Часть 2. Вторая мировая война

технического и политического характера, возникшие во время подготовительных работ в Думбартон-Оксе.

Вопрос о Генеральной Ассамблее, связанный с правом учас-тия в ООН, которое предоставлялось странам, объявившим войну Германии, претерпел изменения в связи с предложением Советов включить в число ее участников все 16 советских республик, что вело к требованию представительства, по крайней мере, доминио­нов, входивших в состав Британской империи. Рузвельт был вы-нужден принять компромиссный вариант, который предусматри-вал участие Белоруссии и Украины в качестве самостоятельных членов наряду с СССР.

Другой спорный вопрос касался процедуры голосования в ис­полнительном органе ООН - Совете Безопасности. Речь шла об установлении не столько правила единогласия постоянных чле-нов при принятии решений, касающихся непроцедурных вопро-сов (так называемое право вето), сколько случаев, когда одной из спорящих сторон оказывается один из постоянных членов Совета Безопасности - следует ли в этом случае учитывать его голос. По этому вопросу обе западные державы вначале считали возмож-ным мажоритарное голосование, но за прошедший до Ялты пе-риод и во время крымских переговоров Черчилль и Рузвельт убе-дились, что было бы ошибкой, противоречащей интересам их стран признать иной, чем единогласие, критерий голосования по существенно важным вопросам. Согласие было достигнуто, но о нем не сообщалось, поэтому перед конференцией, которая долж-на была быть созвана 25 апреля в Сан-Франциско, была постав-лена задача подготовить Устав новой организации.

Последний вопрос, оставшийся открытым в Думбартон-Оксе, касался режима колоний, его решили без особых споров. Был принят принцип, согласно которому практика опеки ограничива-лась только прежними мандатами Лиги Наций, бывшими коло­ниями вражеских государств и территориями, которые добро­вольно примут новый режим. Так Рузвельт добился серьезного результата, важного для его политического проекта — участия СССР в будущей международной организации, направленной на сохранение мира.

Вопрос о вступлении Советского Союза в войну с Японией не являлся составной частью общих переговоров, но несомненно был с ними связан. Сталин подтвердил, что Советы вступят в войну через два-три месяца после окончания войны в Европе. В обмен на это в секретном соглашении, подписанном отдельно от заключительного коммюнике Ялтинской конференции, были определены условия, выдвинутые СССР: гарантия независимости

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 543

Внешней Монголии; передача Советскому Союзу южной части острова Сахалин; интернационализация порта Дайрен и восста­новление аренды СССР на военно-морскую базу Порт-Артур; организация Советско-Китайского Общества для обеспечения совместной эксплуатации Китайской Чанчуньской железной до­роги; передача Советскому Союзу Курильских островов. Все это сопровождалось условием о достижении советско-китайского со­гласия (Рузвельт обязывался оказать в этом содействие) относи­тельно статей, затрагивавших интересы Китая.

7.6. Накануне окончания войны в Европе

7.6.1. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ЛАТЕНТНОГО НАПРЯЖЕНИЯ

Ялтинские соглашения свидетельствовали об уверенности в победе и о намерении идти по пути компромисса, несмотря на растущие трудности. С февраля по май 1945 г. расширился спектр этих трудностей. Прежде всего, возникла полемика по по­воду попыток Германии (Гиммлера через его эмиссаров в Шве­ции и через руководителей СС в Италии) подписать сепаратный мир на Западе или, по крайней мере, в Италии. Такой вариант привлекал западные державы, потому что обещал достаточно лег­кий процесс передачи власти, во время которого не подвергались бы опасности промышленные предприятия, а кроме того, лишал участников итальянского Сопротивления возможности добиться ореола победителей - этого боялись английские и американские военные и политики, памятуя о примере Греции. Поэтому идея прямой передачи власти в руки союзнических сил представлялась наилучшим средством избежать этих опасностей.

Этот путь привлекал Германию, так как отражал не особенно скрываемое ею намерение разделить западных союзников и СССР и даже спровоцировать между ними конфликт, что могло бы привести к неожиданному разрыву союза. Это были иллюзии, но не лишенные оснований, в особенности, если учесть, что запад­ные державы не информировали своевременно правительство Москвы о предложениях, поступавших от нацистов, заставляя тем самым расценивать готовность англо-американских секрет­ных служб вести переговоры с немцами как проявление тайного замысла заключить сепаратный мир.

В действительности, речь шла об одном инциденте, возник­шем сразу после Ялты и прояснившемся только в начале апреля, который привел к росту недоверия. Подозрительность подкреп­лялась также и военными сообщениями о быстром продвижении

544