Часть 2. Вторая мировая война

союзном договоре с Германией. Альтернатива для Муссолини, выступавшего предвестником ревизионизма, была парадоксальной. Чтобы дистанцироваться от Германии, он вынужден был реагиро-вать на ревизионизм, который превратился в явную ревизию именно тогда, когда ведущие страны Европы не были готовы не-медленно и открыто выступить против Гитлера. Прежде всего, это были те страны, которые, как сторонники политики «умиротворе-ния», считали, что Муссолини не полностью ошибался.

Поэтому оставался только один путь: лавирование между ком-промиссом и сотрудничеством. Муссолини выступал за сотрудни-чество не в силу идеологической близости, а поскольку думал, что, поддержав Германию, Италия сможет усилить свою позицию как в отношении Великобритании, дружба с которой была возоб­новлена на новой основе, так в отношении той же Франции, ко-торая упорно отказывалась осознавать пользу сотрудничества с Италией в общеевропейском масштабе.

После Мюнхена и захвата Праги Муссолини стремился вер-нуться к традиционной для итальянской дипломатии политике лавирования, надеясь с ее помощью достигнуть целей, которых он постоянно добивался: сотрудничать с англичанами и вести пе-реговоры с французами, чтобы восстановить ситуацию 1935 г. Для этого надо было поддерживать близость с германским реви-зионизмом и, вместе с тем, сдерживать его, когда он угрожал ин-тересам Италии.

Наконец, позиция Муссолини определялась насущной по­требностью, которая не была столь острой для других держав: ему был нужен мир, он стремился к миру. В то время, когда страх войны охватил Европу, Муссолини очень хорошо понимал, что Италия нуждалась в мире, по крайней мере, в течение пяти лет. Это был минимальный срок для того, чтобы страна могла пред-принять новые значительные усилия, если учитывать финансовую ситуацию страны и положение, в котором находилась итальянская армия после войн в Эфиопии и Испании.

Когда в январе 1939 г. вступили в силу «Пасхальные соглаше-ния», Муссолини, принимая в Риме Чемберлена, понял, что вос-создание атмосферы «фронта Стрезы» уже невозможно, а политика «определяющего веса» не имеет более никаких оснований в связи с эволюцией международных отношений в Европе. Он почув­ствовал страх оказаться в изоляции, а потому начал склоняться к тому, чтобы согласиться в принципе на заключение, хотя и не на подписание официального текста союзного договора.

Итак, в марте 1939 г., в то время, как правительства Франции и Великобритании готовились пересмотреть свою внешнеполити-

Глава 4. Накануне войны

291

ческую стратегию, Муссолини оказался в одиночестве перед ак-циями Гитлера, и в еще большем одиночестве в связи с растущей убежденностью Англии и Франции в том, что любая уступка, сделанная одному из диктаторов, приведет лишь к предъявлению новых требований. Вплоть до захвата Праги он сомневался и ко­лебался. После 15-16 марта 1939 г. положение Италии стало дра-матичным. На следующий день после гитлеровской акции Мус-солини выступил на Большом фашистском совете с речью, в ко-торой кратко охарактеризовал политику в Европе после 1933 г., сказав в заключении, что проблема Италии состоит в сохранении «равновесия сил внутри Оси». Он сказал далее: «Мы должны уве-личить свой вес по сравнению с нашим товарищем по Оси». Это означало, что концептуально он уже рассматривал Италию только в рамках союза с Германией.

После оккупации Праги поведение Германии лишь подтвер-дило эту оценку. 16 марта 1939 г. Гитлер поступил с Муссолини точно так же, как год назад, т.е. не потрудился проконсультиро-ваться с ним и не принял во внимание интересы Италии даже в минимальной степени. Отношение Англии и Франции к гитле-ровской акции показало, что наступление всеобщего кризиса опасно приблизилось. И снова Муссолини вынужден был конста-тировать, что Ось являлась альянсом, который приносил резуль-таты только одной стороне.

Политическую проблему этого момента было легко определить, но не легко решить. Как установить равновесие сил «внутри Оси», т.е. как поставить Гитлера в определенные рамки? Или, по край-ней мере, как заставить его действовать более предсказуемо, либо предупреждать друга и почти союзника о сюрпризах с дестабили-зирующими последствиями?

Ответом на эти вопросы, кажется, стала оккупация Албании, совершенная по настоянию Чиано 7 апреля и завершенная за два дня. Чиано еще в 1937 г. предлагал предпринять это вторжение, но только после аншлюса в марте 1938 г. добился согласия Мус­солини осуществить его именно с намерением как продемонстри-ровать самостоятельность Италии по отношению к Германии, так и подтвердить наличие серьезных интересов Италии на Балканах. Однако дуче отложил исполнение этого замысла, потому что пред-почитал, чтобы он был осуществлен с согласия Югославии. В 1939 г. он оказался в ситуации, когда был вынужден действовать в оди-ночку. Но то, что в 1938 г. имело бы антигерманскую направлен-ность, в 1939 г. оказалось не более чем имитацией гитлеровского пиратства. Захват Албании вызвал тревожные отклики во всех неревизионистских странах Балканского полуострова и породил

292