Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

185

Муссолини стремился произвести военными перемещениями дипломатический эффект, поскольку он организовал их в тот мо­мент, когда даже французы, будучи наибольшими сторонниками австрийской независимости, не смогли пойти дальше простого вы­ражения протеста. Убедившись, что ни роль арбитра, ни осторож­ные переговоры с Гитлером не дали результатов, Муссолини, при поддержке прессы, направляемой Римом, и громких антигерман­ских выступлений, дал маятнику итальянской внешней политики резкий толчок в противоположном направлении. Впервые за более чем десять лет острой взаимной вражды, он почувствовал располо­женность Парижа. В период между началом 1933 г. и летом 1934 г. произошли весьма важные события, и Франция осознала, что настал момент изменить свою политику в отношении Италии. У Муссолини появилась возможность убедиться, что, используя «определяющий вес» Италии в пользу французской политики, он, «может быть», не упустит некоторые ощутимые результаты.

3.3. Реакция Франции на приход Гитлера к власти. Поиск новых союзов: Италия и СССР

3.3.1. ОТВЕТ ФРАНЦИИ НА ГЕРМАНСКИЙ РЕВИЗИОНИЗМ

Жан-Батист Дюрозель точно и красноречиво озаглавил свою работу, посвященную французской внешней политике с 1932 по 1939 г., одним словом: «Упадок». В действительности, после фак­тического, если не юридического, краха Локарнской системы в 1932 г., французы не смогли создать вместо нее стратегию внеш­ней политики, которая была бы в состоянии учитывать измене­ния, свершившиеся в Европе. Они оказались зажатыми между концепцией безопасности и стремлением постоянно уточнять ее содержание, что в результате вело их от одного разочарования к другому, вплоть до психологического ощущения бессилия. В ре­шающие моменты это мешало им сделать смелый выбор без пред­рассудков, связанный с трудными временами. Так, ослабление способности контролировать европейскую систему, которое вос­ходит к поражению Наполеона I (что не исключало длительные периоды другого характера), привело к уменьшению значимости французской позиции в мире.

Этот длительный процесс, связанный с неспособностью к об­новлению французской политики, проявился в конце деятельнос­ти Бриана. Он был вызван и нестабильностью правительственных коалиций, и противоречиями между формулами лево- и право­центристского большинства, что приводило к непрерывной смене

186

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

руководителей французской политической жизни. Все это сопро-вождалось резкими, хотя и не всегда оправданными поворотами, порождавшими растущее чувство пессимизма в коллективном менталитете французов. Единственным свидетельством преем­ственности в министерстве иностранных дел оказался генераль-ный секретарь Алексис Леже, который в марте 1933 г. пришел на смену Филиппу Вертело, не изменив, однако, по существу кон-цепции Бриана. Авторитетный французский журналист Андре Жеро, писавший под псевдонимом Пертинакс, так излагал идеи Леже в статье, которую процитировал Дюрозель: «Приоритет принадлежит согласию и сотрудничеству с Великобританией, не-обходимо сохранять союз с Польшей и Чехословакией, развивать отношения с Советским Союзом, чтобы дистанцировать его от Германии, преобразовать Лигу Наций ввиду возникающих мо-ментов опасности в военный и экономический союз, который оказывал бы поддержку западным державам».

Но эти положения не учитывали нацистский динамизм, ита-льянские амбиции, замыслы Советов, двойственность англичан и, прежде всего, развитие кризиса вследствие роста противоречий между европейскими державами.

В левоцентристском правительстве, сформированном Эррио в июне 1932 г. после победы на выборах левого блока, премьер-ми-нистр оставил за собой министерство иностранных дел, но про-водил колеблющуюся линию по вопросам разоружения. Меж-дународные переговоры по этим вопросам зашли в тупик, и это вызывало тревогу в связи с сообщениями о военных ассигновани-ях, утвержденных декретом Гитлера. Внешнеполитическая линия Эррио колебалась между перспективой примирения с Германией (что гитлеровская дипломатия вначале демонстративно принима-ла как некое продолжение духа Локарно и как выражение анти-советского поворота, который Германия открыто одобряла) и противоположной политикой, направленной на углубление кон-тактов с Москвой после долгих лет враждебности или взаимного равнодушия. В этой обстановке Эррио под давлением англичан и итальянцев признал принцип равенства прав победителей и по-бежденных, который в свое время не признавал его предшествен-ник Тардье.

Характер этого согласия был тот же, что позже пытался реали-зовать, но с другими намерениями, Муссолини в пакте четырех. В обоих случаях целью ставилось создание группы европейских государств, которая изолировала бы Советы. Последние после прихода к власти Гитлера значительно сблизились с международ-ным сообществом; они отказались от предвзятого подхода (но не