Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

219

встречены населением Рейнской области. Некоторое время спустя Гитлер отдал приказ о строительстве мощной системы оборони-тельных сооружений вдоль границы с Францией, линии Зигфри-да, которая должна была идти параллельно уже существующей линии Мажино, возводившейся французами с 1930 г. Этот шаг означал одновременно и вызов, и демонстративное самоограни-чение обороной.

В еще большей степени, чем решение о возращении к обяза-тельной воинской повинности, новая акция Гитлера была оше-ломляющей, нацеленной против обязательств, добровольно при-нятых по Локарнскому договору. Гитлер показал, что намерен сбросить «цепи» сковывавшие Германию, даже если для этого придется действовать внезапно и применять силу. Более того, Гитлер со свойственным ему коварством решил осуществить свою акцию в субботу, чтобы захватить своих противников врасплох во время отдыха.

Но если в 1935 г. германская акция вызвала к жизни пусть эфемерный, но обладавший потенциальными возможностями противодействия, «фронт Стрезы», то в 1936 г. гораздо более серь-езное нарушение осталось почти без ответа и, более того, реакция на него оказалась таковой, что Гитлер почувствовал возможность действовать безнаказанно и в будущем. Его свобода действий была следствием изменения международных отношений в Евро-пе. «Фронт Стрезы» полностью распался. Муссолини заявлял об этом неоднократно с января 1936 г. Идеи пытался вести диалог с Германией и заключить соглашение об ограничении (а точнее о наращивании) военно-воздушных сил и постоянно посылал в Берлин ободряющие сигналы.

Реакция Италии и Великобритании на агрессивную акцию Гитлера после 7 марта была по-своему последовательной, потому что Муссолини одобрял Гитлера в связи с враждебной позицией Великобритании по эфиопскому вопросу, в то время как Идеи побуждал Гитлера заключить соглашение, которое укрепило бы англо-германский союз. Такова была ситуация накануне ремилита-ризации. Даже французы не имели политической воли и не дума-ли всерьез о военном демарше в ответ на акцию Гитлера. Более того, они все больше уповали на стратегию «пассивной обороны», символом которой стала линия Мажино: эта стратегия подрывала доверие союзников Франции в странах Восточной Европы. Поте-ряв возможность блокировать Гитлера, французы сникли, не имея ни силы, ни воли к активным действиям.

Но если причины отношения Италии были понятны, то пози-ция Великобритании и инертность Франции трудно объяснимы.

220

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

Дело в том, что для англичан не существовало серьезного основания для того, чтобы прибегнуть к войне только потому, что «германские войска произвели передвижения внутри своей государственной территории», а, значит, Великобритания поступила правильно, «приготовившись к новому Локарно с Гитлером вместо Штрезе-мана». Идеи, в свою очередь, видел опасность со стороны Герма­нии, но полагал возможным отвести угрозу с помощью уступок немцам в Восточной Европе, поэтому давал понять, что верит обещаниям, которые в этот раз, как обычно случалось и в про­шлом и в будущем, раздавал Гитлер, дабы подсластить горькую пилюлю нарушения ранее принятых обязательств. И, действи­тельно, он выступил с оправданием германской акции, которая, по его мнению, явилась следствием ратификации советско-фран­цузского пакта, нарушавшего Локарнский договор, потому что само соглашение было направлено, как утверждал Гитлер, против Германии. Кроме того, фюрер напыщенно заявлял о готовности Германии подписать с Францией договор о ненападении сроком на двадцать пять лет и зондировал возможность возвращения Германии в Лигу Наций.

Идеи верил этим обещаниям, потому что его концепция ев­ропейской политики основывалась на необходимости заключить англо-франко-германский союз против советской угрозы, а пото­му он стремился достигнуть соглашения с Германией не только в сфере воздушных вооружений, но также в вопросе о территори­альном переустройстве Центральной и Восточной Европы. Идеи полагал возможным, как он говорил 12 марта во время заседания английского правительства, на этой основе заключить с Берлином ряд пактов о ненападении, имея в виду возвращение Германии в Лигу Наций.

Совершенно очевидно, что подобная позиция вела к скоропа­лительному одобрению германского ревизионизма в отношении Польши, Австрии и Чехословакии, а также к тому, что Франция, лишенная поддержки, оказалась подчиненной воле Гитлера. От­казавшись от реализации плана Барту и более ограниченного, но ориентированного в том же направлении плана Лаваля, Франция оказалась ввергнутой в глубокий кризис своего внешнеполити­ческого курса. Утратившая иллюзии Италия противодействовала Франции, истерзанной внутриполитической борьбой, а Великобри­тания не оказывала Парижу действенной поддержки.

Таким образом, становится ясно, почему реакция на ремили­таризацию Рейнской области свелась к короткой и пустой дипло­матической инсценировке, благодаря которой итальянцы проде­монстрировали насколько это было возможно, что они остались