О сущности Бога-Слова

Так зовешь Ты нас к пониманию Слова-Бога, пребывающего с Бо­гом; извечно произносится оно и через него все извечно произнесено. То, что было произнесено, не исчезает чтобы произнести все, не надо говорить одно вслед за другим: все извечно и одновременно. Иначе су­ществовало бы время и изменяемость — не настоящая вечность и не настоящее бессмертие.

Знаю это, Господи, и благодарю Тебя; знаю это, исповедую Тебе, Боже мой, и вместе со мной знает это и благословляет Тебя каждый, кто не остается неблагодарным, узнав несомненную истину. Мы зна­ем, Господи, знаем, что не быть тем, чем был, и стать тем, чем не был, — это своего рода смерть и рождение. А в Слове Твоем ничто не исчезает, ничто не приходит на смену: оно бессмертно и вечно. И поэтому Сло­вом, извечным, как Ты, Ты одновременно и вечно говоришь все, что говоришь; возникает все, чему Ты говоришь возникнуть; Ты создаешь только Словом, и, однако, не одновременно и не от века возникает все, что Ты создаешь Словом.

Почему же, спрашиваю я, Господи Боже мой? Я как-то это вижу, но не знаю, как выразить. Может быть, все, что начинает быть и перестает быть, тогда начинает быть и тогда перестает, когда должно ему начать­ся и перестать, и это известно вечному разуму, в котором ничто не на­чинается и не перестает быть. Этот разум и есть Слово Твое, а Он есть начало, как нам и сказано. Так говорит Он в Евангелии голосом плоти; эти слова прозвучали во внешнем мире для людских ушей, чтобы им поверили, стали бы искать их в сердце своем и нашли в вечной истине,

306

где Он, добрый, единый Учитель, поучает всех учеников Своих. Там слы­шу я голос Твой. Господи, говорящий мне: ибо Он говорит с нами, Он, кто учит нас; кто же не учит, тот, если и говорит, не для нас говорит. А кто же учит нас, кроме незыблемой, недвижной истины? Даже когда нас наставляет и существо изменчивое, его уроки все-таки ведут нас к не­движной истине, где мы и учимся по-настоящему: стоим и слушаем мы его, «радостью радуемся, слыша голос жениха», и возвращаемся туда, откуда мы сами. Потому-то Он и есть «Начало»: если бы Он не пребы­вал, пока мы блуждали, нам некуда было бы вернуться. Когда мы воз­вращаемся от заблуждений, мы, конечно, возвращаемся потому, что уз­нали их, а узнавать их и учит нас Он, ибо Он Начало и говорит нам.

(Аврелий Августин. Исповедь. С. 210-211,287-288)

Государство и право

История развития Нам представляется необходимым показать проис-римского права хождение и развитие самого права. Так вот, в начале нашего государства народ сперва решил действовать без определенного закона, без определенного права, все управ­лялось царями по произволу. Впоследствии, когда государство до известной степени увеличилось, сам Ромул, по преданию, разделил народ на тридцать частей; эти части он назвал куриями..., потому что он выполнял тогда заботу... о государстве при посредстве подачи мне­ний этих частей. И таким образбм он сам предложил народу некоторые куриальные законы; предлагали их и последующие цари... Затем, по изгнании царей, по трибунскому закону, все царские законы вышли из употребления, и римский народ опять стал больше пользоваться не­определенным правом и обычаем, чем предложением законов, и он тер­пел почти шестьдесят лет. Впоследствии, чтобы этого не было дольше, с общего согласия было решено поставить десять лиц, чтобы через них просить законов у греческих государств и обосновать законами рим­ское государство. Эти законы, записанные на таблицах из слоновой ко­сти, были поставлены пред ораторской кафедрой, чтобы их можно было яснее воспринимать. Упомянутым 10 лицам были даны на тот год выс­шие права в государстве, чтобы они, если понадобится, и исправляли законы, и толковали, и чтобы на них, как на остальных должностных лиц, не было йрава апелляции. Они сами заметили, что упомянутым первым законом кое-чего недостает, и потому на следующий год при­бавили к старым еще две таблицы. Таким образом, от прибавки, полу­чилось название законов двенадцати таблиц... По внесении этих зако­нов начало быть необходимым обсуждение их формуле (как естествен­но и обычно бывает, что толкование законов вызывает авторитет людей

307

мудрых). Это обсуждение и это право, которое без записи является составленным мудрецами, называется общим именем гражданское пра­во. Потом из этих законов почти в то же время были составлены иски..., чтобы на основании их люди могли спорить между собой на суде. Что­бы народ не устанавливал этих исков по своему желанию, было выра­жено желание, чтобы они были определенными и торжественными. И эта часть права называется исками по законам, т.е. законными исками. Таким образом, эти три права возникли почти одновременно: законы двенадцати таблиц, из них начало вытекать гражданское право, из них же составлены иски по закону... Знание их всех и умение толковать и иски были у коллегии понтификов, которые устанавливали, кто и в каком году будет ведать частными (делами), и народ почти сто лет пользовался этим обыкновением. Впоследствии... писец Гней Флавий, сын вольноотпущенника, передал похищенную книгу народу... Эта книга, которая содержит иски, называемые Флавиевым гражданским правом... С последующим ростом государства, так как некоторых ро­дов (судебного) иска недоставало, Секст Элий составил другие (судеб­ные) иски и книгу передал народу, которая называется Элиевым пра­вом. Далее, когда в государстве были закон двенадцати таблиц и граж­данское право, были и (судебные) иски по закону: случилось, что у плебеев возник раздор с патрициями, плебеи удалились из Рима и установили себе права. Эти права именуются решениями плебса. Затем, когда плебеи были призваны обратно, так как из-за этих решений плебса возникало много раздоров, то постановили, на основании закона Гор­тензия соблюдать и эти решения, как законы. В результате между ре­шениями плебса и законом разница была только в способе установле­ния, а власть их была одна и та же. Затем, так как плебеи с трудом нача­ли приходить к согласию, а с народом, при такой массе людей, это было во всяком случае гораздо труднее, то в силу необходимости, забота о государстве перешла к сенату. Таким образом сенат начал вступаться в дела и всякое постановление его принималось во внимание; это пра­во называлось постановлением сената. В то же время и должностные лица выполняли права, и чтобы граждане знали, какое право выскажет всякий о каждом деле и предохранит себя, они выставляли эдикты. Эти эдикты преторов составили почетное право. Почетным же оно имену­ется, так как явилось от преторского почета.

После ознакомления с возникновением и развитием права, следует ознакомиться с названиями должностных лиц_;и их возникновением, потому что, как изложено нами выше, исполнение дела становится воз­можным через тех, кто заведует провозглашением права. А в какой сте­пени быть праву в государстве, если бы не было лиц, которые могли бы руководить правами? Что касается должностных лиц, то известно, что в начале этого государства всю власть имели цари. Известно, что в это же время был и «начальник быстрых». А это было то лицо, которое на­чальствовало конницей и занимало, так сказать, второе место после

308

царей. Затем, после изгнания царей были поставлены два консула и был внесен закон, чтобы в их руках находилось наивысшее право. На­званы они были от того, что усиленно заботились ...о государстве. Во избежание того, чтобы они не присвоили себе во всем царскую власть, то был внесен закон, установивший, что на них допускается апелляция и что они не могли без приказу народа карать смертью римского граж­данина. За ними было установлено только то, что они могли налагать арест и приказать отвести в общественную тюрьму. Далее, впослед­ствии, когда, в течение значительного промежутка времени, надо было производить перепись... и консулы также не удовлетворяли этой обя­занности, были поставлены цензоры. Потом, с умножением народа, когда стали возникать частые войны и некоторые более ожесточенные стали объявляться соседями, иногда, по требованию обстоятельств, решали ставить должностное лицо с еще большей властью. Таким об­разом появились диктаторы, на которых не было права апелляции и которым дана была возможность приговора к смертной казни. Это дол­жностное лицо, так как оно обладало наивысшей властью, нельзя было удерживать долее шести месяцев. К этим диктаторам придавались на­чальники конницы так же, как и царям начальники «быстрых». Эта обязанность приблизительно была такова, как ныне у начальников императорской гвардии, но все же они считались законными должнос­тными лицами. В то же время, когда плебеи ушли от патрициев, почти на семнадцатом году изгнания царей, они выбрали себе на священной горе трибунов, чтобы это были плебейские должностные лица. Трибу­нами они названы потому, что некогда народ был разделен на три час­ти, из каждой выбиралось по одному... Потом, когда народная казна стала умножаться, были поставлены квесторы, чтобы были лица для управления ею и заведывания деньгами; квесторами они были назва­ны оттого, что были избраны для изыскивания... и хранения денег. И так как, согласно сказанному нами раньше, консулам не было законом позволено произносить приговор о казни римского гражданина без повеления народа, то поэтому квесторы ставились народом для заве­дывания уголовными делами; они назывались следователями по убий­ству, об них упоминает также закон двенадцати таблиц. И когда реше­но было внести (новые) законы, народу было предложено, чтобы все должностные лица сложили с себя должность, имея в виду избрание децемвиров для написания законов. Поставленные, таким образом, де­цемвиры на следующий год продлили свою должность, исполняли ее несправедливо и не хотели затем сдавать ее прежним должностным лицам, желая иметь государство постоянно занятым собой и своей партией. Чрезмерным и суровым господством они довели дело до того, что войско отложилось от государства... С согласия народа децемвиры были отправлены в тюрьму, отчасти в изгнание, отчасти умерщвлены в тюрьме. Таким образом республика опять вернулась к своему старо­му положению. Потом, когда несколько лет спустя после издания две-

309

надцати таблиц плебеи стали бороться с патрициями и хотели выби­рать консулов и из своего состава, а патриции отказывались, в резуль­тате были избраны военные трибуны с консульскою властью, отчасти из плебеев, отчасти из патрициев. Они были поставлены в неодинако­вом количестве, именно, иногда их было шесть, иногда больше, време­нами меньше. Затем, когда решено было выбирать консулов также из плебеев, их начали ставить из того и другого сословия. Тогда, чтобы иметь нечто другое для большей силы патрициев, решено было поста­вить двоих из числа патрициев для устройства игр. Таким образом были созданы курульные эдилы. Так как консулов отзывали из столицы за­граничные войны и в государстве не было лица, которое могло бы от­правлять правосудие, то в силу этого был избран также претор, назван­ный городским, потому что он отправлял правосудие в городе. Потом, спустя несколько лет, этот претор оказался недостаточным, так как в государство прибывала также большая толпа чужеземцев. Поэтому выбрали также другого претора, который был назван чужеземным от­того, что чинил суд между чужеземцами. Затем, когда стало необходи­мым должностное лицо, чтобы стоять во главе дел с копьем (символом законной собственности), были поставлены децемвиры для разбора тяжб, а в то же время четыре лица для попечения о дорогах, равно три лица монетчиков, чеканщиков меди, серебра и золота и уголовные три­умвиры для охраны тюрьмы и содействия устроению казни. И так как должностным лицам в вечернее время не подобало выходить на улицу, были поставлены пять лиц по сю и по ту сторону Тибра, чтобы иметь возможность замещать должностных лиц. Потом, с взятием Сардинии, затем Сицилии, также Испании, потом Нарбонской провинции, было избрано столько протекторов, сколько провинций попало под власть, отчасти для заведования столичными делами, отчасти провинциаль­ными. Затем Корнелий Сулла учредил общественные судилища, на­пример о подлоге, об убийстве, о ножовщиках, и прибавил четырех пре­торов, потом Гай Юлий Цезарь поставил двух преторов и двух эдилов, чтобы они заведовали продовольствием и от Цереры именовались це-реальными. Так были избраны двенадцать преторов, шесть эдилов. Далее божественный Август установил шестнадцать преторов.

(Юстиниан. Дигесты. С. 169-174)

Письменность и книги

Латинское письмо возникло на основе западно-греческого, древнейшие надписи относятся к VII в. до н.э. Латинское письмо лежит в основе письмен­ности большинства западноевропейских народов. Материалы для письма и книги носят тот же характер, что и в Древней Греции (см. 'раздел Культура Древней Греции).

310

Школа и обучение

В древний период родители сами обучали своих детей. Примерно во II в. до н.э. начинает складываться система образования: начальная школа, где обу­чали письму и счету, а также заучивали некоторые законы; средняя школа — «грамматиков» и высшая — «риторов».

Читать учились по складам. Сначала дети выучивались называть буквы, потом складывать их по слогам, потом разбирать целые слова, конец, связные предложения. Для письма употреблялись навощенные - дощечки и заостренная палочка (стиль), которой выцарапывались бук­вы. Ребенок приносил с собой из дому эти принадлежности, иногда их нес сопровождавший его раб. При обучении письму сначала водили руку ребенка, или же учитель писал образцы, по которым тот уже на­водил; позднее ученика заставляли копировать слова и предложения. Счету учились, распевая громко: один да один — два и т.д.; затем уп­ражнялись в умении считать по пальцам, также на счетах, в заключе­ние производили арифметические действия на дощечках, в этом, с при­бавлением некоторых текстов и нравственных изречений,... заключа­лись основы первоначального обучения.

Среднеучебный курс проходился в школе грамматика. Ребенок, по­ступивший в первоначальную школу около семи лет, переходил к грам­матику лет в 12—13... Главным предметом обучения в школе грамма­тика было чтение и толкование поэтов, письменные и устные упражне­ния в греческом и латинском языках. ...Но, по Мере того как в Риме распространялось употребление греческого языка, греческих авторов стали читать в подлиннике... Предметами преподавания были: грамма­тика, метрика, чтение, комментарий и критика текста и литература в собственном смысле...

...Юноша лет в 16 переходил к ритору, хотя часто,уже и грамматик вторгался в область последнего. Целью ритора было дать своим учени­кам ряд указаний, которые приготовили бы их к практической деятель­ности политического и судебного оратора, Ввиду этого задаваемые им сочинения не представляли собой развития какой-нибудь общей идеи; их заставляли писать нечто вроде обвинительной речи против опреде­ленного какого-нибудь преступления или порока: против игры, гордо­сти, святотатства или тирании...

Ученики ритора не ограничивались писанием подобных речей, они, кроме того, произносили их в присутствии товарищей и учителя, кото­рый делал при этом свои замечания, касающиеся столько же произно­шения, позы, жестов оратора, сколько и внутреннего смысла и стиля его речи. Рвение учеников подстрекалось маленькими триумфами, ко­торые устраивались молодому оратору его снисходительными товари­щами, мечтавшими и сами получить когда-нибудь одобрительные ру­коплескания, а также тщеславными родителями, которые присутство-

311

вали при этих школьных состязаниях и даже приводили с собой своих друзей...

Кроме дней отдыха, ленивые ученики находили еще и другие пово­ды не ходить в школу: они притворялись больными, принимая при этом томный и изнуренный вид. Такие ученики рисковали подвергнутся наказанию, на что школьные учителя были очень щедры, если верить Горацию, сохранившему весьма неприятные воспоминания о своем страшном учителе Орбилии. Пощечины, удары линейкой, розгой, пле­тью или ремнем играли весьма существенную роль в несколько суро­вой системе древнего воспитания. В виде наказания задавались также особые уроки или задачи, которые нужно было сделать письменно.

(Гиро П. Частная и общественная жизнь римлян. С. 84—89)

Во времена империи государство начало вмешиваться в дело образования, императоры начали покровительствовать школам и учителям и частично фи­нансировать их. Император Веспасиан открывает в Риме первый государствен­ный университет. Для средней школы устанавливается система из 7 изуча­емых дисциплин, которая существовала не только до конца античности, но и все Средневековье: в первом классе — грамматика, во втором — диалектика, в третьем — риторика, в четвертом — музыка, в пятом — арифметика, в шестом — геометрия, в седьмом — астрономия. Языком обучения был на востоке гре­ческий, на западе — латинский язык.

Квинтилиан Квинтилиан Марк Фабий (ок. 35 г. — ок. 96 г.) — рим-

об учителях ский оратор и учитель красноречия, профессор откры-

и учениках ^того Веспасианом университета в Риме, учитель и вос-

питатель наследников императора Домициана. Главное сочинение — «Воспитание оратора», где не только дается полный курс теории риторики, но и рассматривается вся система образования.

Пусть учитель прежде всего постарается относиться к своим учени­кам как отец; пусть он смотрит на себя, как на заступающего место тех, кто доверил ему своих детей; пусть он не терпит никакого порока ни в себе, ни в других; в его строгости не должно быть мрачной злобы, и кротость его не должна переходить в распущенность;-первое может привести к ненависти, второе — к пренебрежению. Пусть он почаще беседует о добром и честном, так как чем больше он будет увещевать, тем меньше придется наказывать. Ни в коем случае не поддаваясь гне­ву, он не должен смотреть сквозь пальцы на что бы то ни было, заслу­живающее исправления. Он должен быть простым в преподавании, трудолюбивым и усердным, но в меру; он должен охотно отвечать на вопросы, а тех, кто молчит, выспрашивать сам. В одобрении работ сво­их учеников он не должен быть ни слишком скуп, ни слишком щедр на похвалы, так как первое может внушить отвращение к работе, второе — беспечность. Исправляя их ошибки, он воздержится от горьких упре­ков и брани, ибо многие отвращаются от учения, если бранят с ненави-

312

стью. Напротив, пусть каждый день он говорит побольше такого, что может запечатлеться в сердцах его слушателей. Хотя в книгах за­ключается немало хороших примеров, но ничто не действует так, как живое слово, особенно слово учителя, к которому хорошо воспитан­ные дети не могут не чувствовать привязанности и уважения. Не­возможно описать, насколько сильно в нас желание подражать тем, кого мы любим.

Не нужно позволять ученикам вскакивать со своего места для вы­ражения одобрения, как это делается в большинстве школ: даже юно­ши должны уметь выражать свои чувства сдержанно... И слушатели, и говорящий должны смотреть в глаза учителю: по ним они узнают, сле­дует ли хвалить их или порицать; таким образом, один научится хоро­шо писать, остальные верно судить... Сам учитель должен довольство­ваться тем, что слушают внимательно и сдержанно: он должен стараться прийтись по вкусу ученикам, а наоборот, ученики должны стараться, чтобы понравиться учителю. Во всяком случае, он должен по возмож­ности стараться внимательно следить за тем, кто, как и за что хвалит; и если заметит, что ученики одобряют то, что действительно хорошо, он должен радоваться больше за них, чем за себя.

(Квинтилиан. Наставление оратору. С. 96—97)