Глава 4. Накануне войны

281

Участник третьей попытки - другой шведский промышлен­ник Биргер Далерус, в течение многих лет был личным другом Геринга. Он был убежден, что кризиса основан на недостаточном знании реальных намерений, и стремился восполнить этот про­бел с помощью разъяснений обеим сторонам. Он хотел убедить Геринга в британской решимости, а англичан в существовании возможностей для переговоров. Он также прибыл в Лондон в на­чале июля, и его миссия пересеклась со второй фазой дипломати­ческой акции Вольтата. Ему удалось организовать встречу между группой английских предпринимателей и Герингом, которая со­стоялась в начале августа на острове Силт (вблизи западного побе­режья Дании), но там не возникло серьезных предложений. В этих попытках не было ничего достойного внимания, и англичане, хотя и готовы были к обсуждению проблем, постепенно пришли к заключению, что никакой компромисс уже невозможен.

Как отмечает Д.С. Уотт, неудача этих последних усилий возоб­новить политику «умиротворения» была связана с ошибочными представлениями британцев. Предпринятые ими попытки осно­вывались на убеждении, что «поведение англичан серьезно беспо­коит немцев», которые, если и понимали, что не могут одержать бескровную победу, то согласны были пойти на компромисс. Это убеждение было глубоко ошибочным, поскольку не учитывалось то обстоятельство, что контакты англичан с Герингом утверждали Гитлера во мнении, согласно которому Великобритания не в со­стоянии прийти на помощь Польше. Считалось, что англо-гер­манские отношения являются стержнем европейской диплома­тии, а это было большим заблуждением, ибо вся международная жизнь в Европе пришла в движение. «Наконец, предполагалось -писал Уотт, - что перспектива кровавой победы чужда Гитлеру. Но он вовсе не отвергал ее, более того, он продолжал о ней раз­мышлять. Попытки договориться убеждали его, что англичане, не разделяя его стремления к войне, в последний момент дадут зад­ний ход».

4.3.3. ПОИСК ДИПЛОМАТИЧЕСКИХ КОАЛИЦИЙ

На дипломатическом фронте, действительно, все пришло в лихорадочное движение. Пассивное и боязливое отношение к ак­циям Гитлера постепенно сменилось рядом инициатив, не всегда скоординированных и зачастую противоречивых, которые в тече­ние весны и лета радикально изменили обстановку. Прежде всего, они лишили Гитлера возможностей для бескровного маневра и по­казали необоснованность его постоянных обещаний не начинать войну.

282

Часть 2. Вторая мировая война

Президент Рузвельт выступил, хотя и несколько обособленно, с инициативой, которая тогда казалась робкой и наивной. Захват Праги был для него тревожным сигналом относительно нацист-ских намерений, но он понимал, что любое решительное вмеша-тельство в европейские события в то время вызвало бы в США недовольство. Когда итальянцы вторглись в Албанию, он, исполь-зуя ситуацию, нарушил принцип невмешательства и отправил Гитлеру и Муссолини послание (14 апреля 1939 г.) с требованием к ним продемонстрировать, что стремление к миру, о котором столь часто говорилось, являлось действительным курсом их меж-дународной политики. Поэтому он предложил двум правитель-ствам принять десятилетнюю гарантию отказа от любых агрессив­ных намерений и известить об этом 31 государство Европы и Ближнего Востока, их список прилагался. Если оба адресата по-слания присоединятся к предложению, добавлял Рузвельт, не-сколько преувеличивая значение ограничений, налагаемых Актом о нейтралитете, то Соединенные Штаты согласятся участвовать в переговорах о разоружении, о сокращении барьеров в международ-ной торговле и в рассмотрении текущих политических проблем.

Муссолини не ответил, но охарактеризовал предложение Руз-вельта как «абсурдное»; две недели спустя, Гитлер во время выступ-ления в рейхстаге, которое Рузвельт расценил как личный выпад, отрицал, что Германия питает агрессивные намерения. Акция американского президента была столь неожиданной и изолиро-ванной, что странно было бы ожидать другой реакции.

Тем не менее, Рузвельт не преминул подчеркнуть значение этого послания, подкрепив его еще более красноречивыми ини-циативами. Через американских послов в Париже и в Варшаве он выразил намерение Соединенных Штатов поддержать европей-ские державы в их противостоянии дальнейшему расширению германской агрессии. Обещание Рузвельта становилось еще более весомым, благодаря осознанию того, что исход борьбы, в конце концов, будет зависеть от американской позиции. Отношение Рузвельта, и это стоит повторить, было еще нечетким и, казалось, наивным. Но оно послужило напоминанием всем заинтересован-ным сторонам, что однажды, в 1917 г., американское вмешатель-ство уже имело решающее значение и что новые выступления, слишком дестабилизирующие обстановку, вызывают тревогу в планетарном масштабе, а влияние американской державы в мире весьма значительно. Если прямое обращение к Германии и Ита-лии Муссолини оценил по-своему ярко, то Гитлер недооценил его, поскольку был убежден, что сможет, как всегда, быстро опе-редить решения других держав.