Театр и драматургия

В первые века существования Византии широкой популярностью пользо­вались традиционные театральные представления эпохи эллинизма, в особен­ности выступления мимов. Церковь в целом относилась враждебно к театру, видя в нем дань языческому искусству. Трулльский собор (692 г.) резко вы­сказался против театральных представлений. Но императоры-иконоборцы по­кровительствовали театру, используя его в борьбе против иконопочитателей. Однако и после восстановления иконопочитания отношение к театру не ухуд­шилось.

Но, говоря о средневековой Византии, нельзя не сказать, что театр, кроме своего традиционного существования, получает и иное: элементы театрали­зованных действий проникают в церковь, в богослужение. Так, уже в IV в. богослужение сопровождается пением (впервые это ввел Арий), в литургию вводятся диалоги на евангельские темы, священники используют ряд сцени­ческих приемов (жесты, манеру говорить и т.п.). В дальнейшем проникнове­ние театра в церковь усиливается. При Константине VII Багрянородном по­является литургическая драма — мистерия. В XI—XII вв. мистерия прак­тически полностью вытесняет светский театр, хотя он и продолжает существовать. Мистерии обычно показывались в дни крупных церковных праздников, их содержанием были различные эпизоды из Ветхого и Нового Завета.

502

Из драмы •«Христос- Драма была написана в XI—XII вв., автор неизвестен. Страстотерпец» Один из немногих сохранившихся образцов визан-

тийской драматургии. Интересно, что по крайней мере на треть стихи заимствованы из греческих трагиков.

Ангел

Богородица

Мария Магдалина

Воскресение

Не должно ни страшиться, ни смущаться вам: Восстал из гроба тот, кого вы ищете — Владыку Иисуса умерщвленного: Его здесь нет, в могиле не остался он, Но, пробудившись, в Галилею шествует, Дабы своим явиться тайнозрителям. Придите, оглядите опустевший гроб, Затем ступайте и немедля молвите Ученикам ту тайну, что.открыл вам я, И возвестите и Петру, и братии: Христос воскрес из мертвых, и повержен ад, И камень сдвинут с гроба мышцей божьего, И стражи преисподней, помрачась в уме От страха, дверь открыли, и на божий свет Выходят мертвецы освобожденные, И узы силой господа расторгнуты!

О радость! О сияющего солнца свет! Ты скорби нашей чаянный кладешь предел: Христос восстал из гроба, и повержен враг! Зари встающей что найдется сладостней? Где сыщется для сердца весть отраднее? О чадо, где ты, ад осилив, шествуешь? О чадо, где же, где, когда мы свидимся? Явись! Явись! Гряди на радость матери!

Его ты узришь, верую, и вскорости.

Но должно нам повиноваться ангелу

И поспешить к ученикам, ко братии.

К Петру пойду и к девственнику славному

Неся друзьям усладу благовестил;

Ведь тот, кто нам явился, нас послал к Петру.

О полом гробе ясно им поведаю,

О вестнике преславном и речах его.

Рассказ услышав, к гробу поспешат они

И, полагаю, все увидят в точности.

Но что я зрю? Б обличьи новом господа?

Иль заблуждаюсь? Все же так помнилось, мне

Столь благороден образ, нам явившийся.

503

Христос Радуйтесь.

Мария Магдалина О сын святой святого отца,

Кем враг последний осилен — смерть!

Царю, царю нетленный! Ты еси мой бог!

Дозволь коснуться ног твоих трепещущей!

К земле мы припадаем, ко стопам твоим,

И радостью пронзенные, и ужасом.

Христос Не должно вам страшиться: прочь гоните страх,

К моим ступайте братьям и несите весть, Что должно в Галилею им направить путь, Где им явлюсь я по обетованию.

(Христос-Страстотерпец. С. 223—224)

Музыка

Особенности исторического развития византийского общества в IV—VI вв. привели к тому, что в музыкальном искусстве одновремен­но сосуществовали две противоборствующие и внешние как будто ни­как не связанные области. С одной стороны, — религиозная музыка, получившая широкое и чуть ли не общегосударственное распростра­нение. Она звучала не только при богослужениях в многочисленных церквах и монастырях, но и проникала в самые различные сферы об­щественной жизни, начиная от официальных церемоний и кончая сфе­рой домашнего музицирования! Основная причина столь широкого распространения религиозной музыки — громадное значение религии и церкви в жизни византийского общества. С другой стороны, несмот­ря на всяческие гонения и преследования, продолжала существовать народная музыка, истоки которой уходят в глубь веков. Она звучала там, где народные массы могли хотя бы ненадолго вырваться из тес­ных и канонизированных рамок церковного обихода, из-под опеки стро­гих блюстителей ортодоксальной религиозной нравственности: на на­родных гуляниях, во время древних свадебных обрядов и сохранив­шихся еще кое-где языческих праздников...

Многочисленные жанры народной музыки были приняты в самых различных слоях византийского общества и, естественно, постоянно находились «на слуху», оказывая влияние на музыкальные вкусы. По­этому нет ничего удивительного в том, что прихожане, посещая цер­ковь, использовали интонации народных песен в музыке богослуже­ний. 75-й канон Шестого Вселенского собора категорически запреща­ет какие бы то ни было проявления такого песнетворчества в церкви: «Мы желаем, чтобы присутствующие в церкви не применяли бессмыс­ленных воплей, не принуждали [свое] естество к крикам, не добавляли

504

не подобающих и не свойственных церкви [звучаний], а с великим вни-манием и благочестием возносили псалмодии...

Необходимость в таком постановлении могла возникнуть только, когда в церковную музыку активно проникали чуждые ей элементы. Даже церковные певчие продолжительное время не могли освободиться от народных традиций. Это проявлялось и в непосредственных музыкаль-ных заимствованиях из фольклора, и даже в самой форме выступлений псалмов. Известно, что 16-й канон Карфагенского собора запретил пев- чим кланяться после исполнения песнопений. Значит, еще на рубеже V— VI вв. церковные певчие чувствовали себя подлинными актерами и по

традиции поклонами благодарили слушателей-прихожан за внимание.

(Культура Византии. С. 557—559)

Из книги «О цере- Когда распорядитель приносит бочонок с гроздь- мониях при визан- ями, патриарх творит молитву и совершает цер- тийском дворе» ковный обряд. И после молитвы патриарх берет императора одну гроздь и дает ее императору. А император, в

Константина свою очередь, дает ее патриарху, и затем так же по

Порфирогенета порядку подходят старшие чины синклита — ма­гистры, проконсулы, патрикии, чиновники и ди-мархи и распорядитель, и каждому из них император дает-по одной грозди. Когда же император дает гроздь первому магистру, из двух партий начинают возглашать первые голоса:

«Цвет, созревший на поле познания господней мудрости, священ­ное сословие славных патрикиев! Под нескончаемые песнопения да увенчаем мы главу, как бы жилище благоуханных мыслей, получив взамен сладкое наслаждение от них! А ты, среди всех бессмертный царь, благочестивый помазанник божий, силой твоего единодержавного ве­личия в мире, даруй нам этот праздник не один раз!»

Другая партия поет вторыми голосами:

«Добродетель твоя подобна плодоносной грозди, пускает она от­прыски радости, от нее зреет под солнцем всякий плод! Она — полный бокал вина, в ликовании воспевает и празднует она вместе с писцами твоими и подчиненным тебе сословием патрикиев немеркнущий блеск единодержавного могущества твоего, как бы неиссякаемый кладезь животворной силы!»

Третий голос: «Плодоносная гроздь, тебя приняли сильнейшие мира сего и разделили между всеми! Поэтому радуются и покои царские, и синклит, вкусив твоей зрелости в священном жилище! А мы все вос­клицаем: Радость несказанная мир наполняет!»