает сегодня особую актуальность.

Весной 2007 года нами было проведено исследование этниче­ских стереотипов студентов факультета иностранных языков ДВГСГА (ЕАО, г. Биробиджан). Цель исследования - сравнение этнических стереотипов российских и китайских студентов, изучающих ино­странный язык за границей.

В исследовании приняли участие российские студенты, про­шедшие обучение в Китае (20 человек, средний возраст- 19 лет), и китайские студенты (19 человек, средний возраст- 22 года), обучающиеся в ДВГСГА. Основываясь на работах дальневосточных исследователей Е. А. Куликовой, М.А. Мельниковой, мы разрабо­тали анкету, направленную на фиксацию контрастов в восприятии этнической общности.

Сопоставление ответов российских и китайских студентов по­казало следующие результаты. Отвечая на вопрос «Чего, по мнению Ваших родителей, следует опасаться в России?», 12 китайских студентов из 19, описывают возможные негативные последствия вечерних прогулок по городу. На втором месте- родительские предостережения санитарно-гигиенического характера, выражен­ные втребовании не делать татуировок. Распространенный призыв в отношении юношей связан с недопустимостью посещения казино, употребления марихуаны.

Содержание страхов российских родителей носит несколько иной характер. Четверть опрошенных описывает санитарно-гигиенические предостережения, в связи с косметическими про­цедурами и татуировками, а также качеством пищи и воды. Второе место занимают опасения, связанные с несерьезным отношением детей к учебе. Наиболее выражена категория предостережений от чрезмерного употребления пива и курения (8 студентов). Анализ содержания ответов на данный вопрос отражает автостереотипы россиян, связанные с ленью и неусердием в учебе, что у китайских родителей не актуализируется. Их беспокоит большая степень свободы в России, по сравнению с Китаем, открывающая доступ к развлечениям, запрещенным на родине.

Страхи китайских студентов, возникшие после приезда к месту обучения, близкие по содержанию к фобиям их родителей,

40

0-Я

подкрепляются недоброжелательным отношением российских обы­вателей. Наиболее распространенной фобией исследуемой группы китайцев является страх перед немотивированным нападением на улице (50 % ответов). У10 % опрошенных имеется боязнь встречи с милиционером. Образ российского милиционера связан в сознании китайцев с проявлениями вымогательства и с угрозой ограничения свободы. Боязнь не овладеть языком- не оправдать ожидания родителей проявляется у 10 % китайцев. Трое китайских студентов написали об отсутствии всяческих страхов. Страхи российских студентов также перекликаются с родительскими наставлениями, но только в связи с легкомысленным отношением к учебе. Кроме этого, русские студенты в Китае боятся:

• проявлять вербальную агрессию по отношению к китайцам(нельзя материться по-китайски, когда вокруг много людей);

• быть объектом агрессии со стороны китайцев («боюсь бытьодин, когда вокруг много китайцев», «боюсь приставаний состороны пьяных китайцев»).

В целом общий анализ ответов позволяет говорить о преоб­ладании негативных характеристик в содержании этнических гете-ростереотипов китайских студентов, выражающих представление о типичном русском человеке. Представления русских студентов о типичном китайце неоднозначны - признание дисциплинирован­ности и трудолюбия сочетаются с укоренившимся негативным отношением к бытовым проявлениям китайцев.

ним понятия широко исследуются последние десять лет. С данным термином соотносятся такие понятия как: «профессиональная составляющая образа мира» (Е.А. Климов, 1995; И.Б. Ханина), «планирование своей карьеры» (Е.Г. Молл, 1998), «идеалы профессиональной карьеры» (A.M. Шевелева, 2000), «динамика представлений о профессиональной карьере» (Н.Л. Кирт, 2000), «образ карьерного пути» (И.П. Лотова, 2004).

Е.Г. Молл, исследуя образ карьеры (в рамках управленческой карьеры) выделает понятия «образ будущего управленческого пути» и «образ будущей карьеры».

Наиболее полным исследованием образа карьеры является исследование И.П. Лотовой образа карьеры. Она дополнила основные характеристики образа карьеры. В результате исследования, И.П. Лотовой были получены психологические описания профессионального пути и планы карьеры, отражающие образы будущего карьерного пути, сформировавшиеся у госслужащих.

Ряд исследователей (И.П. Лотова, 2004; Е.Г. Молл, 1998) выделяют факторы влияющих на образ карьеры: возрастные, поло-ролевые, профессиональные представления и др.

Анализ научной литературы показывает, что особенностям образа будущего, образа мира и профессиональной составляющей образа мира, идеалу карьеры, образу карьерного пути, их структуре и функциям уделяется достаточно внимания, однако исследователи мало учитывают ту роль, которую играет целостный образ в процессе принятия карьерных решений.

Феномен образа карьеры в психологической науке

Панкратова И. А. (г. Ростов-на-Дону)

В психологической науке проблема образа принадлежит к числу фундаментальных и является центральной категорией психологиче­ской науки. В многочисленных экспериментальных и теоретических исследованиях была вскрыта отражательная сущность образа и выявлены его основные особенности (Б.Г. Ананьев, 1961,1980; СВ. Кравков, 1948; А.Н. Леонтьев, 1975,1979,1988;СЛ. Рубинштейн, 1957; А.А. Смирнов, 1981; Б.М. Теплов, 1961 и др.).

Различные характеристики образа являются базой конкретных действии и построения не только своего жизненного пути, но ив построении своей профессиональной деятельности и карьеры, поэтому уделяется такое большое внимание изучению таких понятий как «образ мира» (Д.Б. Даненова, 2001; Н.Н. Колмогорцева, 2003; А.П. Наминач, В.В. Сталин, 1999 и т. д.) и «образ будущего» (Ф.Е. Василюк, 1993; Е.Б. Быкова, 2002; А.Л. Коробкин, 2002). Изучаются явления влияющие на их формирование и влияние «образа мира» и «образа будущего» на деятельность человека.

При изучении понятия образа карьеры мы проанализировали семантическое поле данного понятия. Зарубежные исследования в основном являются эмпирическими. Дж. Холланд исследовал типы личности и их влияние на формирование представлений о карьере. Д. Сьюпер выделяет как основной фактор формирования представлений о карьере Я-концепцию.

Глубокий методологический анализ встречается в работах отечественных авторов. Термин «образ карьеры» и сопряженные с

От экологической психологии кэкопсихологии развития

Панов В. И. (г. Москва)

Обсуждение поля эколого-психологических проблем на ряде конференций показало, что на современном этапе своего развития экологическая психология (экопсихология) представлена такими основными направлениями, как: а) психологическая экология, б) психология окружающей среды (инвайронментальная психология), в) экологический подход в психологии, г) психология глобальных изменений, д) психология экологического сознания.

Несмотря на различия указанных направлений, их объединяет общая методологическая установка - представление о том, что психологические проблемы изучения сознания и индивидуальности человека, его психического развития и обучения, переживаний и поведения, психологического, психического и физического здоровья и т. п., должны рассматриваться в контексте системного отношения «человек- окружающая среда (природная,социальная)».

При этом выясняется, что объектом экологической психологии выступает психика в разных формах своего существования (осуществления):

в собственной форме действительного существования, т. е. в проявленной, ставшей форме психических процессов, со­стояний, сознания, и поведения человека, находящегося во взаимодействии с окружающей средой;

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том III.

в превращенной (опредмеченной) форме действительного су­ществования психологических (личностные, коммуникативные и т. п. особенности людей, образующих социальную среду), и квазипсихологических свойств (качеств) самой окружающей среды (придаваемые ей человеком символические, эстетиче­ские, релаксационные и т. п. качества природной среды, или же напряженность образовательной среды, агрессивность информационной среды, символическое бытие архитектурной среды и т. п.);

в становящейся форме (переход психики из «бытия в возмож­ности» по Аристотелю в «бытие в действительности»), когда психической реальности, т. е. обретение психикой действи­тельной формы ее существования в виде процессов, состояний, сознания (и м. б. даже ноосферы?), происходит «в зазоре» между компонентами системы «человек - окружающая среда» посредством актуального взаимодействия между ними. В связи с этим, возникает задача обоснования такого подхода, в рамках которого психика в качестве объекта исследования рассматривается как проявления и разные этапы становления психической реальности во взаимодействии индивида сокружающей средой. В ходе решения этой задачи, мы приходим к новому направлению экологической психологии - экопсихологии развития, согласно которому психика предстает в виде результата объект-объектного, субъект-объектного и субъектсубъектного типов взаимодействия в системе «человек - окружающая среда», а также в виде субъектно-порождающего качества системы «человек -окружающая среда» как целостного субъекта совместного развития. В последнем случае психика в индивидуальной форме становления (процесса, состояния, сознания и может быть даже ноосферы) выступает как системное качество,характеризующее процессуальный момент (состояние) становления этой системы и её компонентов, но несводимое к актуальным свойствам этих компонентов.

Это позволяет говорить об экопсихологии развития также как и о некоторой исследовательской парадигме, предопределяющей соответствующие теорию, эксперимент и практику. В течение последних 10 лет эта парадигма успешно реализуется в фундаментальных и практико-ориентированных исследования Лаборатории экопсихологии развития Психологического института РАО на примере разных видов жизненной среды человека на разных возрастах его развития.

Православная духовность как основа реонтологизации образования

Панькова И. И. (г. Ростов-на-Дону)

Постмодернистская ситуация в современной культуре с её постулатами о полифонии интерпретации, каждая из которых может быть в равной степени и верной, и ошибочной (Ж. Дер-рида); утверждением относительности всякого исторического и морального опыта, критикой самого понятия «нормы» (М. Фуко); отрицанием возможности построения или принятия какой-либо системы ценностей как приоритетной (Ж.-Ф. Лиотар) - не может

не отражаться и на ситуации в образовании, которое формируется вокруг трансляции культурного опыта предшествующих поколений к поколениям грядущим. Ценностная дезориентация и релятивизм, эпистемологическая неуверенность и онтологический нигилизм подмывают самые основы системы образования.

На этом фоне возникает острая потребность в реонтологизации образовательного процесса, возвращении ему статуса, который ориентирован не на позитивистскую парадигму с его «суммой политехнических знаний», а на интегративно-личностный подход, формирующий целостную личность и максимально раскрывающий творческий потенциал учащихся. Постмодернистский захват культуры, несмотря на самое широкое влияние на последнюю, тем не менее, не является фатальной неизбежностью для российской системы образовании. Возникший после крушения коммунистической мифологии «ценностный вакуум» может быть содержательно заполнен живой православной культурной традицией с её абсолютными ценностями и смысложизненными ориентирами, способными вывести российское образование из кризиса и тупика.

В связи с выше сказанным необходимо переосмысление самой структуры образовательного процесса, в котором иначе должны быть расставлены акценты, намечены иные ориентиры и поставлены другие цели. Реонтологизация системы образования, её радикальная переориентация, делает возможным возвращение образовательному пространству редуцированных компонентов, которые некогда были приоритетными в российской образовательной парадигме: воспитание, духовно-ценностная ориентация и, главное, возвращение в школу живых органических взаимоотношений между педагогами и учащимися, возможность реабилитации которых ставится под сомнение благодаря засилью западных педагогических методик и «техник», призванных заменить живую коммуникацию и реальный творческий диалог учителя и ученика.

Воспитание в современную эпоху раскололось на две части -теоретически-дискурсивную и практически-экзистенциальную, каждая из которых в свою очередь лишена твёрдой почвы и прозрачных ориентиров. Главным последствием доминирования теоретического над практическим является именно редукция воспитательного процесса к «воспитательным методикам», положение которых в образовательном процессе смещается к центру, вытесняя самих субъектов образовательного процесса. В процессе этого редуцирования проявляется девальвация самого статуса педагога, личностность которого устраняется «совершенными интеллектуальными технологиями».

В итоге мы наблюдаем, что эпицентром антропологического кризиса в образовательном преломлении становятся главные его участники- учитель и ученик, личностность которых деонтологизируется и подменяется «эффективностью межличностного взаимодействия». Это умозаключение выражает главный симптом того, что само лицо человека, по выражению французского философа Мишеля Фуко, «стирается как след на песке».

Антропологический кризис и деонтологизация культуры, одной из фундаментальных компонент которой предстаёт ценностно-духовная девальвация, предстают как фон личной психологической дезориентированности и физического нездоровья. Важно отметить, что именно экзистенциальный вакуум формирует атмосферу, в которой создаётся почва для различных психофизиологических расстройств и соматических заболеваний, а также для невозможности сделать образовательный процесс полноценным (и в плане самого обучения, и в плане воспитания и творческого

42

0-Я

развития). Проблема формирования определённой «культуры здоровья» как части российской образовательной парадигмы -бесспорно метафизического порядка, так как придание теме здоровья экзистенциального статуса и ценности и восстановления этой связи с воспитательным процессом в рамках образования в целом неизбежно выводит нас к теме реантропологизации и в определённом смысле «переоценке иерархии ценностей». Как не может состояться полноценное воспитание в опустевшем пространстве ценностного и духовно-нравственного нигилизма, так не может возникнуть положительная среда для формирования парадигмы «экологии личности», когда человек мыслится как «потребитель» (продуктов питания, информации, развлечений, удовольствий).

Многолетняя секуляризация и вытеснение духовно-нравственной, смысложизненной проблематики на периферию, задают ракурс для окончательного устранения какой-либо корреляции между темой истинного бытия и педагогических идеалов, постулирования связи не только между психическим и соматическим здоровьем человека, но и между духовно-нравственным воспитанием и формированием «экзистенциального иммунитета», частью которого и может быть психоэмоциональная устойчивость к стрессовым ситуациям, твёрдая душевная конституция и как показывает современные психотерапевтические движения и само соматическое здоровье.

Экзистенциальный потенциал православной культурной традиции, взаимосвязь трихотомийной иерархии: дух-душа-тело с возможностью вертикального трансцендирования человека к надэмпирическому постижению смысла своего бытия может дать российскомуобразованиютудуховно-нравственную основу, которая позволит говорить о его реонтологизации.

В исследование приняли участие 184 школьника, среди них 81 - подростки (учащиеся 6-8 классов) и 103 - старшеклассники (учащиеся 10-11 классов); 52 учителя разных возрастных групп: от 20-30 лет -18 человек; от 31-50 лет - 22 человека; от 50 лет и более-12 человек.

В качестве основного диагностического инструмента были использованы: психологический тест «Индекс отношения к здоровью (С.Д. Дерябо, В.А. Ясвин, В.И. Панов, 2000) и «Ценностные ориентации» М. Рокича.

Полученные результаты показали существенные тендерные различия уровня ценности здоровья: высокий уровень ценности выражен у большинства девочек, а особенно у девочек подростков (78%). У мальчиков уровень этой ценности в основном средний. В целом же заметно, что отношение к здоровью у подростков и старшеклассников отражает общевозрастные тенденции развития личности,хотя по ряду параметров заметны различия, связанные со спецификой конкретного возрастного этапа и пола учащихся.

Другой стороной проведенного исследования стали данные об отношении к здоровью у педагогических работников. Здесь также можно говорить о четкой картине дифференциации уровня отношения к здоровью у разных возрастных категорий учителей (20-30; 31-50; 51 и старше) В целом же можно говорить о том, что у педагогических работников отмечается низкий уровень сформированное™ отношения к своему здоровью: оно основано преимущественно на принципе рассмотрения здоровья как отсутствия какого-либо недуга. Здесь слабо выражены параметры, свидетельствующие о том, что эта категория испытуемых реально ищет пути разрешения тех или иных проблем со здоровьем.

В целом получена общая характеристика основных тенденций субъективного отношения учащихся подростковых, старших классов и педагогических работников к своему здоровью. Данные результатов исследования могут быть использованы в профилактической работе с целью создания здоровьесберегающей среды для субъектов образовательных сред.

Ценность здоровья у детей и педагогических работников

Пахальян В. Э. (г. Москва)

Несмотря на тот факт, что здоровье как предмет научной мысли относится к фундаментальным проблемам человечества, его ценность для общества нетак очевидна, как кажется на первый взгляд (Буева Л., 2003)

Имея многообразие работ, посвященных здоровью человека, мы испытываем определенный дефицит исследований, в которых проблема здоровья рассматривается в контексте таких понятий как «отношение» и «ценность». Особенно это касается как изучения собственно возрастной динамики данной проблемы, так и конкретных особенностей ее проявления на том или ином этапе жизни. Наличие конкретных научных данных, отражающих отношение человека к здоровью как витальной ценности, может стать одной из важнейших составляющих в решении задач создания оптимальных условий для развития личности. Стремление в определенной степени решить эту задачу и определило выбор проблемы нашего исследования.

Субъективная значимость труда

Пахно И. В. (г. Хабаровск)

Время является универсальной составляющей пространства жизнедеятельности человека. Отношения человека с физическим и психологическим временем транслируется на многие виды его активности, поведения и деятельности, трудовой в том числе.

Используя ассоциативный эксперимент, мы исследовали субъективные понятия «работа» и «время» у двух групп -работающих и безработных (всего 120 человек).

В суждения о времени респонденты вкладывали переживания, представления, восприятие времени и отношение к нему. Большинство ассоциаций относятся к такому типу суждения, как «время - это жизнь». Данный тип суждения отличается сосредоточенностью на времени жизни и желанием успеть в ней как можно больше. Другой характерный тип суждения - «время - это движение». Для ответов респондентов характерно упоминание быстроты или медленности

43

Материалы IV съезда Российского психологического общества. Том III.

движения времени, субъективности восприятия человеком времени. Среди ответов безработных это понятия: «работа», «уходит», «не хватает», «бежит», «не остановить», «быстротечно», «лечит». В группе работающих преобладают следующие ответы: «достижения», «утекает», «быстротечно», «жизнь», «любовь». Стоит отметить, что такой речевой штамп как, «время -деньги», стоит на первомместев сужденияхо времени. Коэффициент пересечения групп семантических полей очень низкий, что свидетельствуете значительной разнице в сужденияхо времени.

В ассоциациях на слово «работа» в обеих группах на первом месте стоят понятия «деньги», «источник заработка», «труд». Для безработных в работе важен такой аспект как общение, у группы работающих это понятие стоит на третьем месте. Понимание работы как интерес и уверенность взавтрашнемднеу безработных стоит на четвертом и пятом месте, у работающих - на пятом и девятом. Такая ассоциация на слово «работа», как «работа - это жизнь» занимает одинаковое положение в обеих группах. Коэффициент пересечения достаточен для того, чтобы считать суждения о работе схожими.

Исследуя субъективные понятия «время и работа», нами были выделены не просто время, отданное труду, за вычетом которого остается свободное время, а иерархия ценностей и детерминант личной жизни. Труд здесь является неоспоримой ценностью.