Глава IX Философия в XIV веке

514

ределяющие движение тела. Употребляемые им выражения порой настолько

точны, что без больших усилий заменяются в уме эквивалентными

алгебраическими формулами: «Если тот, кто бросает какие-то предметы с

одинаковой скоростью, движет легкий кусок дерева и тяжелый кусок металла,

из этих двух кусков одинакового размера и формы металлический кусок

пролетит дальше, так как заложенный в нем порыв интенсивнее». Жан Буридан

вплотную подошел к понятию, которое Галилей назовет «импето», а Декарт —

«количеством движения»*.

Любопытно, но для философа, в сущности, естественно констатировать, что

автор этих столь строгих теорий завоевал популярность благодаря выдуманной

им любви к Жанне Наваррской и знаменитой истории об осле, которой не

обнаружили ни в одном из его произведений. Но если ученые построения

Буридана не были популярны, они были плодотворны. Собранные учеником,

достойным своего учителя, они пробили себе дорогу сквозь разного рода

аристоте-лизмы и дошли до Галилея. Этот преподаватель-мирянин факультета

искусств Парижского университета в середине XIV века предвосхитил основы

современной динамики.

Широта и глубина экспериментального движения становятся еще более

значительными, когда его начинают изучать у Альберта Саксонского — ученика

Жана Буридана. Этот философ, известный также под именами Альберт из

Хельмштедта, Альберт из Рикмешторпа, Альбертуций, или Albertus Parvus**,

учился и преподавал в Парижском университете. Став ректором этого

университета в 1357 г., он сохранял свою высокую должность еще в 1362 г.;

дальнейшие сведения об Альберте Саксонском относятся к 1365 г., когда он

стал первым ректором только что основанного Венского университета; в 1366

г. он был провозглашен епископом Хальберштадта***, где и скончался в 1390

г. Альберт Саксонский, от которого до нас дошли многочисленные сочинения

по логи-

ке, физике, математике и этике, открыто посвящает их своим «достопочтенным

наставникам из благородного факультета искусств Парижа». Это они, по

словам Альберта, научили его доктринам, содержащимся в написанном им

комментарии «О небе и мире» («De coelo et mundo»). В самом деле, из-под

его пера вышли теория impetus'а и ее приложение к проблеме движения

небесных сфер. Но среди новых концепций, которые развил и чрезвычайно

увлекательно изложил Альберт Саксонский, на первое место следует поставить

теорию тяжести (pesanteur). Мы видели, что Жан Буридан прибегал к понятию

тяготения (gravite), не давая ему четкого определения; по его мнению,

тяжелые тела падают, потому что хотят занять свое естественное место на

земле. Но каково «естественное место» самой Земли? На этот вопрос Альберт

Саксонский видит два ответа. Некоторые вслед за Аристотелем считают, что

место тела — это его внутренняя поверхность, которая непосредственно его

окружает; они утверждают, что естественное место земли — это внутренняя

поверхность окружающих ее моря или воздуха. Другие, напротив, считают, что

естественное место Земли — центр мироздания. Альберт Саксонский изменяет

вопрос, различая в каждом твердом теле два центра, — центр количества

(grandeur), который почти соответствует тому, что сейчас мы называем

центром тяжести объема, и его собственный центр тяжести. В теле, тяжесть

которого не вполне однородна по всему объему, эти два центра не совпадают.

Так, Земля не имеет равномерной тяжести: части ее, покрытые водами, меньше

освещаются солнечными лучами и, следовательно, меньше расширяются в

объеме, чем открытые части. Отсюда следует, что центр количества Земли не

совпадает с ее центром тяжести, и, следовательно, центр величины Земли не

является центром мира. Значит, центр мира — это центр тяжести. И в самом

деле, все части Земли и каждое из тяжелых тел стремятся к тому, чтобы их

центр тяжести стал центром

515 4. Оккамистское движение

мира. Плоскость, проходящая через центр мира, должна проходить и через

центр тяжести Земли, ибо если бы она осталась вне этого центра, то

разделила бы Землю на две неравные части, из которых более тяжелая

толкнула бы более легкую так, чтобы центр тяжести оказался в центре мира и

восстановилось равновесие. Таким образом, в конце концов можно определить

тяжесть тела: это его стремление к соединению своего центра тяжести с

центром мира. Это стремление неизменно и остается тем же самым,

рассматривать ли его в потенциальном состоянии, когда тяжелое тело

находится на своем естественном месте, либо рассматривать в актуальном

состоянии, когда тяжелое тело противится усилиям удалить его с

естественного места и движется для соединения с ним или оказывает давление

на другое тело, которое препятствует ему возвратиться на его естественное

место. Этой теорией тяжести Альберт Саксонский оказал влияние на развитие

статики вплоть до XVII века и вдохновил на изучение окаменелостей Леонардо

да Винчи, Кардано* и Бернара Палисси**. Рассматривая проблему отношений

между скоростью, временем и преодоленным расстоянием, он, помимо прочего,

установил, что пройденное расстояние прямо пропорционально скорости

движущегося тела. Возможно, Альберт предчувствовал наличие

пропорциональной зависимости между скоростью, пройденным расстоянием и

временем, но единственное, что можно сказать по Данному поводу, — это то,

что он не сумел установить, которое из двух решений лучше. Так что, не

разрешив эту проблему корректно, он ее, однако, поставил и безусловно

подготовил открытие верного решения. Сейчас мы увидим дальнейший прогресс

в рассмотрении этой проблемы в сочинениях Другого парижского преподавателя

— Николая Орема.

Уроженец диоцеза Байё, Николай Орем (Oresme) изучает теологию в Парижском

университете: известно, что он пребывал там Уже в 1348 г. Великий магистр

Наваррской

коллегии в 1356 г., в 1362 г. он становится преподавателем теологии, в

1377 г. — епископом Лизьё*** и умирает в главном городе своего епископства

11 июля 1382 г.**** Это был первоклассный ученый, обладавший поистине

универсальным мышлением. Его сочинения написаны по-латыни и по-французски,

и именно ему, а не Декарту следует воздать почести за то, что французский

язык был впервые использован для выражения великих философских и научных

истин. Именно ему мы обязаны французским переводом «Политики» и «Этики»

Аристотеля, трактатами «Книга о политике» («Livre de politique») и «Книга,

именуемая Экономикой» («Livre appele economique»), в особенности же

сочинением «О происхождении, природе и изменении денег» («De l'origine,

nature et mutation des monnaies»), которое обеспечило Орему первое место в

области политической экономии в XIV веке. Самыми важными его работами

остаются, однако, трактаты, написанные по-латыни и по-французски и

посвященные проблемам физики и астрономии. Отметим среди них «О

бесформенности качеств» («De difformitate qualitatum»), «Трактат о сфере»

(«Tractatus de sphera»), «Комментарий к книгам о небе и земном мире»

(«Commentarium Libri de Coelo et mundo»)*****, а также те, которые были

посвящены «Физике» и «Метеорологии» Аристотеля.

Мы не располагаем необходимыми текстами, чтобы по достоинству оценить

масштаб работы, выполненной Николаем Оре-мом. Тем не менее сейчас вполне

можно допустить, что наука в чем-то обязана трем его открытиям. Он явно

обнаружил закон падения тел, закон дневного движения Земли и полезность

использования координат. Что касается последнего, то Орем полагает, что

«всякая наблюдаемая интенсивность движения известного тела должна быть

представлена посредством прямой линии, поднимающейся вертикально из каждой

точки пространства или от субъекта, воздействующего на эту интенсивность».

Пропорция между