Глава V. Философия в XII веке

204

ры. Не столь искусный диалектик, как Гильберт Порретанский, он,

по-видимому, больше интересовался проблемами космогонии. То, что нам

известно из его трактата «О семи днях и шести различных деяниях» («De

septem diebus et sex operum distinctionibus»), позволяет отнести его к

классическим произведениям, каковых не было со времен св. Василия Великого

и св. Амвросия. Это — попытка согласовать Книгу Бытия с принципами физики

и метафизики. Есть несколько произведений, трактующих шесть дней творения

и озаглавленных «Шестоднев» («Hexaemeron») или «На Шестоднев». Тео-дорик

на свой лад проделал ту же работу, изложив библейский текст в соответствии

с данными физики: secundum physicam et ad litteram*.

В связи с первым стихом священной книги — «В начале сотворил Бог небо и

землю» — возникают два вопроса: о причинах Вселенной и о порядке дней

творения. Причин — четыре: действующая — Бог; формальная — Мудрость Божия,

заключающая в себе форму будущего творения; целевая — Божье благоволение

(benignitas); материальная — четыре элемента. Собственно творение

относится к этим четырем элементам (земля, вода, воздух и огонь). В

Писании они обозначены словами «небо» и «земля», но речь идет именно о

них. Бог сотворил их из ничего чистой благостью и любовью, дабы произвести

существа, которые будут прича-стны его блаженству.

Что касается порядка дней творения, то в первый момент Бог создал

материю—и каждый элемент занял место, соответствующее его природе; четыре

элемента расположились по концентрическим сферам: земля, вода, воздух,

огонь. Последний, особенно легкий, естественно, стремится двигаться, но,

поскольку он охватывает собой все, он не может двигаться вперед и тут же

возвращается на свое место. Его первое полное обращение и составляет

первый день, в течение которого огонь начал освещать воздух и через него —

воду и землю. Таково было

дело первого дня. Но огонь не только освещает — он согревает. Проходя

через воду, его теплота образует пар. Пар поднялся над сферой воды и

остался там, так что воздух оказался между жидкой водой внизу и водяными

парами наверху. Писание говорит об этом так: «et posuit firmamentum in

medio aquarum»**. Воздух здесь может быть назван твердью (firmamentum),

поскольку он надежно (firmiter) удерживает расположенный над ним слой

пара; но его можно назвать так и потому, что он со всех сторон окружает и

сжимает землю и тем самым придает ей твердость. Таково было дело второго

дня.

Под действием жара часть воды испарялась, вследствие чего сокращалось

количество жидкого элемента и открывались участки суши, появлялись

острова; согревая их, огонь способствовал появлению трав и деревьев. Ход

испарения жидкости можно экспериментально проверить в котле. Можно также

покрыть стол сплошным слоем воды и поднести к нему огонь: ясно видно, как

слой воды становится тоньше, на столе появляются сухие места, пока весь он

не освобождается от воды. Таково было дело третьего дня.

В течение четвертого дня пары над воздухом сконденсировались и образовали

тела звезд. Это очевидно, ибо звезды видимы; однако сами по себе, в чистом

состоянии они — не огонь и не воздух: звезды становятся ими лишь благодаря

смешению с одним из плотных элементов, то есть с землей или водой. Но

земля слишком тяжела, чтобы подняться до неба; следовательно, породить

тела звезд могла лишь вода в результате конденсации. Утверждается также,

что они питаются испарениями, а поскольку тело может ассимилировать только

подобные себе тела, то тело звезд — не что иное, как сконденсированный

пар.

Обращаясь вместе с твердью, звезды своим собственным движением увеличивали

количество тепла, так что оно достигло такой степени, что стало

животворным. Сначала оно воздействовало на воды земной

205

1. Шартрская школа

поверхности и породило водных и летающих животных. Это произошло в течение

пятого обращения небес — таково дело пятого дня. Потом животворное тепло

достигло земли, в результате чего появились земные животные, в том числе

человек, сотворенный по образу и подобию Божию, — и это было делом шестого

дня. Тогда Бог предался покою: это означает, что ни одно существо,

появившееся после шестого дня, не было сотворено — оно появилось либо из

элементов, которые ведут себя так, как только что было описано, либо из

семени (ratio seminalis), введенного Богом в элементы в течение шести дней

творения.

Теодорик отдавал себе отчет в трудностях, возникающих при попытках

согласовать littera, то есть Библию, с physica, то есть с Комментарием

Халкидия к «Тимею». Он рассчитывал преодолеть их, отождествив небо и землю

с четырьмя элементами. Его попытка представляет интерес для истории науки,

в частности космогонии, поскольку это произведение человека, не знакомого

с физикой Аристотеля. Теодорик не считает, что каждый элемент обладает

неизменными свойствами и располагается в строго определенном месте. С его

точки зрения, частицы всех элементов взаимозаменяемы. Земля не тверда по

природе, так как она может расплавляться и воспламеняться. Твердой она

становится не под действием веса воздуха и огня, ибо эти элементы

невесомы. Истинная причина ее твердости — непрерывное движение воздуха и

огня, которые, сжимая со всех сторон землю и воду, придают им плотность и

твердость. Верно и обратное: легкость тоже объясняется движением; все, что

движется, опирается на неподвижную точку, а в случае вращательного

движения — на центр вращения. Воздух и огонь имеют потребность в таком

центре, на который опиралось бы их движение, и этим центром является

земля. Божий философ (philosophus divinus) Моисей имел основания сказать,

что Бог сотворил небо (огонь и воздух) и землю (воду и землю), но его

нужно понимать в том

смысле, что Бог сотворил движущиеся частицы, которые, двигаясь, образовали

прочный центр, необходимый для их движения. Механистический характер этого

объяснения примечателен. Вместо теории «естественных мест» Аристотеля мы

имеем здесь кинетическую экспликацию элементов: легкость воздуха и огня —

это лишь результат их движения, и это движение, придавая твердость земле и

тяжесть воде, в то же время нуждается в них как в точке опоры. Тем самым

становится понятно, почему Бог должен был сотворить их одномоментно*;

Теодорик и пытается показать, что именно «Моисей называет небом и землей и

как физики объясняют их одновременное сотворение».

Таким образом, уже в XII веке возникли связанные с платонизмом

механистические тенденции, которые вновь проявятся в XIV столетии, когда

отойдет в прошлое аристо-телизм XIII века. Знаменитая теория движущей

силы, влагаемой в движущиеся тела (impetus), которую парижские оккамисты

XIV века будут выдавать за собственное открытие, — представляется

Теодорику Шар-трскому вполне естественным объяснением состояния тел в

движении: «Когда бросают камень, сила броска (impetus projecti) возникает

оттого, что бросающий опирается на что-то твердое, и чем сильнее он

опирается, тем мощнее его бросок (tanto jactus projicientis est

impetuosior)». Кстати, подобный подход к космогонии хорошо согласуется с

его общей склонностью к математике, которая наложила отпечаток на всю

мысль Теодорика. Для того чтобы понять Книгу Бытия, теология нуждается в

науках «квадривия» — арифметике, музыке, геометрии и астрономии. Их общим

элементом является число, начало которого — единица; следовательно, она —

основополагающее понятие, которым определяется всякое рациональное

объяснение.

Взятая сама по себе, единица устойчива, неизменна, вечна; число изменчиво

и переменно, поскольку оно изменяется путем прибавления или отнятия

единиц. Но сфера