Часть 2. Вторая мировая война

Рузвельт с уверенностью заявлял, что Германия будет разбита. Возможно, его европейские коллеги высказывались несколько менее уверенно, поскольку они непосредственно испытывали уг-розу германской оккупации или воздушных бомбардировок. Мос-ковская конференция министров иностранных дел оставила в на-следство Тегеранской встрече острые вопросы о выборе стратегии на завершающем этапе войны. В Москве Советы с большим вни-манием отнеслись к предложению Великобритании оказать дав-ление на Турцию с тем, чтобы она вступила в войну. В Тегеране же, напротив, с первого дня выявилось, что, несмотря на твердые заявления Черчилля и его сотрудников, Сталин не разделял оп-тимизма Молотова и Идена по поводу возможности принятия Турцией подобного решения. Хотя в британских предложениях содержалась возможность оказать более существенную военную помощь коммунистическим партизанам под командованием Тито в Югославии, тем не менее советский лидер твердо заявил о при-оритете операции «Оверлорд».

Начало операции планировалось на 1 мая 1944 г., и только в случае задержки на два или три месяца можно было найти время для отвлекающей операции и оказать давление на Турцию или помочь партизанам Тито. Оставался открытым вопрос о верхов-ном главнокомандующем. Рузвельт еще не объявил, кого он на-значает на этот пост, что заставило Сталина и Советы усомниться в реальности новых сроков, установленных союзниками. Но эти сомнения рассеялись, как только Рузвельт на обратном пути в Соединенные Штаты сообщил о назначении Эйзенхауэра. Чер-чиллю ничего не оставалась как вести арьергардные бои и наде-яться, что с ноября 1943 г. по май 1944 г. союзнические войска не будут задействованы и их всегда можно будет быстро исполь-зовать в Средиземноморье.

Настойчивость англичан не только вызывала подозрения у Советов, но и раздражала американцев, хотя приданная позже этим требованиям антикоммунистическая окраска весьма спорна. Форин Оффис был давно уверен, а со временем уверенность воз-растала, что после войны большая часть Балканского полуострова окажется под советским господством. Если и можно было вести дипломатическую борьбу, то это были бои арьергардного характе-ра. Поэтому стремиться выявить, что скрывалось за намерениями Черчилля, представляется излишним, по крайней мере, следует учитывать не только идеологические аспекты.

Конечно, советское наступление в Европе не могло воспри-ниматься с удовольствием лидером британских консерваторов; столь же верно и то, что кроме Греции и в меньшей мере Юго-славии и Венгрии, англичане питали слабый интерес к Дунайско-

Глава 7. Победа союзников и подготовка послевоенного... 501

Балканскому региону. Полагать, что произошли внезапные пе-ремены, думается неуместно. Учитывая, какой стадии достигли военные операции в конце 1943 г., гораздо более убедительными представляются заключения, основанные на гипотезе о британс-ких опасениях утратить возможности, которые открывались в связи с капитуляцией Италии. Было бы достаточно небольших усилий, чтобы очистить от немцев весь полуостров и быстро дойти до Паданской равнины, которая могла бы стать идеальной базой для любых военных операций, нацеленных на Балканы, но, в еще большей мере, направленных против Южной Германии. Только в конце конференции Черчилль отказался от своих оговорок и пол-ностью присоединился к американским стратегическим планам.

Другая важная военная проблема, которая обсуждалась в Теге-ране, касалась советского участия в войне с Японией, и Сталин подтвердил то, о чем ранее в Москве заявил Молотов. Советский Союз сможет вступить в войну с Японией (можно сказать, откроет свой «второй фронт», отсутствие которого создавало союзникам немалые трудности в войне на Тихом океане, где англо-амери-канцы оставались «одни» в борьбе с Японией) как только будет закончена война с Германией, но Сталин четко не определил ус­ловия своего участия.

Обсуждение политических вопросов проходило довольно хао-тично, за исключением проблем, не вызывавших споров. Среди них были и проблемы общего характера, в частности, связанные с заявлением четырех держав и с ролью Франции в международ-ной жизни после войны. Рузвельт пояснил, что заявление послу-жит зародышем для будущего важного института - Организации Объединенных Наций, которой надлежит оберегать мир. В этой связи американский президент выступил со своей идеей четырех полицейских, четырех великих держав, которые благодаря длитель-ному соглашению смогут играть роль гарантов сохранения мира.

Сталин не скрывал своего скептицизма и проявил озабочен-ность (если можно так сказать), что Конгресс США не захочет оказаться вовлеченным в будущие европейские споры, или что подобный замысел вынудит Соединенные Штаты держать свои вооруженные силы в Европе. Но Рузвельт его заверил (если мож-но так сказать), что эта задача будет возложена на Великобрита-нию и Советский Союз. Он предполагал, что в будущем Евро-пейский континент будет поделен на британскую и советскую сферы влияния (он не представлял и не мог представить, что эти две державы не смогут сотрудничать).

Что касается Франции, то ее будущая роль не была согласована. Рузвельт считал де Голля «фашистом и империалистом»; Сталин

502