Глава 6. Глобальная война

407

поддельной тревогой ждала из уст своего вождя обнадеживающе-го обращения. Хотя многие и заметили взволнованность и коле-бания в словах Сталина, ему удалось тогда осуществить важную политическую операцию: превратить войну, за которую, после всего, что случилось, сам он нес значительную часть ответствен-ности, в «отечественную» войну по защите всей страны. «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! К вам обращаюсь я, друзья мои», -сказал он. Его призыв был обращен ко всем согражданам с тем, чтобы в момент опасности они забыли ошибки и разногласия и «сплотились вокруг партии Ленина–Сталина». Он задал вопрос, не было ли ошибкой заключение пакта с нацистами, но тут же объяснил его с помощью аргумента, который долго будет иметь признание: благодаря этому соглашению Россия выиграла полто­ра года мира. Он принял «историческое заявление», сделанное тем временем Черчиллем в поддержку совместной борьбы и по-благодарил Соединенные Штаты за предложения помощи. Далее, что более существенно, он признал, что вся страна находится в серьезной опасности, с которой надо бороться повсюду; что не-обходимо подняться на борьбу даже в тылу у немцев, в уже окку-пированных областях (где у него были основания опасаться воз­никновения сепаратистских движений), что необходимо бороться до последнего: «Наша война за свободу нашего Отечества сольет-ся с борьбой народов Европы и Америки за их независимость и за демократические свободы». Через несколько дней, в середине июля Сталин занял должность министра обороны, а 7 августа -главнокомандующего, заменив на этом посту маршала Тимошен-ко, которому вверялось командование центральной группировкой советских войск.

Итак, преодолев личный кризис (если можно говорить о «лич-ном кризисе»), преодолев момент сомнений и депрессии, Сталин вернул себе центральную роль в советской жизни. 9 июля «Прав­да» опубликовала статью, в которой вновь зазвучала вера в вождя, возродившаяся в руководстве партии: «Долгие годы жизни Вели-кому Сталину, вдохновителю и организатору наших побед!» Это означало, что самые тяжелые в личном плане дни были преодо­лены, и что Сталин вновь нашел путь для переформулирования своей политической стратегии, приспособив ее к новой ситуации. Другими словами, поскольку капиталистический мир представ-лялся ему теперь более дифференцированным по сравнению с тем, чем он был до 22 июня, необходимо было адаптироваться к новой ситуации.

Идея создания международной системы, основанной на при-знании большого успеха Германии (против которого следовало

408

Часть 2. Вторая мировая война

принять в нужный момент своевременные меры, используя, в ча-стности, тактику мирного сосуществования) должна была быть заменена идеей борьбы с целью воспрепятствовать достижению «большого успеха Германии». В этот момент борьба могла пока-заться безнадежной, а победа - невозможной. Однако когда Ста-лин взглянул на мировую перспективу, он увидел контуры сбли-жения в ближайшем будущем с Великобританией и в более отда-ленном - возможного сближения с Соединенными Штатами, которое породит самую сильную в мире военную коалицию. Для всех стран Европы и Америки говорить о свободе и демократии означало освоить лозунги американской пропаганды и настроить-ся на тот же волновой диапазон, что Рузвельт и Черчилль. Это означало представлять себе Германию окруженной внутри евро-пейской крепости и раздавленной глобальной коалицией. В июле 1941 г. такое положение могло показаться только слабой надеж-дой. Однако то, что Сталин смог его предвидеть, стало для него победным стратегическим выбором. То, что он смог добиться от своего народа терпения и упорства, необходимых для сопротив­ления немецкому натиску означало, что он вступил на путь, ко-торый после победоносного окончания войны сделает Советский Союз сверхдержавой. Сталин проявил, таким образом, свою изощренность в качестве протагониста державной политики.

Стратегические решения, почти в то же самое время приня-тые Гитлером, позднее подтвердили правоту политики Сталина. Все высшее германское командование выступило за продолжение наступления на Москву вопреки директивам фюрера, но в соот-ветствии с принципом, принятым германским генеральным шта-бом, гласившим, что «целью каждой военной операции является уничтожение вооруженной силы противника». Из этого принци-па вытекала необходимость похода на Москву для разрушения жизненно важного центра сопротивления Советов.

6.1.3. НЕСОСТОЯВШИЙСЯ ЗАХВАТ МОСКВЫ

Действительно, самой важной целью до наступления зимы, считал Гитлер, был захват не Москвы, а Крыма и угольно-индус-триального Донецкого бассейна, а также прекращение поставок нефти с Кавказа. На севере необходимо было завершить окруже-ние Ленинграда. Тем, кто отстаивал тезис о необходимости на-ступления на Москву, фюрер ответил, что, возможно, они и были правы с чисто военной точки зрения, но что в войне должны учи-тываться также экономические аспекты, а они диктовали перво-степенную роль операций на южном фронте. Никто из немецких генералов не набрался мужества опровергнуть эти установки.