Письменность и книги

Древнейший вид письменности, которую можно отнести к греческой, — это критская, обнаруженная на о. Крит и в материковой Греции. В ее разви­тии различают два этапа — иероглифическое письмо (около 2000 г. до н.э.) и линейное (появилось около 1700—1500 гг. до н.э.), исчезнувшее после разру­шения дорийцами центров крито-микенской культуры (XIII в. до н.э.). Раз­личаются линейное письмо А и В, письмо А еще не расшифровано.

Собственно греческая письменность — алфавитная, возникшая, по-види­мому, на основе финикийской в IX—VIII вв. до н.э., древнейшие известные надписи относятся к VIII—VII вв. до н.э. Принципиальное отличие греческой письменности от всех предшествующих систем состоит в том, что в ней появ­ляются отдельные знаки для обозначения гласных.

Существовало два основных варианта письма: восточно-греческое, из ко­торого развилось классическое древнегреческое, позднее и византийское пись­мо, а затем оно же легло основу коптского, кириллического, а также армян­ского и отчасти грузинского письма; и западно-греческое письмо, которое лег­ло в основу этрусского, латинского и древнегерманского рунического.

Классический общегреческий алфавит из 27 букв сложился в V—IV вв. до н.э., направление письма — слева направо. Древнейшие надписи делались на камне, металле, керамике, с IV в. до н.э. — на папирусе, со II в. до н.э. — на пергаменте (специально выделанной коже, этот материал был изобретен в го­роде Пергаме, откуда и его название). Листы папируса, или пергамента, скле­ивались вдоль и скручивались в трубку (свиток), которая при чтении разво­рачивалась по мере надобности. Хранились свитки (поставленные вертикаль­но) в ведрообразных сосудах. Особо ценные «книги» хранились в специальных цилиндрических футлярах — цистах. Листы пергамента иногда разрезали на прямоугольные куски, которые сшивались вместе, как тетрадь, — это был уже прообраз современных книг. Черновые записи делались на восковых таблич­ках (деревянных дощечках, покрытых слоем воска).

Школа и обучение

В Древней Греции можно выделить две основные системы обучения — афинскую и спартанскую, наиболее распространенной была афинская.

Афинское ...Обучение было всеобщим.., неграмотных в Афи-

воспитание нах не было. Мальчики под надзором своих «педа-

гогов» (то есть дядек, почтенных рабов) шли в шко­лу грамматиста, кифариста и в палестру. В первой они под благослове-

257

нием Музы, статуя которой стояла у стены, учились читать, писать и считать (на то у них были восковые таблички), но, главным образом, Гомеру; язык последнего был очень не похож на аттический тех вре­мен, но для всех греков он имел значение как бы церковного языка, так как на нем и Дельфы издавали свои оракулы. Его учились понимать и крупными отрывками заучивали наизусть. За Гомером шли Гесйод и Феогнид ради их нравоучительных сентенций, и Солон ради его зна­чения для Афин, а также и басни Эзопа. У кифариста учились играть на лире, незнакомство с которой считалось признаком необразованно­сти, и исполнять под ее аккомпанемент как староафинские гимны в честь Паллады, так и поэмы Стесихора и Симонида. Палестра, нако­нец, обучала мальчика под надзором Гермеса бегу, прыжку, борьбе, метанию диска и т.д.; а так как она требовала для своих упражнений не скромной комнаты, а широкого двора с колоннадами, то туда охотно приходили и родители посмотреть на своих сыновей, да и другие лица. Там же охотнее всего и философы вроде Сократа находили свою ауди­торию. К этим трем средствам воспитания следует прибавить и хорею, к которой они готовили все три; образованные люди, по Аристофану, — это те, которые «воспитаны в палестрах, в хороводах и в мусическом искусстве»...

Девочки учились у матери, и эта наука была довольно сложна: кро­ме хозяйства в нее входила и вся домашняя медицина, так как уход не только за детьми; но и за челядью обоего пола лежал на обязанности хозяйки. Их второй воспитательницей была опять-таки хорея, которая и их наравне с отроками требовала к службе родным богам... Заверша­лось ее образование мужем, который по греческому обычаю был зна­чительно старше своей жены.

Но к этому низшему образованию в нашу эпоху прибавляются уже элементы высшего. Сюда относится, во-первых, так называемая эфе-бия — совместное обучение, физическое и духовное, юношей шест­надцати лет и старше под надзором постановленных государством по народному выбору «софронистов» и «косметов»; а затем и вольное про­хождение курса высших наук (математических, естественных и особен­но этико-политических) у философов (софистов, Платона, Антисфе-на, Аристотеля) и риторов (Исократа).

(Зелинский Ф.Ф. История античной культуры. С. 128-129)

О воспитании Воспитание ребенка не зависело от воли отца: он спартанцев приносил его в «лесху», место, где сидели старшие

члены филы, которые осматривали ребенка. Если он оказывался крепким и здоровым, его отдавали кормить отцу, выде­лив ему при этом один из девяти земельных участков, но слабых и урод­ливых детей кидали в «апотеты», пропасть возле Тайгета. ...Кормили­цы... не пеленали детей, давали полную свободу их членам и всему во-

258

обще телу, приучали их не есть много, не быть разборчивыми в пище, не бояться в темноте или не пугаться, оставшись одни, не капризни­чать и не плакать... Все дети, которым только исполнилось семь лет, собирались вместе и делились на отряды, «агелы». Они жили и ели вместе и приучались играть и проводить время друг с другом. Началь­ником «агелы» становился тот, кто оказывался понятливее других и более смелым в гимнастических упражнениях. Остальным следовало брать с него пример, исполнять его приказания и беспрекословно под­вергаться от него наказанию, так что школа эта была школой послуша­ния. Старики смотрели за играми детей и нередко нарочно доводили до драки, ссорили их, причем прекрасно узнавали характер каждого — храбр ли он и не побежит ли с поля битвы. Чтению и письму они учи­лись, но по необходимости, остальное же их воспитание преследовало одну цель: беспрекословное послушание, выносливость и науку побеж­дать. С летами их воспитание становилось суровее: им наголо стригли волосы, приучали ходить босыми и играть вместе, обыкновенно без одежды. На тринадцатом году они снимали с себя хитон и получали на год по одному плащу. Их кожа была загорелой и грубой. Они не брали теплых ванн и никогда не умащались; только несколько дней в году позволялась им эта роскошь. Спали они... на постелях, сделанных из тростника, который собирали на берегах Эврота, причем рвали его ру­ками, без помощи ножа. Зимою клалась под низ подстилка из «ежовой ноги». Это растение примешивалось и в постели, так как считалось со­гревающим.

...«Иренами» назывались те, кто уже более года вышел из детского возраста... Двадцатилетний ирен начальствовал своими подчиненны­ми в примерных сражениях и распоряжался приготовлениями к обеду. Взрослым они приказывали сбирать дрова, маленьким — овощи. Все, что они ни приносили, было ворованным. Одни отправлялись для это­го в сады, другие прокрадывались в сисситии, стараясь выказать впол­не свою хитрость и осторожность. Попадавшегося без пощады били плетью как плохого, неловкого вора.

...Их с малых лет приучали отличать хорошее от дурного и судить о поведении граждан... В ответе должна была заключаться и причина, и доказательство, но в краткой, сжатой форме. У отвечавшего невнима­тельно ирен кусал в наказание большой палец...

В это время воспитание молодых людей становилось уже не таким строгим — им позволяли ходить за своими волосами, украшать оружие и платье. Радовались, когда они, как кони, горделиво выступали и рва­лись в битву... В походах гимнастические упражнения молодежи были не так трудны, да и жизнь ее в остальном была не так строга: с них спра­шивали меньше отчету, поэтому они были единственным народом, для которого поход мог считаться отдыхом после военных упражнений.

(Плутарх. Ликург. С. 107-115)

259

Литература

Начальным этапом древнегреческой литературы, так же как и у любого другого народа древности, можно считать устное литературное творчество, религиозные гимны, бытовые и обрядовые песни, а также мифы и предания, исполнявшиеся профессиональными сказителями — аэдами. В VIII в. до н.э. появляются рапсоды — сказители, которые созданные ранее тексты перераба­тывали, составляя.эпические поэмы, представляющие из себя композицион­ное и художественное целое. Таким рапсодом был, по-видимому, и Гомер. Письменный период древнегреческой литературы начинается с записи поэм Гомера на ионийском диалекте. Широкое распространение этих поэм приве­ло к тому, что ионийский диалект стал основным литературным языком вплоть до классического периода. В конце VIII — начале VII в. до н.э. творил беотий-ский поэт Гесиод, работавший в жанре дидактического эпоса. В VII—VI вв. до н.э. начинает развиваться лирическая поэзия, зарождается басня как особый жанр, в поэтической же форме излагаются и философские идеи.

В классический период центром литературной — как и в целом духовной — жизни становятся Афины, где на первый план выдвигается драма (в форме трагедии и комедии). В классический же период в Греции зарождается исто­риография и появляется историческая проза. У ее истоков были так называ­емые логографы, записывавшие различные предания и мифы. «Отцом исто­рии» по праву называют Геродота (490/480—430/424 гг. до н.э.), который объ­ехал большую часть известного тогда грекам мира и описал в своей «Истории» то, что видел своими глазами и слышал от надежных (с его точки зрения) ин­форматоров (значительные фрагменты текста Геродота приведены в разде­лах, посвященных культуре Египта, Месопотамии и Ирана). Другие крупней­шие историки — Фукидид и Ксенофонт. Публичное обсуждение народным собранием всех важнейших проблем стимулировало развитие риторики, и речи ораторов представляют из себя своеобразный литературный жанр. Наиболее известными ораторами были Лисий, Исократ и Демосфен. Особое место в литературе классического периода занимает философская проза, в работах Платона и Аристотеля закладываются и основы теории литературы и основы лингвистики (наука о языке).

В эпоху эллинизма центрами литературной деятельности становятся Алек­сандрия, Пергам и другие столицы новых государств. В этот период появля­ются сначала любовная новелла, а потом и роман, возникает интерес к описа­нию реальных и выдуманных подвигов героев и царей. В римский период из­вестнейшее произведение в этом жанре — «Сравнительные жизнеописания» Плутарха (II в. н.э.). Получает развитие сатирический жанр, в частности, в произведениях Лукиана.

Доклассический период

Из «Одиссеи» Гомер — полулегендарный древнегреческий эпический Гомера поэт, по преданию, жил в VIII до н.э., принадлежал к

школе рапсодов с о. Хиос, считался автором поэм «Или­ады», «Одиссеи» и «Батрахомиомахии», а также сборника гимнов и других сочинений.

260

Рубище сбросив поспешно с себя, Одиссей хитроумный,

Прянул, держа свой колчан со стрелами и лук, на высокий

Двери порог; из колчана он острые высыпал стрелы

На пол у ног и потом, к женихам обратяся, воскликнул:

«Этот мне опыт, друзья женихи, удалося окончить;

Новую цель я, в какую никто не стрелял до сего дня,

Выбрал теперь; и в нее угодить Аполлон мне поможет»,

Так говоря, он прицелился горькой стрелой в Антиноя.

Взяв со стола золотую с двумя рукоятями чашу,

Пить из нее Антиной уж готов был вино; беззаботно

Полную чашу к устам подносил он; и мысли о смерти

Не было в нем. И никто из гостей многочисленных пира

Вздумать не мог, чтоб один человек на толпу их замыслил

Дерзко ударить и разом предать их губительной Кере,

Выстрелил, грудью подавшись вперед, Одиссей, и пронзила

Горло стрела; острие смертоносное вышло в затылок;

На бок упал Антипой; покатилася по полу чаша,

Выпав из рук; и горячим ключом из ноздрей засвистала

Черная кровь; забрыкавши ногами, толкнул от себя он

Стол и его опрокинул; вся пища (горячее мясо,

Хлеб и другое), смешавшись, свалилася на пол. Ужасный

Подняли крик женихи, Аптиноя узрев умерщвленным...

Мрачно взглянув исподлобья, сказал Одиссей богоравный:

«А! Вы, собаки! Вам чудилось всем, что домой уж из Трои

Я не приду никогда, что вольны беспощадно вы грабить

Дом мой, насильствуя гнусно моих в нем служанок, тревожа

Душу моей благородной жены сватовством ненавистным,

Правду святую богов позабыв, не страшася их гнева

Их, вы от смертных людей за дела беззаконные мести!

В сеть неизбежной погибели все, наконец, вы попали».

Так он сказал им, и были все ужасом схвачены бледным;

Все, озираясь, глазами искали дороги для бегства.

Тут Евримах, сын Полибиев, бросил крылатое слово:

«Если ты подлинно царь Одиссей, возвратившийся в дом свой,

Праведны все обвиненья твои. Беззаконного много

В доме твоем и в твоих областях совершилось; но здесь он,

Главный виновник всего, Антиной, пораженный тобою,

Мертвый лежит...

Ныне судьбой он постигнут; а ты, Одиссей, пощади нас,

Подданных; после назначишь нам цену, какую захочешь

Сам, за вино, за еду и за все, что истрачено нами;

То, что здесь стоят откормленных двадцать быков, даст охотно

Медью и золотом каждый из нас, чтоб склонить на пощаду

Гнев твой; теперь же твой праведен гнев; на него мы не ропщем».

261

Мрачно взглянув исподлобья, сказал Одиссей благородный: «Нет, Евримах, — и хотя бы вы с вашим сполна все богатства Ваших отцов принесли мне, прибавя к ним много чужого, — Руки мои вас губить не уймутся до тех пор, покуда Кровию вашей обиды моей дочиста не отмою. Выбор теперь вам один: иль со мной, защищался, бейтесь, Или бегите отсюда, спасаясь от Кер и от смерти, — Знайте, однако, что Керы вас всех на пути переловят».

(Гомер. Одиссея. С. 270-272)

Из басен Эсопа Эсоп (Эзоп) (VI до н.э.) — полулегендарный поэт, кото­рый, по преданию, считается творцом басен, к нему воз­водились сюжеты всех басен, известных в античности. Геродот (V в. до н.э.) сообщает, что Эсоп был рабом на о. Самос и погиб в Дельфах. Ко II в. до н.э., когда было составлено его жизнеописание, биография Эсопа обросла массой недостоверных подробностей.

Ворон и лисица

Удалось Ворону раздобыться куском сыру, взлетел он на дерево, уселся там и попался на глаза Лисице. Задумала она перехитрить Во­рона и говорит: «Что за статный молодец ты, Ворон. И цвет-то твоих перьев самый царственный! Будь только у тебя голос — быть тебе вла­дыкой всех пернатых!» Так говорила плутовка. Попался Ворон на удоч­ку. Решился он доказать, что у него есть голос, каркнул во все воронье горло и выронил сыр. Подняла Лисица свою добычу и говорит: «Голос, Ворон, у тебя есть, а ума-то не бывало».

Не верь врагам — проку не выйдет.

Бедняк

У бедняка была деревянная статуя бога. «Сделай меня богатым», — молился он ей, но молитвы его оставались напрасны, и он сделался еще беднее. Зло взяло его. Схватил он божка за ногу и ударил о стенку го­ловой. Вдребезги разлетелась она, и из нее высыпалась горсть червон­цев. Собрал их счастливец и говорит: «Низок же и глуп ты, по моему мнению: почитал я тебя — ты не помог мне, хлопнул об угол — послал великое счастье».

Кто обращается с негодяем ласково — останется в убытке, кто по­ступает с ним грубо — в барыше.

(Хрестоматия античной литературы. С. 87)

Из лирики Сапфо Сапфо (Сафо) (нач. VI в. до н.э.) — самая известная гре­ческая поэтесса, происходила из аристократической се­мьи с о. Лесбос. По преданию, она покончила с собой (бросившись в море со скалы) из-за любви к красавцу Фаону.

262

По мне, — тот не смертный, а бог безмятежный,

Кто может спокойно сидеть пред тобой

И слушать твой голос пленительно-нежный

И смех восхитительный твой.

От этого счастья в предведенье муки

Мне душу теснит уж испытанный страх.

Тебя лишь увижу, о Лесбия, — звуки

В моих замирают устах.

Язык мой немеет, в крови моей пышут

'Бегучими искрами струйки огня,

В глазах лишь потемки, и уши не слышат,

Немолчным прибоем звеня

(Хрестоматия античной литературы. С. 101)

Классический период

Пиндар «Острова Пиндар (518-438 гг. до н.э.) родился близ Фив, учился блаженных» музыке в Афинах. Один из наиболее прославленных по-

этов своего времени.

...О, если бы знал человек грядущее!

Если бы знал он,

Как миновавши смерть,

Презренные души тотчас постигаются карами!

За вину в этом царстве Зевса

Некто в преисподней изрекает роковые приговоры.

Лишь достойные мужи

Обретают беструдную жизнь

Там, где под солнцем вечно дни — как ночи и ночи как дни.

Силой рук своих

Они не тревожат ни землю, ни морские воды,

Гонясь за прожитком;

Радостные верностью своей,

Меж любимцев богов

Провожают они беспечальную вечность;

А для остальных —

Муки, на которые не подъемлется взор.

Но те, кто трижды

Пребыв на земле и под землей,

Сохранили душу свою чистой от всякой скверны,

Дорогою Зевса шествуют в твердыню Крона.

Остров Блаженных

Овевается там веяниями Океана;

263

Там горят золотые цветы,

Возникая из трав меж сияющими деревьями

Или вспаиваемые потоками...

(Пиндар. Острова блаженных. С. 17—18) Симонид <f Фермопильские надписи*

Т\ f* О {*(*!£ 1ТЙ

Путник, пойди возвести нашим гражданам в Лакедемоне, Что, их заветы блюдя, здесь мы костьми полегли.

Лев на могиле Леонида

Между животными я, а между людьми всех сильнее Тот, кого я теперь, лежа на камне, храню. Если бы, Львом именуясь, он не был мне равен и духом, Я над могилой его лап не простер бы своих.

(Античная лирика. С. 178)

Эвен Лучшая мера для Вакха — без лишку, ни много, ни мало;

Поросский Иначе к буйству он нас или к унынью ведет.

Любит он с нимфами смесь, если три их и сам он четвертый;

Больше всего и к любви он расположен тогда.

Будучи ж крепким, он духом своим отвращает эротов

И нагоняет на нас сходный со смертию сон.

(Античная лирика. С. 189)

Историческая Афинские тираны, да и большинство их в осталь-проза — из Фуки- ной Элладе (которая уже ранее долго находилась дида под властью тиранов), были в конце концов, за ис-

ключением сицилийских тиранов, изгнаны лакеде­монянами. Лакедемон после его заселения дорийцами, и поныне там живущими, больше всех городов, насколько нам известно, страдал от междоусобных распрей. Однако уже издревле город управлялся хоро­шими законами и никогда не был под властью тиранов. Около 400 лет или несколько больше минуло до конца этой войны, с тех пор как у лакедемонян установилось одно и то же государственное устройство. Достигнув по этой причине могущества, они и в других городах уста­навливали такой же порядок. Через несколько лет после изгнания ти­ранов из Эллады произошла битва мидян (персов. — Сост.) с афиня­нами при Марафоне. А на десятый год после нее Варвар снова пошел великом походом, чтобы поработить Элладу. Ввиду грозной опаснос­ти, нависшей над Элладой, лакедемоняне, как самые могущественные, стали во главе союзного войска эллинов, а афиняне при вторжении мидян решили покинуть свой город. Со всем своим добром они сели на

264

корабли и стали мореходами. После изгнания общими силами Варвара, немного спустя все отпавшие от царя эллины и их союзники присоеди­нились частью к афинянам, частью же и лакедемонянам. Действитель­но, оба эти города были тогда самыми могущественными, один на суше, другой — на море. Этот военный союз, правда, сохранялся недол-го. Ла­кедемоняне и афиняне, разделенные враждой, стали вместе с союзника­ми воевать друг с другом и всякий раз, когда где-нибудь возникала вражда между остальными эллинскими городами, они присоединялись либо к Афинам, либо к лакедемону. Поэтому со времен мидийских войн вплоть до этой войны они то заключали мирные договоры, то воевали друг с другом или с союзниками (если те отпадали от них), и совершенствова­ли военное дело, и приобретали все больше опыта, изощряясь в опасно­стях.

Стоя во главе союзников, лакедемоняне не заставляли их платить подати, но заботились лишь о том, чтобы у тех была всегда выгодная для лакедемонян олигархическая форма правления. Афиняне же со временем заставили союзников (кроме сиосцев и лесбосцев) выдать корабли и наложили на всех денежную подать. Поэтому-то их боевая мощь перед этой войной возросла даже больше, нежели в ту пору, ког­да союз еще находился в расцвете...

(Фукидид. История. С. 12-13)