Государство и право

Основная форма государства в архаический период — полис, город-госу­дарство, возникающий первоначально как объединение ряда сельскохозяй­ственных общин. По мере развития полисов в них разворачивается борьба за власть между прежней родо-племенной знатью (аристократами — «лучшими людьми»), новыми богачами (олигархами) и народом (демосом — всеми сво­бодными взрослыми уроженцами полиса). Эта борьба приводила к установ­лению различных форм правления, причем кроме аристократии, олигархии и демократии существовали и многие другие: тирания, монархия и т.п.

Социально-политические идеи архаического периода нашли свое отраже­ние в поэмах Гомера и Гесиода, в законотворческой работе политических дея­телей (особенно интересны в этом отношении законодатель Спарты — Ликург и законодатель Афин — Солон), а с возникновением философии — и в учени­ях философов, в частности Гераклита и Пифагора.

В классический период социально-политическая проблематика занимает важное место в учениях софистов, Демокрита, Сократа, Платона и Аристоте­ля, а в эллинистический период — у Эпикура и стоиков, а также у Полибия.

Законодательство Из многих преобразований, введенных Ликургом, Ликурга первым и самым важным было учреждение им Со-

вета старейшин (герусии), который, сдерживая в известных границах царскую власть и в то же время пользуясь одинако­вым с нею числом голосов при решении важнейших вопросов, служил, по выражению Платона, и якорем спасения, и доставлял государству внутренний мир... Двадцать восемь старейшин становились на сторону царя во всех тех случаях, когда следовало дать отпор демократическим стремлениям. С другой стороны, они в случае необходимости оказыва­ли поддержку народу в его борьбе с деспотизмом.

Вторым из преобразований Ликурга, и самым смелым из них, было деление им земель... Желая уничтожить гордость, зависть, преступле­ния, роскошь и две самые старые и опасные болезни государственного тела — богатство и бедность, он убедил сограждан отказаться от владе-

253

ния землею в пользу государства, сделать новый ее раздел и жить всем на равных условиях, так чтобы никто не был выше другого, — отдавая пальму первенства одним нравственным качествам. Неравенство, раз­личие одного от другого должно было выражаться только в порицании за дурное и похвале за хорошее...

Чтобы окончательно уничтожить всякое неравенство и несоразмер­ность, он желал разделить движимое имущество, но, видя, что собствен­нику будет тяжело лишиться своей собственности прямо, пошел околь­ным путем и сумел обмануть своими распоряжениями корыстолю­бивых людей. Прежде всего он изъял из обращения всю золотую и серебряную монету, приказав употреблять одну железную, но и она была так тяжела, так массивна при малой своей стоимости, что для сбе­режения дома десяти мин нужно было строить большую кладовую и перевозить их на телеге. Благодаря такой монете в Лаконии исчезло много преступлений: кто решился бы воровать, брать взятку, отнимать деньги другого или грабить, раз нельзя было скрыть своей добычи, ко­торая к тому же не представляла ничего завидного и которая даже раз­битою в куски не годилась ни на что? ... Железные деньги не ходили в других греческих государствах; за них ничего не давали и смеялись над ними,., чужеземные корабли не заходили в спартанские гавани. В Спар­ту не являлись ни ораторы, ни содержатели гетер, ни мастера золотых или серебряных дел, — там не было денег. Таким образом, роскошь, не имея больше того, что могло поддерживать.ее, давать ей средства к су­ществованию, постепенно исчезла сама собой. Богач не имел никакого преимущества перед бедным, так как богатством нельзя было похвас­таться публично — его следовало хранить дома, где оно было мертвым.

С целью еще более стеснить роскошь и окончательно уничтожить чувство корысти Ликург.установил третье, во всех отношениях пре­красное учреждение, совместные трапезы, сисситии, — для того, чтобы граждане сходились обедать за общий стол и ели мясные или мучные кушания, предписанные законом. Они не имели права обедать дома, развалившись на дорогих ложах за дорогими столами... предаваясь вся­кого рода порочным наклонностям и излишествам, долгому сну, беря теплые ванны, ничего решительно не делая, словом, нуждаясь ежед­невно в уходе, как больные. Одно это было важно, но еще важнее было то, что богатство... не было ни на что годно... Им нельзя было пользо­ваться, оно не могло доставлять чувства радости, словом, нельзя было ни показать множества своей драгоценной посуды, ни похвастаться ею, раз бедняк шел на один обед с богачом... Точно так же запрещено было являться на сисситии сытыми, пообедав.дома...

Воспитание продолжалось до зрелого возраста. Никто не имел пра­ва жить так, как он хотел, напротив, город походил на лагерь, где был установлен строго определенный образ жизни и занятия, которые имели в виду лишь благо всех. Вообще спартанцы считали себя принадле-

254

жащими не себе лично, но отечеству... Землю обрабатывали им илоты, платившие определенный оброк...

Вместе с деньгами исчезли в Спарте, конечно, и всякие тяжбы. Ни корысти, ни бедности там не стало больше места, вместо них явилось равное распределение достатка, простота же жизни имела своим след­ствием беззаботность. Танцы, пиры, обеды, охота, гимнастика, разго­воры в народных собраниях поглощали все их время, когда они не были в походе...

Криптия состояла в следующем. Время от времени спартанское пра­вительство посылало нескольких молодых людей, выдававшихся сво­ими умственными способностями, за город без всякой цели. С ними и было ничего, кроме короткого меча и необходимых съестных припа­сов. Днем они скрывались, рассеявшись по тайным местам, и спали, ночью — выходили на дорогу и убивали попадавшихся им в руки ило­тов. Часто они бегали по полям и умерщвляли самых сильных и здоро­вых из них...

Спартанцы обращались с ними (илотами) всегда сурово и жесто­ко... Тот, кто говорит, что в Спарте свободные пользуются высшей ме­рой свободы, а рабы — рабы в полном смысле этого слова, хорошо по­нимает разницу между ними. Но, мне кажется, такими бесчеловечны­ми спартанцы сделались после, тогда в особенности, когда у них произошло страшное землетрясение, во время которого илоты восста­ли, говорят, вместе с мессенцами, вконец разорили страну и довели го­сударство до края гибели.

(Плутарх. Ликург. С. 96—121)

Законодательство ...Сперва он взял на себя управление государствен-Солона ными делами с некоторым колебанием: боялся ко-

рыстолюбия одних и наглости других... Все приня­ли его с удовольствием: богатые — как человека зажиточного, а бед­ные — как честного. Говорят, еще до этого в народе ходило его крылатое слово, что равноправие войны не производит, а оно нравилось как со­стоятельным людям, так и неимущим: первые ожидали равноправия, основанного на заслугах и личных достоинствах, вторые — равнопра­вия по мере и числу...

Итак, Солон прежде всего отменил все законы Драконта, кроме за­конов об убийстве; он сделал это ввиду жестокости их и строгости на­казаний: почти за все преступления было назначено одно наказание — смертная казнь; таким образом, и осужденные за праздность подверга­лись смертной казни, и укравшие овощи или плоды несли то же нака­зание, как и святотатцы и человекоубийцы...

Солон... направил сограждан к занятию ремеслами и издал закон, по которому сын не обязан был содержать отца, не отдавшего его в обу­чение ремеслу.

255

...Внушил уважение к ремеслам и вменил в обязанность Ареопагу наблюдать, на какие средства живет каждый гражданин, и наказывать праздных.

(Плутарх. Солон. С.173, 178)

Взяв дела в свои руки, Солон освободил народ и в данное время и на будущее, запретив ссуду денег под условием кабалы, издал законы и произвел отмену долгов как частных, так и государственных, что на­зывают сисахфией (снятием бремени), потому что как бы стряхнули бремя...

На основании имущественного ценза он разделил народ на 4 клас­са, как было и раньше, — на пентакосиомедимнов, всадников, зевгитов и фетов (батраков). Притом все вообще должности предоставил исправ­лять гражданам из пентакосиомедимнов, всадников и зевгитов ...каж­дому предоставляя должность сообразно с величиной имущественной оценки. Тем же, кто принадлежит к классу фетов, дал только участие в народном собрании и судах...

(Аристотель. Государство Афинян. С. 178—179)

О государстве Гераклит Эфесский: Народ должен бороться за за­кон, как за свои стены.

(Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. С. 359)

Ликург: Когда кто-то стал требовать, чтобы он (Ликург) ввел в госу­дарстве демократию, он сказал: «Введи сперва демократию у себя в доме».

(Плутарх. Ликург. С. 111)

Фразимах (софист, V в. до н.э. — Сост.): Справедливым я называю не что иное, как полезное сильнейшему... Всякая власть дает законы, сообразные с ее пользою... Дав же законы, полезные для себя, она объяв­ляет их справедливыми для подданных и нарушителя этих законов наказывает как беззаконника и противника правде...

(Платон. Государство. С. 106—107)

Государство... возникает, как я полагаю, когда каждый из нас не может удовлетворить сам себя, но нуждается еще во многом...

Таким образом, каждый человек привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства...

(Платон. Государство. С. 145)

256

Но самое главное при всяком государственном строе — это посред­ством законов и остального распорядка устроить дело так, чтобы дол­жностным лицам невозможно было наживаться.

(Аристотель. Политика. С. 547)