Добавил:
Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
философия / Учебники / Жильсон / Философия в средние века.doc
Скачиваний:
12
Добавлен:
24.07.2017
Размер:
2.75 Mб
Скачать

Глава VII. Греч, и араб, влияния в XIII в. И основание университетов

308

тетах, тогда как более чем в половине из них не было теологических

факультетов (Г. Дениф-ле). Факт неожиданный. Но он не помешал теологии

достичь в XIII веке поразительных успехов, а что до права, то сколько

гуманистов оказалось среди итальянских юристов в начале XIV столетия!

Однако здесь имеет место лишь случайный союз против общего врага. Как

сказал Жиро из Камбре в своем сочинении «Жемчужина Церкви» («Gemma

ecclesiastica», XXX, 2), если бы не злоупотребляли правоведением, то не

злоупотребляли бы и логикой («de litteraturae defectu ex legum humanarum

et logices abusu proveniente»*).

Главную и фатальную роль в оппозиции словесности, несомненно, сыграла

логика (Дж. Петоу). В ту эпоху в школах Запада поднялось настоящее

восстание логики против других шести свободных искусств, за которым

последовал захват философией Аристотеля существовавших факультетов

искусств. Чтобы локализовать это восстание, теология заняла мудрую

позицию, став во главе философов. Она сделалась их полководцем, но для

этого требовалось следовать за ними. И мы видим, что в этот момент

теология патристического типа, вся пропитанная классической «элоквенцией»,

уступает место так называемой «схоластической» теологии, методы которой

диктует диалектика. Поэтому XIII век стал поворотным пунктом в истории

христианской теологии. Схоластическая теология сумела воспользоваться

успехами, достигнутыми философией, для омоложения и усовершенствования

методов изложения. В своей основе верная традициям, которые она сохранила

в неприкосновенности, конституировавшись как наука, новая теология

воспользовалась успехом философии и даже способствовала ему, в какой-то

степени объединяясь с философией, от чего грамматика могла лишь понести

ущерб: она не обладала естественной пропедевтикой теологии св. отцов,

тогда как естественной пропедевтикой новых теологических учений стала

логика. Почему латинская культура пережила падение Римской империи?

Потому что благодаря Церкви она сохранила в целости древнеримскую

христианскую теологию — теологию Амвросия, Киприа-на, Августина и Григория

Великого. Напротив, как только теология начала искать свою методику в

логике, диалектическая философия Аристотеля естественным образом заменила

грамматику в школах Запада.

Университетские регламенты ХШ века позволяют проследить основные этапы

этой перемены. Грамматика как таковая начала раздваиваться: одна ее часть

была подготовительной ступенью к учебе в универсистете и соответствовала

«детскому воспитанию» («institutio puerilis») древнеримских воспитателей;

другая часть, преподававшаяся уже в университете, представляла собой

грамматику «логиков, обучающих свободным искусствам», как было сказано в

1229 г. в одном из писем из Тулузского университета. В том же году этот

университет устанавливает жалованье магистрам искусств — 20 марок в год, а

простым грамматикам — 10 марок. Словно отправленные в университетскую

прихожую вместе со своим предметом, эти учителя чувствовали, что и

грамматика, преподаваемая логиками, тоже отброшена на задний план основных

учебных программ. Утвержденный в начале 1252 г. устав «Английской нации»

Парижского университета предусматривал 4-летний срок обучения на

факультете искусств. Программа включала семь произведений Аристотеля и

«Книгу о шести началах» («Liber sex prineipiorum») приписываемую Гильберту

Порре-танскому**. Присциан был представлен одной «Грамматикой» из восьми;

не был упомянут ни один классический автор. Устав факультета искусств,

датированный 19 марта 1255 г., предписывал изучение практически всех

трудов Аристотеля: по логике, этике, физике, метафизике, «О животных»***,

«О небе и о земле», «О душе», «О возникновении и порче»,« О чувствах и

чувственно воспринимаемом», «О сне и бодрствовании», «О памяти и

воспоминании». К этому добавлялись сочинения «Книга о шести началах»,

«Книга о причинах», «О седмицах» («De hebdomadibus») Боэция, а также

«Книга о различии духа и души», приписываемая Коста бен

309

3. Изгнание изящной словесности

Лука (Констабулину). Этому бурному натиску философии грамматика могла

противопоставить только Присциана. Как легко увидеть в регламентах

Тулузского университета 1309 г., согласно которым четыре учебных года

проходили по той же программе, от Присциана поспешно избавлялись уже на

первом курсе («Priscianus minor»)*, уделяя ему всего один час, причем не

каждый день. В этих программах вообще не нашлось места для изучения

классиков: оно заканчивалось до поступления в университет.

Есть свидетели этого состояния вещей. В самом Парижском университете

изящная словесность нашла своего защитника в лице Жана (Иоанна) де

Гарланда. Он родился ок. 1195 г. в Англии, в 1210—1213 гг. был учеником

Иоанна Лондонского, приблизительно в 1220 г. поселился в Париже, возможно

на улице Гарланд, название которой, как иногда думают, взял себе в

качестве имени. Как и во времена Алкуина, поддержать погибающую во Франции

грамматику приехал англичанин; но, в отличие от Алкуина, Жан де Гарланд

никогда не печалился о разлуке с отечеством. «Англия — моя мать, а Франция

— кормилица, — пишет он в своей книге «О триумфах Церкви» («De triumphis

Ecclesiae»),—но кормилицу я люблю больше, чем мать». Так что латинист пока

еще мог выдерживать насыщенную логикой атмосферу Парижского университета.

Во время волнений и забастовки 1229 г. Жан де Гарланд эмигрировал в Тулузу

и был там одним из двух преподавателей, которые учили грамматике за 10

марок в год. Вернувшись в 1232 г. в Париж, он преподавал там до самой

смерти, дата которой неизвестна и которую последовательно отодвигали на

1252, 1258,1267 и 1272 гг.

Жан де Гарланд был довольно плодовитым писателем. Он является автором двух

трактатов по музыке—«Введение в контрапункт для начинающих» («Introductio

in contrapunctum pro rudibus») и «Трактат о ровном пении» («Tractatus de

cantu piano») — и кроме того составителем «Dictionarius». (Это название

впервые обозначало именно тот вид издания, которое мы сегодня

подразумеваем под «слова-

рем»; при этом слова в нем были расположены не в алфавитном порядке, а

сгруппированы по предметам и темам.) Жанде Гарланд был также автором

словаря в стихах «Dictionarius metricus». Он написал несколько поэм, в

числе которых эпопея «Триумф Церкви» («De triumphis Ecclesiae»),

знаменитая «Мораль школяров» («Morale scolarium») и «Эгшталамий», или

«Книга Девы Марии» («Liber Virginis Mariae»). В прологе к последней Жан

повествует о паломничестве в страну философии и семи искусств, о том, как

Бог внушал мудрость древним святым, таким, как Авраам, который учил

египтян астрономии, Сократ, который достиг познания истинного Бога («in

veri Dei cognitionem studio penetrasse»)**, Платон, который успешно

воспользовался Книгами Моисея. Позднее римляне унаследовали от греков

знание семи свободных искусств. Гораций пишет («Послания», книга II):

«Graecia capta ferum victorem coepit et artes Intulit agresti Latio»***.

Впоследствии «трансальпийское» знание утвердилось в Париже. Англичанин де

Гарланд не упоминает об Алкуине и ограничивается констатацией, что именно

из Парижа струится отныне философия, которая, словно живой родник,

оплодотворяет Запад: «Jam ita gradatim transalpinavit in Galliam

philo-sophia Parisius, ibique velut fons emergens vivis purissimis totum

irrigat occidentem». Но однако как раз там, в средоточии философского

знания, Жан (Иоанн) де Гарланд оплакивает упадок словесности. В «Морали

школяров» (1241) он сожалеет, что музы там умолкли и словно оцепенели. В

моде полезные знания — право и медицина, и люди больше не интересуются

тем, что не касается денег. Однако свободные искусства сами по себе

хороши, недостойно лишь злоупотреблять ими. И если нет желания, чтобы

царица Теология была в конце концов покорена своими служанками — artes

liberates, то нужно срочно прийти на помощь находящимся в упадке свободным

искусствам: «Станем на страже!