Часть 2. Вторая мировая война

Важно отметить, что «военная» концепция соглашения, кото-рую отстаивали Советы, контрастировала с «политической» кон-цепцией англичан и французов; советская концепция создавала на пути переговоров такое большое препятствие, которое было очень трудно обойти. Два аспекта проблемы весьма осложняли ситуацию: глубокое и обоснованное недоверие Польши к Совет-скому Союзу и правовая сторона достижения договоренностей. Дело в том, что Польша на тот момент не участвовала в соглаше-нии, которое предусматривало бы передвижение войск на ее тер-ритории без консультации с правительством Варшавы - иначе поляки выдвинули бы легко предсказуемые возражения. Трудности возникли и при обсуждении проблемы прибалтийских стран, на которые Москва хотела распространить свою «гарантию». С ними даже не предусматривались консультации, хотя французы, в от-личие от англичан, были склонны уступить требованиям Советов в этом вопросе.

В сложившейся ситуации переговоры с трудом были дотянуты до конца июля, когда они достигли критического момента. Моло-тов 23 июля решил инициировать немедленное начало их заклю-чительной фазы в Москве, где представители западных держав должны были представить свои предложения. Дискуссии нача-лись 12 августа под председательством маршала Ворошилова, но с самого начала возникли сомнения в ее эффективности, так как военные представители Англии и Франции не имели достаточных полномочий.

Обсуждение почти сразу уперлось в ключевую проблему: как заставить поляков принять то, с чем у них не было ни малейшего намерения согласиться? Поскольку они были уверены, что, если разрешат русским вступить на польскую территорию, то те уже никогда не уйдут. Последнее совещание представителей трех дер-жав прошло 21 августа в Москве. Франция предложила двусмыс-ленную формулировку, согласно которой соглашение было бы возможным без учета мнения поляков. В тот момент эта дипло-матическая уловка была бесполезной, потому что Сталин уже сделал свой выбор в пользу Германии.

4.4. Реакция Италии на политику Германии

4.4.1. АЛЬТЕРНАТИВЫ ИТАЛЬЯНСКОЙ ДИПЛОМАТИИ?

Италия была меньше затронута новой волной дипломатичес-кой активности Гитлера, но проявляла не меньший интерес к тем переменам, которые Мюнхен и захват Праги вызвали в Европе.

Глава 4. Накануне войны

289

Размах перемен был столь значительным, что привел к суще-ственному ослаблению позиций Италии и уменьшению роли Муссолини в качестве арбитра судеб мира в Европе, которую он играл в Мюнхене. Почтительность же, неизменно демонстриро-вавшаяся фюрером Муссолини, воспринималась дуче как посто-янное свидетельство признания его ведущей роли в дружеских отношениях двух лидеров.

С развитием кризиса Муссолини мог выбрать один из двух путей в отношении Германии. Он мог, добиваясь реализации це-лей итальянского ревизионизма, пойти на тесный союз с Герма-нией, а мог действовать более гибко и ограничить сотрудничество с Берлином обязательствами, не закрепленными в письменной форме. Первый вариант был значительно более рискованным для Италии, потому что он позволял Гитлеру полностью предвидеть будущее поведение Муссолини. Гитлер хорошо понимал, что уст-ремления Германии затрагивали интересы Италии и, несмотря на существование «Оси», демонстративное сотрудничество в Испании и частые контакты между фашистскими и нацистскими генерала-ми, боялся лавирования итальянской дипломатии, т.е. его пугала возможность полного восстановления «определяющего веса» Ита-лии. Это объясняет, почему в 1938 г. он сам и Риббентроп неод-нократно поднимали вопрос о подписании союза.

Мотивации стремления Гитлера к заключению союза раскры-вали причину колебаний Рима. Муссолини упрямо сопротивлялся формальному закреплению двусторонних отношений, потому что не был намерен связать себя обязательствами с Германией, отличав-шейся неконтролируемым и непредвиденным динамизмом. С точки зрения Муссолини, не было причин, которые заставили бы его согласиться с подписанием союза, грозившего отдать международ-ную деятельность Италии на милость германской дипломатии. Тем более, что для Муссолини (он подтвердил это в сентябре 1943 г., после подписания перемирия, которое закрепляло поражение фа-шистской Италии во Второй мировой войне, когда отстаивал свою лояльность по отношению к союзнику) была характерна своеобразная психологическая установка, приобретенная с опытом 1914-1915 гг., относиться с уважением и лояльностью к подписан-ным пактам и заключенным союзам: правило, ценимое им выше любых норм международного права, поскольку оно формировало представление, которое он хотел создать о себе и об Италии как о достойных доверия партнерах.

Лишь после захвата Праги Муссолини понял, что утратил веду-щую роль в «Оси», и что господствующее положение занял Гит-лер. Он согласился играть роль «второй державы» в неизбежном

290