Часть 2. Вторая мировая война

По утверждению президента, Соединенные Штаты не потер-пят, чтобы политика нейтралитета, в конце концов, фактически превратилась в опору для агрессора, а когда был подписан пакт Риббентроп–Молотов, он обратился с платоническими призывами к полякам и немцам не развязывать войну. Но это были робкие дипломатические инициативы, ослабленные влиянием изоляцио-нистов, проявившимся во время обсуждения в Конгрессе четвер-того, обновленного, Акта о нейтралитете в ноябре 1939 г. Един­ственный вопрос, по которому Рузвельт сумел убедить Конгресс (закон датирован 4 ноября 1939 г., когда война уже началась), был отказ от эмбарго на поставки вооружения и возобновление статьи кэш энд кэрри.

Эти факты и ориентация большей части американского обще-ственного мнения позволяли утверждать, что Соединенные Шта-ты никогда не поддерживали политику Гитлера, и, более того, они никогда не согласились бы смириться с ликвидацией британ-ской мощи. Но в 1939 г. все это были лишь предположения, ко­торые не меняли того факта, что американская дипломатия не принимала какого-либо серьезного участия в европейской поли-тике, а потому можно было считать ее влияние незначительным на принятие решений, предстоявших европейским странам.

Другая великая держава, находившаяся на окраине Европы, Советский Союз, от действий которого, несколько месяцев спус-тя, зависело очень многое, после Мюнхена не проявил готовнос-ти занять активную позицию. Советы сразу заявили, что считают Мюнхен выражением устремлений западного капитализма напра-вить гитлеровскую агрессию против Советского Союза, а также свидетельством пассивности чехословацкой буржуазии, оказав-шейся не способной извлечь преимущества в ситуации, когда Сталин заявил о готовности помочь Праге оказать сопротивление грозящей агрессии. Но несмотря на препятствие в виде Польши и наличие ограничительной оговорки, которая связывала совет-ско-чехословацкий договор о взаимопомощи с введением в дей-ствие советско-французского договора, в ходе полемики истори-ков выявилась совершенно иная реальность.

С момента прихода Гитлера к власти в Германии Сталин по-вел более осторожную международную политику. Он понимал приближение опасности - оно выявилось благодаря поспешному соглашению между Германией и Польшей (январь 1934 г.) и про­ведению Гитлером открыто антисоветской политики. Первой ес-тественной реакцией Кремля была попытка изменить положение Советов в международной системе путем присоединения к Лиге Наций (сентябрь 1934 г.), тем самым СССР явно противопоста-вил свою позицию покинувшим Лигу Германии и Японии. Он

Глава 4. Накануне войны

265

продемонстрировал свою волю к борьбе с нацизмом посредством формирования народных фронтов - как показал поворот событий 1935-1936 гг. во Франции и Испании - а также проявил готов-ность подписать дружественные соглашения с любой державой, которая почувствует угрозу в связи с назревавшими ревизионист-скими акциями.

Тем не менее, это не помешало Сталину сочетать внешнюю политику, направленную на поддержку Лиги Наций, сторонни-ком которой был комиссар по иностранным делам Литвинов, с постоянными намеками Гитлеру о возможности возобновления «политики Рапалло». Гитлер до 1939 г. отвергал эти попытки сбли-жения, потому что Советский Союз в 1937-1938 гг. переживал период явной военной слабости, связанной с массовыми и жесто-кими чистками, которые обезглавили Красную армию. Отмечен-ный момент был настолько важен, что Гитлер не мог не учиты-вать его в своих политических расчетах. Между тем, именно это ослабление Красной армии сделало Сталина потенциально важ-ным партнером Гитлера.

«Советский Союз - отмечает Михалка, - не был, конечно, идеальным партнером для политической элиты Германии. Но яв­ная внутренняя и внешняя слабость большевистского режима ка-зались слишком привлекательными для Германии, чтобы она не попыталась расширить свои возможности как крупная держава с помощью военно-экономического союза между двумя государ-ствами. Поскольку не удалось (таково было намерение) соеди-нить Москву и Берлин, то по необходимости Берлин становился центром притяжения Европейского континента. И тогда либо за-падные державы поддержали бы претензии Германии на господ-ство в Европе или согласились бы с ними, что открывало ей но-вые перспективы на востоке, либо, в противном случае, Франция и Великобритания потерпели бы поражение и были бы элимини-рованы российско-германским союзом. Никакая опасность, ни-какая цена не могли казаться чрезмерными ради достижения это-го результата, потому что, несмотря на все трудности, после его достижения Рейх получил бы свободу действий для борьбы с большевизмом».

Таким образом, неучастие американцев в тот момент позво-лило им в более отдаленном будущем внести свой вклад в защиту западного мира, неучастие (или слабость Советов) представляло собой такое явление, которое нельзя было не использовать в под-ходящий момент, т.е. когда игра достигнет своего высшего уров-ня, станет всемирной. Но все это в конце 1938 г. представлялось, на первый взгляд, весьма отдаленным будущим.

266