Глава 2. «Великая депрессия» и первый кризис...

139

кредиты промышленным предприятиям. Однако это была скорее не мера, связанная с проектом государственного вмешательства в экономику, а симптом (как, впрочем, и существование ИРИ) слабости рынка капиталов в Италии и необходимости - порож-денной также провалом попыток выработки международных со­глашений, от которых Италия могла бы выиграть, - создания протекционистской системы под государственным контролем.

Япония, в свою очередь, лишь в незначительной степени по-чувствовала на себе кризис перепроизводства. Ей удалось избе-жать его последствий в сфере торговли благодаря механизму гиб­кого обменного курса, принятого как раз в 1931 г., и благодаря последующему введению тарифных барьеров в 1932 и 1933 гг. Политика снижения процентной ставки, проводившаяся Банком Японии, и правительственных инвестиций, инициированных ми-нистром финансов Корекийо Такахаси, оказалась достаточной для того, чтобы обеспечить подъем экономики и быстрое возвра-щение к ускоренным темпам роста промышленности.

2.2.5. В ПОРЯДКЕ ИНТЕРПРЕТАЦИИ

Один из крупнейших историков «великой депрессии» Чарльз П. Киндельбергер, анализируя вопросы, возникающие при попыт-ке объяснить происходившее, предлагает следующий ряд утвержде-ний (это одно из возможных объяснений, по его собственному мнению, а не единственно возможное):

«Депрессия 1929 г. была настолько обширной, глубокой и длительной, поскольку международная экономическая система оказалась нестабильной вследствие неспособности Великобрита-нии и отсутствия желания со стороны Соединенных Штатов при-нять на себя ответственность за стабилизацию в трех сферах: а) поддержать достаточную открытость рынка для товаров широкого потребления; б) обеспечить долгосрочные кредиты для противо-действия циклическому кризису; в) осуществлять учетные опера-ции, несмотря на кризис. Шоковые потрясения, которые испыта-ла система в результате перепроизводства некоторых основных продуктов, таких как зерно; снижения процентных ставок в США в 1927 г. (если оно было таковым); блокирования предоставления займов Германии в 1928 г. и биржевого краха в 1929 г., - не были чем-то исключительным... Мировая экономическая система все равно сохраняла бы нестабильность, если бы ее не стабилизиро-вали некоторые страны, как это делала Великобритания в XIX веке, вплоть до 1913 г. В 1929 г. Великобритания была не в состоянии, а Соединенные Штаты не проявляли желания сделать то же самое.

140

Часть 1. Двадцать лет между двумя войнами

В тот момент, когда каждая страна захотела защитить непосред-ственно собственные национальные интересы, общемировые инте-ресы были погублены, а вместе с ними - и частные интересы всех”.

Таким образом, близорукость государственной политики доми-нировала над экономическими решениями. В 1924 г. некоторые американские финансисты рассматривали вопрос о необходимости вмешательства в Европе, поскольку это отвечало не только их краткосрочным интересам, но и долгосрочным интересам всей мировой рыночной системы. Это вмешательство не являлось бы плодом теоретического, научного осмысления проблемы. Литера-тура, касавшаяся необходимости вмешательства и его форм в ситуа-ции кризиса экономического цикла, еще не была в достаточной степени систематизирована, чтобы иметь то значение, которое она приобрела лишь с появлением работ Кейнса и более поздних исследований, ставших отражением депрессии 1929 г. Вмешатель-ство американских государственных деятелей и банкиров вдох-новлялось тонким и открытым по отношению к внешнему миру пониманием уникальности системы и необходимости вмешиваться даже в отдаленные зоны кризиса, поскольку общее благосостояние системы было полезно и необходимо прежде всего для тех, кто за-нимал в системе центральное место. Но именно потому, что вме-шательство являлось результатом определенного процесса, а не долгосрочного проекта, оно было ограничено временным характе-ром принимаемых мер и осторожностью, с какой они осуществля-лись. По существу, план Дауэса - это удачная попытка внушить, вопреки всяким ожиданиям, доверие американским вкладчикам к выпущенным ценным бумагам для предоставления займа Германии.

Несмотря на эту ограниченность, американское вмешатель-ство вызвало ответы двоякого рода: с одной стороны, участие с целью привести в движение буксующий механизм; с другой -участие с целью выявления способности Соединенных Штатов принимать решения и доминировать. После того, что произошло во время Первой мировой войны, когда все союзники прибегали к американскому кредиту для поддержания военных усилий, это не выглядело большим новшеством. Но в определенном смысле новшеством было то, что несмотря на политику изоляционизма, американцы захотели продемонстрировать свои финансовые «мускулы». И это «открытие» повлияло на принятие решений Великобританией и Францией в 1925-1926 гг., направленных на сохранение, насколько это было возможно, центральной роли Европы в мировой финансовой системе, то есть превалирования лондонской биржи и господства фунта стерлингов в качестве сред-ства обмена, а также особого положения франка, подкрепленного солидными золотовалютными ресурсами.