Глава 3. Кризис и крах Версальской системы

215

Действительно, положение в Западном Средиземноморье было спокойным до 1935 г., благодаря хорошим отношениям Италии с Великобританией и Испанией. В Восточном Средиземноморье после инцидента с Корфу в итало-британских отношениях не было, за исключением проблемы Адриатики, сложностей. Каждая из стран избрала взаимоприемлемую линию поведения, чтобы не ставить под вопрос интересы друг друга. Но акция Италии про­тив Эфиопии не могла не повлиять на все Средиземноморье по двум причинам: во-первых, фашизм в момент, когда он стал главным проводником империалистической политики, не мог не распространить ее на античную традицию Италии и не поставить вопрос о будущем Средиземноморья. Во-вторых, Восточное Сре­диземноморье было непосредственно затронуто итальянской ак­цией как в связи с проходом через Суэцкий канал судов, шедших в Эфиопию, так и в связи с реакцией на войну общественного мнения и политических сил всех стран региона.

Это сочетание различных резонов поставило проблемы перед Великобританией, считавшей столь радикальное изменение соот­ношения сил в Средиземноморье неприемлемым. Великобрита­ния в то время должна была учитывать два аспекта быстро меня­ющейся ситуации. Во-первых, в сердце Европы набирала силу Германия, господство которой в будущем казалось нереальным (хотя хватало пророков, видевших опасность намерений Гитлера). Болдуин и Идеи не скрывали своего желания достигнуть компро­мисса с Германией, в том числе и по колониальным проблемам. Во-вторых, ситуация в Средиземноморье представляла реальную стратегическую опасность. Попытки найти компромисс, пред­принятые Муссолини до и после начала военных действий в Эфиопии, поддерживались французами, но наталкивались на глу­хое сопротивление Форин Оффиса, в недрах которого зрели опа­сения, что Италия намерена «господствовать в Центральном Сре­диземноморье и играть первостепенную роль в Западном Среди­земноморье, оставив Великобритании своего рода коридор для коммуникаций с Египтом и Дальним Востоком» (ноябрь 1935 г). Подобного рода опасения заставляли Великобританию стремить­ся к более тесному союзу с Германией и, таким образом искать противовес французской политике безопасности (советско-фран­цузский пакт и серия договоров Франции с Италией).

В ситуации, когда в Эфиопии начались военные действия, а поиски компромисса Хора-Лаваля оказались безуспешными, французы с беспокойством наблюдали за итало-германским сбли­жением, опасаясь, что оно может перерасти рамки эпизода, каким оно представлялось в первых числах января. Проект «средизем-

216

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

номорского пакта», разработанный министром иностранных дел Фланденом в расчете на то, что он позволит «вновь включить Италию в орбиту политики европейской безопасности», не вызвал достойного отклика, более того, он был встречен с недоверием. Таким образом, к окончанию конфликта с Эфиопией еще ничего не было решено.

Именно Италия быстро сменила курс, выступив с рядом по-литических заявлений, сделанных специально, чтобы успокоить прибрежные страны Средиземноморья. Кроме того, Рим тем са-мым надеялся подготовить почву для того, чтобы Великобритания выступила за отмену решения Лиги Наций о введении санкций против Италии. Муссолини разъяснил, что у Италии нет никако-го намерения угрожать интересам Великобритании, и правитель-ство Лондона с одобрением отнеслось к его заверениям. Это спо-собствовало общей нормализации ситуации и имело важные последствия как в правовом плане, так и в отношении позиций Великобритании в Египте.

3.5.5. ВОСТОЧНОЕ СРЕДИЗЕМНОМОРЬЕ ПОСЛЕ БОННЫ В ЭФИОПИИ

Наиболее важным изменением в правовом плане стала кон-венция, принятая в Монтрё (20 июля 1936 г.), она устанавливала новый режим судоходства через проливы взамен режима, опреде-ленного в 1923 г. Лозаннским договором. Конвенция отражала перемены в политической ситуации. Если в 1923 г. при определе-нии норм судоходства руководствовались стремлением запереть Советский Союз в Черном море, хотя ему оставляли выход во внешние воды, то в 1936 г. новое влияние СССР и его значение для политики сдерживания Германии, по крайней мере, в глазах французов, не позволяли пренебрегать интересами Советов. Кро-ме того, если в 1923 г. конвенцию можно было навязать Турции, которая, хотя и входила в число стран-победительниц, переживала кризисную ситуацию, то в 1936 г. для принятия конвенции необ­ходимо было вести переговоры с государством, игравшим теперь важную роль в судьбах Восточного Средиземноморья. Становится ясным, почему в новой конвенции принцип безопасности Тур-ции и причерноморских государств возобладал над принципом свободы судоходства через проливы, который превалировал в прежней конвенции.

Суверенитет Турции в области судоходства был полностью восстановлен. Она должна была соблюдать правила свободы тор-говли в мирное время и приобретала законное право на собствен-