Государство и право

Конфуцианство — Князь Ай-гун спросил: из «Луньюй» — Как заставить народ повиноваться?

Учитель Кун ответил ему так:

— Если возвышать честных над бесчестными, народ будет повино­ваться. А если возвышать бесчестных над честными, народ повиновать­ся не будет...

Цзыгун спросил, как нужно управлять государством.

— Обеспечить в достатке пищей, — ответил Учитель, — обеспечить в достатке оружием и чтобы народ тебе доверял.

— А если бы, — спросил Цзыгун, — пришлось вдруг от чего-то отка­заться, так от чего в первую очередь?

— От оружия, — сказал Учитель.

— А если бы, — спросил Цзыгун, — пришлось вдруг еще от чего-то отказаться, так от чего в первую очередь?

— От пищи, — сказал Учитель. — Ведь издревле повелось, что люди так и так умирают. А вот когда народ не доверяет — государству не устоять.

Учитель отправился в Вэй, и Жань Ю правил повозкой.

— Как здесь многолюдно! — сказал Учитель.

— А если их много, — сказал Жань Ю, — то что еще следует сделать для этих людей?

— Дать им разбогатеть, — сказал Учитель.

— А когда разбогатеют, — сказал Жань Ю, — то что бы еще для них сделать?

— Воспитать их, — сказал Учитель.

(Лунъюй.С.31-43)

222

Даосизм Исходя из учения о Дао, даосизм предложил оригиналь-

ную концепцию наилучшего государственного управле­ния — недеяния: если правитель пребывает в бездействии, то в силу Дао дела сами наладятся. И, так же как и другие философские учения, даосизм осужда­ет войну.

Наивысший правитель тот, о ком подчиненные знают одно — что он существует. За ним следует тот, кого любят и превозносят. За ним следует тот, кого боятся. А за ним следует тот, кого презирают...

Когда Великий Путь утрачен — появляются «человечность» и «долг». Вместе с остротой ума рождается и великое коварство. Когда шесть родичей не ладят — появляется «сыновья почтительность» и «родительская любовь». Когда в государстве смута — возникают «вер­ноподданные».

(ДаоДэ Цзин// Из книг мудрецов. С. 74)

Чжуан-цзы удил рыбу в реке Пушуй. И вот от чуского царя явились к нему два знатных мужа и сказали:

— Государь пожелал обременить вас службой в своем царстве!

Не выпуская из рук удочки и даже не обернувшись, Чжуан-цзы от­ветил им так:

— Слыхал я, что есть у вас в Чу священная черепаха: уж три тысячи лет как издохла, а цари берегут ее останки в храме предков, в ларце, под покрывалом. Так что же лучше для черепахи: издохнуть и удосто­иться почестей? Или жить, волоча хвост по грязи?

— Лучше жить, волоча хвост по грязи, — ответили сановники.

— Тогда ступайте прочь, -- сказал Чжуан-цзы. — Я тоже предпочи­таю волочить хвост по грязи!

(Чжуан-цзы. С. 93)

Моизм Моизм — этико-политическое учение, основатель которо-

го Мо цзы (Мо Ди) (ок. 468 — 376 гг. до н.э.). Для учения Мо цзы характерен призыв ко всеобщей любви, требование решать все конф­ликты мирными средствами и т.п.

Монеты были людьми необыкновенными, поражавшими современ­ников полным забвением личного, готовностью жертвовать всем ради общего блага и справедливости. Монет с радостью отдавал свою жизнь за главу школы и мог лишить жизни единственного сына за зло, соде­янное постороннему. И пусть большинству современников идеи фи­лософа представлялись чуждыми, его приверженцев они сумели спло­тить в тесный союз единомышленников, превосходившей организаци­ей все другие школы. Своей дисциплиной, аскетизмом, взаимопомощью членов, беспрекословным подчинением авторитету главы, особыми установлениями и, наконец, увлечением математикой монеты имеют

223

только одно соответствие в истории древнего мира — пифагорейский союз, существовавший в Южной Италии приблизительно в это же время...

(Из книг мудрецов. С. 207)

Из -«Мо-цзы»

Мо-цзы сказал: «Чтобы навести порядок в стране, необходимо знать причину беспорядков. Если знаешь причину беспорядков, то, устра­нив ее, приведешь страну к процветанию и спокойствию; если же не знаешь причины беспорядков, то не сможешь навести порядок в стра­не... Когда проникаешь в истоки беспорядков, видишь, что они возни­кают там, где люди не любят друг друга, и слуга и сын непочтительны к государю и отцу. В чем же суть беспорядка? Она в том, что сын лю­бит себя, но не любит отца и готов ради своей выгоды нанести ему ущерб; она в том, что младший брат любит лишь себя и, не любя стар­шего брата, наносит ущерб брату своему, дабы обеспечить выгоду себе... Ныне правителям ведома любовь лишь к своему царству, и, не любя другие царства, они изыскивают любой предлог для нанесения удара по ним. Ныне почтенным отцам ведома любовь лишь к своей семье, и, не любя другие семьи, они не брезгуют ничем, чтобы разграбить всей семьей семью ближнего.... Если между людьми отсутствует взаимная любовь, непременно появляется взаимная ненависть; если правитель и его подчиненные не питают взаимной любви, им не следует ждать милости и верности; если между отцом и сыном нет взаимной любви, то нет речи и о почитании родителей; если между братьями нет взаим-ной.любви, то между ними нет и согласия; если же между людьми Под­небесной не будет взаимной любви, то сильный непременно подчинит слабого, богатый оскорбит бедного, знатный станет кичиться перед простолюдином, хитрый обманет простодушного...»

(Мо-цзы. С. 208)

Легизм Легизм — этико-политическое учение, возникшее в Древ-

нем Китае в VI—III вв. до н.э. В центре внимания легиз-ма — проблема управления государством. Легисты считали, что политика не­совместима с моралью и главные средства управления — поощрение и наказа­ние, причем последних должно быть намного больше. Легисты разработали концепцию деспотического государства, где все равны перед законом. Един­ственное исключение — это правитель, являющийся творцом законов.

Легисты считали необходимым систематическое обновление чиновниче­ства, причем назначение на посты должно производиться за заслуги, а не по принципу наследования. Внутри чиновничества должна существовать жест­кая иерархия и должен действовать единый принцип присвоения рангов знат­ности, наград и поощрений. Чиновники должны нести личную ответственность за выполняемую работу, над их деятельностью должен осуществляться жест­кий цензорский надзор.

224

Виднейшие представители легизма — это Шан Ян, Гуань Чжун, Цзы Чань, Ли Куй, Шэнь Бухай и Хань Фэй. Начиная с III в. до н.э. начинается процесс слияния легизма с конфуцианством, в результате уже в эпоху Хань легизм прекращает свое самостоятельное существование.

Закон не должен потворствовать знатным, отвес не должен подде­лываться под кривизну. Там, где действует закон, умный не может его обойти, храбрый не смеет ему противиться; наказания за проступки не минуют и сановников, награды за добрые дела не обходят и простолю­динов. Вот почему ничто не сравнится с законом, когда надо исправить проступки знати и покарать преступления простолюдинов, усмирить мятеж и осудить заблуждение, избавиться от излишеств и устранить нелепость, установить единые правила для всего народа. И ничто не сравнится с наказаниями, когда надо подхлестнуть чиновников и уст­рашить народ, искоренить разврат и леность, пресечь ложь и ковар­ство. Когда наказания суровы — знать не смеет обижать простолюди­нов, когда законы в почете — знать уважают и не посягают на ее права. Когда знать уважают и не посягают на ее права, тогда и положение го­сударя прочно и он располагает должной властью. Вот почему прежние государи почитали законы и передавали их один другому. Когда же государь отбрасывает законы и действует по собственному произво­лу — исчезают различия между верхами и низами...

Дун Яньюй был правителем Нагорной области в Чжао. Однажды, проезжая по горам Шиишань, он увидал там ущелье в сотню жэней глубиной, с крутыми, как стены, склонами. И спросил у жителей окре­стных селений:

— Люди когда-нибудь туда спускались?

— Нет, никогда, — ответили жители.

— Может, спускались туда несмышленые дети? Помешанные? Сла­боумные?

— Нет, никогда, — ответили жители. — А может спускались коровы, лошади, свиньи, собаки?

— Нет, никогда, — ответили жители.

И Дун Яньюй, глубоко вздохнув, сказал:

— Вот теперь я могу управлять. Если мои законы будут столь же безжалостны, как это ущелье, где.каждого смельчака ждет погибель, — никто не посмеет их нарушать. Почему бы тогда не править?

(Хань Фэй-цзы. С. 237)

Письменность и ^ниги

Древнейшие китайские тексты, гадательнЦе надписи, нацарапанные на бараньей лопатке или черепаховом панцире, относятся к III—II тыс. до н.э.:

225

такой панцирь или лопатка помещались в огонь, и ответ на заданный вопрос «вычитывался» по форме и расположению образовавшихся трещин.

Во II тыс. до н.э. появляются надписи на ритуальных бронзовых сосудах, а с начала I тыс. до н.э. для письма стали использоваться бамбуковые планки, скрепленные шнуром, текст писался вдоль планки по вертикали. На одной такой планке вмещалось около 40 иероглифов, так что даже небольшая по содержанию книга имела значительный объем. В III в. до н.э. китайцы нача­ли применять в качестве материала для письма шелк, но он был очень дорог. В I в. до н.э. — начале I в. н.э. китайцы изобрели бумагу, что способствовало широкому распространению письменности. Уже на бамбуковых планках (а позднее — на шелке и бумаге) писали с помощью кисти тушью, изготавли­ваемой из каменного угля или из сажи от сжигания сосновых дров. Ошибки исправлялись путем подчистки ножом, поэтому выражение «нож и кисть» ста­ло метафорой для обозначения чиновников.

Распространение письменности и возрастание ее общественной роли потре­бовало унификации начертания иероглифов. Первый известный опыт кодифи­кации китайской графики — это список иероглифов Ши Чжоу пянь, написан­ный придворным историографом Ши Чжоу (IX—VIII вв. до н.э.). Затем в эпоху Цинь и Хань происходят реформы письменности, приведшие в результате к по­явлению стандартного стиля письма — «кайшу» (уставное письмо), которое со­хранилось вплоть до реформы китайской письменности в 1956—1959 гг. В иеро­глифическом письме всегда используется большое количество знаков, для чте­ния книг конфуцианского канона необходимо знать около 10 000 иероглифов, в современных китайских словарях содержится порядка 100 000 иероглифов.

Каллиграфия считается в Китае видом искусства и высоко ценится, живо­писные полотна часто украшаются каллиграфическими надписями.

Китайская письменность еще в древности широко распространилась по всей Юго-Восточной Азии.