Глава 4. Накануне войны

283

Сдвиги на международной арене непосредственно затрагивали другие страны Европы. Франция в тот момент одной из первых в полной мере глубоко прочувствовала, как трудно находиться в изоляции. Длительный период разочаровавшей политики «умирот-ворения» повлек за собой уменьшение доверия к Великобритании; новые идеи, исходившие из Лондона, имели характер пожеланий и двойственность гарантии, предложенной Польше, лишь подтверж-дала это. Даладье добивался большей определенности от англи-чан, но в каком направлении двигаться было неясно.

Попытка наладить отношения с Италией, нерешительно пред-принятая в начале 1939 г., стала задачей параллельной диплома-тии. Поль Бодуэн, президент Индокитайского банка, должен был прибыть с миссией в Рим. Ему предстояло собрать информацию о возможности подлинного сближения с Италией. Муссолини и Чиано не заняли негативную позицию и уточнили, что требования Италии касались только Джибути и железной дороги на Аддис-Абебу, Суэцкого канала и Туниса. Эти три вопроса постоянно фигурировали в ходе итало-французских переговоров. Участники переговоров в январе не смогли ни о чем договориться, но сохра-нили контакты даже после захвата Праги, когда итальянцы по-чувствовали, что вес «немецкого друга» становится слишком уг-рожающим. Еще в мае накануне заключения Стального пакта французы задумались о том, насколько своевременно было возоб­новлять диалог, который они, к тому же, не очень хотели про-должать, и в результате оставить Муссолини в состоянии неус­тойчивого равновесия между Германией, вызывающей все меньше доверия, и Великобританией, политика которой становилась все менее внятной.

Доступ к Балканскому полуострову для Франции был закрыт. После чехословацкой катастрофы и успехов Венгрии старые друзья Франции попытались приспособить свою политику к новой ситуа-ции. Оставалось лишь два пути, но оба находились в зависимости от английской политики: путь прямых гарантий Польше и согла-шение с Советами. 4 мая генеральные штабы Франции и Англии, обсуждая возможность включения Польши в общую стратегию, постановили: если Польша окажется «захвачена Германией, то ее судьба будет зависеть от исхода конфликта в целом», а не от не-посредственного вмешательства двух стран в польско-германскую войну, «что было бы в военном отношении лишено смысла и, сле-довательно, не могло иметь места» (так отмечает Дж. P.M. Батлер, историк военной стратегии Великобритании). Отсюда следовало, что любое обязательство, которое французы (и англичане) взяли бы на себя относительно Польши, не могло принять форму немед-

284

Часть 2. Вторая мировая война

ленной и эффективной помощи. Впрочем, это отвечало большей части консервативного общественного мнения Франции, что точно было воспроизведено в названии статьи, опубликованной 3 мая Марселем Деа в «Эвр» под заголовком «Умереть за Данциг?», где риторический вопрос подразумевал негативный ответ.

Внешнеполитическая деятельность Парижа учитывала эти на-строения. Союзный франко-польский договор 1925 г. был обнов-лен 12 мая 1939 г. В военном соглашении, которое оба генераль-ных штаба подписали 19 мая, было установлено, что французская армия начнет генеральное наступление на границе с Германией пятнадцать дней спустя после нападения Германии на Польшу при условии, что военное соглашение будет подкреплено полити-ческим договором. Однако, известно, что с подписанием прото-кола о политическом соглашении не торопились, его заключили только 4 сентября, когда началась война - соответственно, фран-цузские войска должны были начать наступление 19 сентября. Стоит заметить, что до этой даты, уже 17 сентября польское пра-вительство, ставшее жертвой молниеносной гитлеровской войны, бежало за границу. «Решающим был тот факт, - комментирует Хильгрубер, - что франко-британские соглашения от апреля 1939 г. о совместных военных действиях исключали французское наступление в этом случае».