Глава IX. Философия в xiVвеке

534

подмененной действительно примитивным понятием сверхсущностного созерцания

путем возвышения души к своему идеальному бытию, понятием, томистским по

природе, но оригинальным по своему более широкому значению — от

сверхсущностного созерцания через переходное состояние «lumen gloriae»* к

созерцательному — моментально восхищению на третьем небе**. Едва ли можно

высказать такую гипотезу, не сформулировав другой: преобразуя Эдем в

Spieghel***, Херп осознавал строгость жерсоновской цензуры, и не выдает ли

док-тринальная замена, которую он производит на наших глазах, намерения

оставить и скрыть по эту сторону пункты, которые скорее всего подверглись

бы критике парижского канцлера? Как бы то ни было, это более не гипотеза,

а факт: вдохновлявшийся Spieghel'ем и «Золотым наставлением для

созерцателей» («Directorium aureum con-templativorum»), не был чистым

мистиком в духе Рейсбрука и никогда не пытался им стать. Однако нужно идти

дальше.

Нужно идти дальше, ибо, несмотря на внешние признаки, сам Эдем не

вписывается в фундаментальную схему Рейсбрука. Даже в момент, когда Херп

создает у своих самых внимательных экзегетов впечатление, будто повторяет

слова учителя, он отделяет себя от Рейсбрука, причем в весьма важном

пункте: дионисиевском экземпляризме. Каков бы ни был смысл, в котором

воспринял это учение Рейсбрук, достаточно ясно, что «Украшение духовных

браков» учит о возвращении души к ее нетварному образу. Если анализ этого

произведения свести к одному-единственному пункту, то последний должен

быть именно таким. Итак, совершенно замечательно, что этот тезис,

существенный сам по себе, оказывается одинаково существенным с точки

зрения критики Жерсона. Именно данный тезис эта критика видит

непосредственно и исключительно. А если так, то, чтобы устранить Рейсбрука

или по меньшей мере его мистику, этому грозному цензору подходят два

метода. Или попытать-

ся показать, что Жерсон ошибся относительно чисто рейсбрукианского понятия

возвра. щения души, — таково было намерение Иоганна из Сконховена. Или

очистить док. трину «Украшения» от всякого экземпляриз-ма—мера радикальной

эффективности. Кажется, таким было намерение Херпа во время его работы над

«Раем созерцателей». Можно задаться вопросом, остается ли понятие

сверхсущностного созерцания уместным после его очищения от всякого

рейсбрукианского экземпляризма, однако то, что оно соблазнило «глашатая

Рейсбрука», — это факт.

Трудно вообразить более грубое искажение, но эта несколько утонченная

дифференциация приводит к некоторым методологическим последствиям, которые

довольно интересны для истории того смутного периода. Прежде всего ясно,

что путать изучение влияния Херпа с изучением чисто рейсбрукианского

влияния, значит постоянно допускать ошибки, а иногда — приходить к

довольно глубоким заблуждениям: «cuique suum»**** — таков должен быть

принцип, которым следует руководствоваться при изучении этого вопроса. С

другой стороны, отныне следует оперировать различиями внутри самих зон

влияния Херпа: теперь недостаточно обнаружить того или иного персонажа, ту

или иную среду, в которой читают «Theologia mystica», чтобы убедиться, что

имеешь дело с некоторой единой мистической школой, — нужно убедиться или

по крайней мере знать, усваивают ли в ней «Eden» или «Directorium». Кроме

того, нужно проследить судьбу отдельных изданий обоих трактатов. Поскольку

доктрина Херпа — так, как она изложена в «Theologia mystica», —-страдает

дуализмом, не лишенным двусмысленности, предположить, что каждый читатель,

каждый ученик мог выбрать в ней то, что лучше всего соответствует его

вкусам и опыту, есть руководящая гипотеза, при которой у историка есть

больше всего шансов прийти к истине.

535

6. Умозрительный мистицизм

«Theologia mystica», игравшая на протяжении нескольких веков

фундаментальную роль в развитии христианской духовности, и новые

наблюдения, сколь бы поверхностны они ни были, весьма помогают ощутить всю

хрупкость выводов, которые все считали окончательно установленными. Но в

этом есть и нечто более важное. Как мы только что видели, невозможно

отрывать изучение влияния Рейсбрука от изучения критики, исходящей от

канцлера Парижского университета и направленной против приора Грунендела.

Видеть в данном факте знак вездесущности Жер-сона во время крайней

доктринальной путаницы — значит быть готовым оценить этого теолога по его

подлинным достоинствам, а не отказывать ему в ясности ума. Границу между

XIV и XV веками однажды охарактеризовали как «глубокий раскол умов»

(«profonde scission des esprits»), соответствующий «разделению двух

интеллектуальных сред» — университетов, «где разрабатывались методы

науки», и монастырей,—раскол отделивший пылкую духовную жизнь от народной

(Э. Брейе). Какую бы часть истины ни содержало это общее воззрение, она

достаточна велика, и мы были как бы предупреждены о ней, наблюдая суть

взаимоотношений между Жер-соном и Рейсбруком, тем более, что между

различными интеллектуальными кругами отношения были оживленными, причем по

очень важным вопросам. Одной из наук, изучение и разработка метода которой

в Парижском университете велись под руководством самого прославленного из

его канцлеров, была мистическая теология, то есть наука об опыте,

получаемом посредством духовной жизни—такой, какую постоянно вели

созерцатели. Наконец, даже если и был раскол, движение умов на протяжении

нескольких столетий развития жизни и вероучения можно понять, только если

принять во внимание взаимообусловленные действия и реакцию на них в их

органичной связи. Оценить влияние Рейсбрука можно, только если история

решит, наконец, не разделять того, что объединил Жерсон.

ЛИТЕРАТУРА

Экхарт: Pfeiffer F. Deutsche Mystiker des 14. Jahrhunderts. Leipzig, 1857,

Bde. 1—2; Denifle H. Meister Eckeharts lateinischen Schriften und die

Grundanschauung seiner Lehre // Archiv fiir Literatur-und

Kirchengeschichte des Mittelalters, 1886, Bd. 2, S. 417—652, 673—687;

Thery G. Edition critique des pieces relatives au proces d'Eckhart //

Archives d'histoire doctrinale et litteraire du moyen age, 1926—1927, v.

1, p. 129—368; idem. Le Commentaire de Maitre Eckhart sur le Livre de la

Sagesse II Ibid., 1928, v. 3, p. 325—343; 1929, v. 4, p. 233—392; Grabmann

M. Neuaufgefundene Pariser Quaestionen Meister Eckharts und ihre Stellung

in seinem geistigen Entwicklungsgange // Abhandlungen der Bayerischen

Akademie der Wissenschaften, XXXII, 7, Munchen, 1927 (важное историческое

введение); GeyerB. Magistri Echardi Quaestiones et sermo Parisienses.

Bonn, 1931; Maitre Eckhart. Traites et Sermons (переведенные с немецкого

F. A[ubier] и J. M., с введением М. de Gandillac). P., 1942; Лучшее

обзорное исследование об Экхарте: Delia Volpe G. II misticismo speculativo

di maestro Eckhart nei suoi rapporti storici. Bologna, 1930; частные и

популярные исследования: Koch J. Meister Eckhart und die jiidische

Religionsphilosophie des Mittelalters // Jahresbericht der Schlesischen

Gesellschaft fur vaterlandische Kultur. Breslau, 1928; Dempf A. Meister

Eckhart. Eine Einftihrung in sein Werk. Leipzig, 1934.

Таулер: Sermons de Tauler, traduction sur les plus anciens manuscrits

allemands, par les RR. PP. Hugueny, Thery, O. P. P., 1927—1935, vol. 1—3

(1-й том открывается превосходным введением).

Сузо: Bihlmeyer К. Heinrich Seuse, Deutsche Schriften. Stuttgart, 1907,

Bde. 1—2; Hornstein X. de. Les grands mystiques allemands du XIVе siecle.

Eckhart, Taulere, Suso. Lucerne, 1920; Zeller R. Le bienheureux Henri Suso

(m. 1366). P., 1922.

Рейсбрук: (Euvres de Ruysbroeck l'Admirable. Traduction du flamand par les

Benedictins de Saint-Paul de Wisques. Bruxelles; P., 1915, 1917, 1920,

1928, 1930, 1938, vol. 1—6; De Vreese W. Jean de Ruysbroeck ou Jan van

Ruusbroec (art.) // Biographie nationale de Belgique, 1908—1910,