Глава 1. Несостоявшаяся реконструкция европейской системы 69

зобладал над реализмом, и выбор, сделанный в Париже, был в значительной степени отражением этого страха.

Помимо этого общего настроения существовали и радикальные новшества, выдвинутые войной на передний план. Одновременный конец трех многонациональных империй (Австро-Венгерской, Российской и Германской) и смертельный кризис, к которому двигалась Оттоманская империя, делали особенно важным нацио­нальный вопрос. Вильсоновский принцип самоопределения привел к исчезновению империи Габсбургов и лежал в основе значитель­ной части других территориальных решений, принятых в Париже, хотя практическое применение самого принципа сразу же натолк­нулось на сложность ситуаций, сложившихся на этой территории, породив новые противоречия и новые элементы противостояния.

В Центральной и Дунайско-Балканской Европе история по­работала настолько основательно, и этнические группы и нацио­нальные культуры смешались настолько, что какое бы решение не было принято, какие-то требования остались бы неудовлетво­ренными и возникли бы новые обстоятельства, способные поро­дить кризис. Таким образом созданная совершенно новая система государств, организованная в соответствии с новыми границами, таила в себе новые угрозы, то есть возникала неустойчивая ситуа­ция, в которой доминировали перспектива нестабильности и страх перемен (или надежда на них). Ревизионистские устремления про­явились еще до того, как договоры вступили в силу, и, по крайней мере в одном случае - в Турции, они оказались успешными.

Все это было тесно связано с политикой трех крупнейших ев­ропейских держав: Франции, Великобритании и Италии. Фран­ция, постоянный оплот политики по сдерживанию Германии, яв­лялась естественным союзником любого, кто в Восточной Европе и на Балканах мог бы внести вклад в достижение этой цели. До тех пор, пока казалось возможным поражение советской власти, французы надеялись на возрождение их традиционного союзни­ка, хотя это могло возродить и мечту о «великой России», доми­нировавшей во всей Восточной Европе. Для Франции это было бы гарантией против любой попытки возрождения Германии. Но когда в начале 1920 г. советский режим одержал победу над кон-трреволюционнными силами, ситуация изменилась также и для Франции, и тема безопасности Восточной Европы приобрела но­вое звучание. Если раньше можно было размышлять о безопасно­сти применительно к возрождению германской угрозы, то теперь необходимо было иметь в виду присутствие советского комму­низма и его способность проникать в остальную часть Европы.

70

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

1.5.2. Малые мирные договоры: возро?щение польши,

СОЗДАНИЕ ЧЕХОСЛОВАКИИ, ВЫДЕЛЕНИЕ АВСТРИИ

В САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВО

В этой ситуации позиция средних государств, созданных или признанных мирными договорами, становилась совершенно иной, поскольку они должны были выступать оплотом против двух потенциальных угроз: Германии и Советской России. Это было важно, в особенности для Польши, в отношении которой последствия изменения внешних обстоятельств были гораздо бо­лее заметны; они могли быть важными, хотя и в меньшей степе­ни, также для Чехословакии. Вместе с тем, Франция могла стать, при определенных обстоятельствах, опорой политики сохранения status quo на Балканах, в том случае, если эта политика приобрела бы характер ответа на возобновление давления России или на слишком активное стремление Италии навязать свое господство в Дунайско-Балканском регионе.

Великобритания заняла в этих вопросах сдержанную полити­ческую позицию. Установка на то, чтобы наблюдать за Европой извне и использовать возникающие на континенте противоречия в своих интересах, как это было возможно до 1914 г., не позволя­ла англичанам понять, что рейнский конфликт был уже истори­чески решен и стал бы вновь актуальным только в случае всеоб­щего военного конфликта. Эта позиция мешала им также понять и то, что причины для возникновения новой войны вытекали из потенциальной нестабильности на территории, расположенной к юго-востоку от Германии. Правда, англичане не скрывали своей неудовлетворенности тем, как решались проблемы (в особенности, касающиеся Польши), но эта неудовлетворенность сопровожда­лась явным отказом от обязательств относительно практических инициатив, которые следовало предпринять для предупреждения рисков, связанных с нестабильностью. И если сначала послед­ствия этого отказа не были очевидными, то всего через несколько лет Локарнские соглашения выявили наличие такой проблемы. Именно в такой обстановке принимались все решения, касавшие­ся Центральной и Южной Европы. Место трех «определеннос-тей» (какими бы подавляющими они ни были) заняла всеобщая неопределенность, целый комплекс проблем, требовавших немед­ленного решения или изменения ранее принятых решений.

С точки зрения территориальной решения, принятые в Париже и непосредственно относившиеся к Германии, касались возрожде­ния Польши, создания Чехословакии и сохранения независимой Австрии, сокращенной, однако, до минимальных территориальных