Как пишет Бергсон, попросту говоря ученому физику более удобно представить время в качестве пространственной координаты, чтобы его измерять. Но такого рода подмена не должна ускользать из внимания представителей теории познания — гносеологов, которые должны указывать на то, что здесь происходит очевидная подмена времени как длительности пространством. В самом деле, если мы пытаемся с помощью времени как четвертой пространственной координаты искать различные пространственные характеристики, то мы никогда не выйдем за пределы пространства, никогда не дойдем до времени самого по себе, времени как длительности — этой неделимой непрерывности.

В то же время в результате естественного стремления количественно измерить время наш рассудок разлагает время на одновременные моменты, и они трактуются как мгновения, а мгновения не длятся. Тем самым исчезает суть времени как длительности. Наш рассудок, разложив время на мгновения, ставит им в соответствие математические точки — переводит их из пространства во время. Эта процедура довольно естественная, она позволяет измерять время количественно, но время как длительность — а длительность по мнению Бергсона это сущность времени — при этом ускользает.

14.3.2 Концепция мироздания

Бергсон утверждает, что внешняя реальность дана непосредственно сознанию человека. По Бергсону эта непосредственно данная реальность есть «жизнь». А жизнь — это подвижность, изменение, тенденция. Что же делает наш разум, наш интеллект? При попытке постигать непосредственно данную реальность он делает «почти мгновенные снимки» с этой непрерывной подвижности реальности. Эти снимки есть ощущения идей, которые воспринимаются нами как состояния или вещи. Тем самым практически Бергсон говорит о том, что наш интеллект пользуется кинематографическими методами. Затем на основе сделанных снимков разум пытается создать целостную картину мира, но на самом деле наш разум или интеллект изменчивое и подвижное превращает в устойчивое, непрерывное он делит на прерывные моменты, тенденции он превращает в совокупность точек, которая лишь указывает на направление тенденции, а сама тенденция при этом исчезает.

14.3.3 Теория жизни

Анри Бергсон считает, что основой мира является сверхсознание, которое он также называет неделимой непрерывностью, а также жизненным порывом, обладающим творческими потенциями, которые проявляются в том, что он порождает все новые и новые формы. Эволюция по мнению Бергсона развертывается путем творчества — поэтому и произведение называется «Творческая эволюция». Поскольку мы находимся в рамках иррациональной философии, то трудно было ожидать от Бергсона явных и четких определений сверхсознания. Он проводит аналогию с ракетой. Сверхсознание

— это ракета, потухшие остатки которой падают в виде материи. Сверхсознание это также то, что остается от этой ракеты и, пронизывая эти остатки, сжигает их в организмы.

Отсюда следует вывод, что индивидуальное сознание человека — это не свойство высокоорганизованной материи и не продукт развития материи на определенном ее уровне. То есть сознание человека — это не результат деятельности человеческого мозга. Мозг для сознания — это орудие, его вместилище, подобно тому, как рак-отшельник использует раковину улитки для того, чтобы уберечь свое мягкое брюшко. Таким образом с точки зрения Бергсона сознание не следует из мозга, они как бы предполагают друг друга, причем они определяют возможности выбора живого существа, мозг определяет

эту возможность сложностью своей структуры, а сознание — яркими моментами своего пробуждения. Сознание и мозг определяют наши вариативные способности.

Далее по теории жизни следует, что сверхсознание порождает материю, которая как бы противостоит ему как пассивное, инертное начало. Поскольку сверхсознание это активное начало, оно оказывает оздействие на это пассивное, хотя им же и порожденное, начало — матерю. А именно, сверхсознание, вливаясь в материю, как бы разделяется на два рукава — на инстинкт и интеллект.

14.3.3.1 Инстинкт

Инстинкт – это непосредственное знание материи, это также автоматическая машинообразная деятельность живого существа, И наиболее яркое выражение инстинкт получил у перепончатокрылых насекомых. Поэтому он не случайно приводит пример с хищной осой. Инстинкту не нужно познавать, поэтому что он обладает «непосредственным знанием» материи. Следовательно, ему не нужна ни память ни сознание, ни саморефлексия, ему не нужно обучаться. Возвращаясь к примеру: хищной осе не нужно предварительно обучаться тому, как использовать свое жало, в ней непосредственно заложено это знание. Бергсон пишет, что инстинкт безразличен ко времени.

14.3.3.2Интеллект

Что касается «второго рукава» — интеллекта — то он небезразличен ко времени. Причем для интеллекта характерно то, что он пытается все новое, что встречается на его пути, сводить к старому. И в этом смысле, несмотря на о, что он обладает творческими потенциями, на самом деле это фактически антипотенции, ибо что касается творческой эволюции, то ее суть заключается в том, что ее жизненный порыв создает все новые и новые формы, а процедура, которой занимается интеллект обратна — все, что встречается новое, он пытается сводить к старому.

Высшим выражением человеческого интеллекта является наука. Как известно, наука пытается ухватить в вещах именно повторяющееся, ищет повторения. Далее Бергсон говорит, что помимо науки были и другие достижения человеческого интеллекта — это язык и системы символов. Последние позволяют человеку создавать понятия. На этом этапе интеллект приобретает способность оторваться от материальных предметов, тем самым он способен создавать абстрактные понятия, которые не имеют непосредственных прообразов ни в практической деятельности человека, ни в в материальном мире, который окружает человека. Тем самым возникают не только абстрактные понятия, но и идеализированный объект — то, без чего не может быть научных теорий. Для Бергсона идеалом науки для него была геометрия, поэтому именно геометрические теории он ставил выше остальных. Несмотря на то, что интеллект обладает определенной творческими потенциями, все таки они ограничены. А именно, он все подвижное сводит к неподвижному, всякое изменчивое к устойчивому. Тем самым он наиболее ясное представление имеет лишь о неподвижном, но жизнь имеет прямо противоположные характеристики

— подвижность, изменение и тенденция. Сущностью мира как жизни является время, длительность как неделимая непрерывность. Неделимую непрерывность интеллект тоже не может познавать.

Таким образом общий вывод, который делает Бергсон, следующий: интеллект не способен познавать жизнь, инстинкт также не способен познавать жизнь, при этом он подчеркивает, что инстинкт мог бы познавать жизнь, но ему это не нужно — ведь у него есть непосредственное знание материи и деятельность его связана с автоматизмом. А интеллект наоборот, больше всего хотел бы познавать жизнь, но не может, так как он делает лишь мгновенные снимки с неделимой подвижности реальности.