Книги и библиотеки

Пожалуй, каждая более или менее значительная мечеть имела биб­лиотеку, ибо существовал обычай завещать свои книги мечетям...

Теперь и власть имущие считали для себя величайшей гордостью собирать книги. Так, в конце IV/X в. каждый из трех великих пове­лителей ислама — в Кордове, Каире и в Багдаде — был книголюбом? Ал-Хакам в Испании имел на всем Востоке своих агентов, которые скупали для него первые списки; каталог его библиотеки состоял из 44 тетрадей по 20 листов каждая, в которые были занесены только заглавия книг...

Более поздние поколения хотели также знать объемы книжных фон­дов его библиотеки, однако они колеблются (в печатном издании ал-Макризи) между 160 и 120 тыс. томов. По Ибн ат-Тувайру, библиоте­ка имела отделы, разделенные на секции, причем каждая секция запи­ралась дверью, снабженной петлями и замком; там находилось свыше 200 тыс. книг. Приведем для сравнения данные о наличии книг в за­падных библиотеках в то же самое время: соборная библиотека в Кон­станце имела в IX в. 356 томов, в Бенедиктбеурене в 1032 г. — немно­гим больше 100, а соборная библиотека в Бамберге в 1130 г. — лишь 96. Ал-Мукаддаси ходил как-то по библиотеке 'Адуд ад-Даула с его ка-мерге'ром: «Библиотека помещалась в специальном здании, ведали ею управляющий, библиотекарь и инспектор. 'Адуд ад-Даула собрал там все книги, которые только были сочинены до него по всем отраслям знаний. Библиотека состояла из большого вестибюля и длинного свод­чатого зала, к которому со всех сторон были пристроены боковые по­мещения. Вдоль всех стен как самого зала, так и боковых помещений, он разместил шкафы из накладного дерева высотой и шириной в три локтя, с дверцами, опускавшимися сверху вниз. Книги помещались рядами на полках. Каждая отрасль знания имела свой шкаф и каталог, в который были занесены названия книг. Допуск в библиотеку имели только именитые граждане.

Три самых страстных книголюба III/IX в. — это часто упомина­емый ал-Джахиз, ал-Фатх ибн Хакан, вельможа двора и кади Исма 'ил ибн Исхак. Любую книгу, попавшую в руки ал-Джахиза, какова бы она ни была, он не выпускал до тех пор, пока не прочитывал до конца. В конце концов он взял в аренду лавки книготорговцев, чтобы там — ста­ло быть, заимообразно — читать книги. Более поздний источник даже приписывает ему и смерть библиофила: он имел обыкновение раскла­дывать вокруг себя целые горы книг, и вот однажды такая стена книг обрушилась и убила его.

(Мец А. Мусульманский Ренессанс. С. 169—171)

456

Школа и обучение

Между тем наряду с библиотеками возникла новая форма научных учреждений, в которой хранение книг сочеталось с обучением или, во всяком случае, с оплатой выполненной в их стенах работы. Поэт и уче­ный Ибн Хамдан (ум. 323/935), принадлежавший к мосульской знати, учредил в Мосуле «дом науки» с библиотекой, где имелись книги по любой отрасли знаний. Доступ к ним был открыт всякому, кто стре­мился к знаниям, а неимущим даже выдавалась бумага. Сам учреди­тель сидел там, читал свои и чужие стихи и диктовал сведения по исто­рии и праву...

Число учеников определяли по количеству чернильниц, которые они ставили перед собой и которые являлись основным орудием студенче­ского снаряжения. Чернильницами же забрасывали возмущенные слу­шатели знаменитого ат-Табари, когда он читал что-нибудь неугодное им. Если воитель умирал, то студенты ломали каламы, разбивали черниль­ницы и, оглашая воздух воплями и жалобами, бродили по городу...

Книги приносили с собой на занятия в сумке, которую со свойствен­ным студентам юмором именовали «бутылкой»...

Раньше диктование считалось высшей ступенью преподавания, и осо­бенно в III/IX в. богословы и филологи диктовали чрезвычайно много...

Однако в IV/X в. филологи отказались от богословской манеры чте­ния лекций, отказались от диктования и ограничились толкованием произведения, которое читал вслух один из слушателей, «как поясня­ют компендиумы»...

Видоизмененный метод преподавания создал в свою очередь новые типы учебных заведений, и благодаря преобладанию тадриса (толко­вания) в это время возникают медресе. Основной причиной их возник­новения послужил, кажется, тот факт, что с тадрисом были тесно свя­заны ставшие с той поры общепринятыми диспуты, а мечеть не была подходящим для них местом. Значит, и в этом отношении IV/X в. со­здал форму, продолжающую существовать и до нашего времени. Все данные источников указывают на Нишапур, бывший в то время глав­ным средоточием учености Востока, как на родину учебных заведений этого типа...

В больших школах на возвышении сидел помощник учителя, кото­рый следил за тем, чтобы было тихо, и передавал слова учителя сидя­щим далеко. У богословов учитель начинал занятие словами «хвала Аллаху» и славословиями в честь пророка. Затем заставлял какого-ни­будь ученика, обладающего хорошим голосом, прочитать несколько сти­хов из Корана, а когда ученик заканчивал чтение, учитель молился о благоденствии города и учеников. Помощник учителя приказывал со­блюдать тишину, произносил «во имя Аллаха» и хвалу пророку, а за­тем спрашивал учителя: «Да будет милостив к тебе Аллах, кого ты ци-

457

тировал?», — и всякий раз, как встречалось имя пророка или какого-нибудь святого, он произносил вслед за его упоминанием предписыва­емые формулы благословения... Ученики имели также право вставать во время занятий и задавать вопросы...

...Чтение хадисов все еще являлось своего рода богослужением, тре­бовавшим определенного благолепия. «Рекомендуется, чтобы препо­даватель хадисов, прежде чем приступить к преподаванию, совершил омовение, окурил бы себя и расчесал бороду. А сидеть он должен пря­мо, в благопристойной позе. Если кто-нибудь из слушателей повысит голос, он должен поставить его на место со всей строгостью. И прини­мать каждого он должен вежливо»...

Преподавание также давало не очень много. Существовало широ­кое течение среди ученых, как, например, вся школа ханифитского тол­ка, Ахмад ибн Ханбал, Суфйан ас-Саури и другие, которые объявляли вообще недопустимым брать плату за обучение Корану и хадисам. Дру­гие полагали, что брать деньги разрешается, однако ставили превыше всего того преподавателя хадисов, который поучал только «ради не­бесной награды»...

По окончании такого бесплатного занятия ученик говорил прибли­зительно так: «Да вознаградит тебя Аллах!», на что учитель отвечал ему: «Да сделает Аллах тебе это на пользу».

(Мец А. Мусульманский Ренессанс. С. 173—181)