Государство и право

Для мусульманского законодательства характерна его тесная связь с ис­ламом. Источником правовых норм являются в первую очередь Коран и Сун­на: это и общие морально-религиозные нормы поведения людей, и поведение Мухаммеда в решении конфликтных ситуаций. Другой источник норм — это согласие авторитетных правоведов по проблеме, о которой ничего не говорят священные книги.

Из религиозного Согласно Сунне, совершай два раката, войдя в ме-законодательства четь, до того, как сядешь, если уже совершил омо­вение, или в пятницу, когда имам читает проповедь.

Согласно Сунне, молча внимай проповеди, слушай ее, обращай лицо к проповеднику, видишь его или нет, и сохраняй молчание. Ведь Про­рок сказал: «Произнесший "тсс!", когда имам читает проповедь, нару­шил молчание. А кто нарушил молчание, пятничная молитва того не­действительна». Он [также] сказал: «Заговоривший, когда имам чита­ет проповедь, уподобился ослу, таскающему священные книги». И он [еще] сказал: «Кто заговорил, когда имам читает проповедь, тот полу­чил от пятничной молитвы горсть праха».

Согласно Сунне, следует приветствовать тех, кого встречаешь, вхо­дя в мечеть или в другое помещение или когда выходишь.

Не запрещай что-либо из того, что разрешил Аллах — велик он и славен! Ибо совершающий это клевещет на Аллаха, опровергает слова его, противится [ему], совершает несправедливость...

Из того, что [Пророк] повелел и что разъяснено в рассказах с его слов, — поминание Аллаха на местах проживания и во время переез­дов, например «Во имя Аллаха» в начале омовения.

Усердие в промывании ноздрей водой и в мольбе к богу согласно тому, что передают с его слов об омовении частей тела. Человеку сле­дует начинать омовение частей тела, надевать одежду, туфли, санда­лии, всю одежду правой рукой, а снимать — левой. Также [начинать] есть и пить правой рукой, а заканчивать левой. Начинать подмывание левой, а заканчивать правой. Входить в отхожее место с левой ноги, произнося после поминания имени Аллаха: «О Аллах, огради меня от

451

нечистоты и гадости». Выходить же с правой ноги, произнося: «Слава Аллаху, который отвел от меня беды и защитил».

Выполнять десять [правил], Которые относят к обычной чистоте. Ведь это — сунна отца нашего Ибрахима — мир ему! Пять из них каса­ются головы, а пять — тела. Те, что для головы: полоскание рта, про­мывание водой ноздрей, чистка зубов, стрижка усов, расчесывание во­лос. Те, что для тела: подмывание, обрезание, удаление волос с лобка, стрижка ногтей, выщипывание волос под мышками.

Согласно Сунне, входить в мечеть [следует] с правой ноги и задер­живать ее при выходе. Произносить при входе: «О, Аллах, благослови Мухаммада-Пророка и да приветствуй! Прости мне мои прегрешения и открой врата милости твоей». А при выходе [произносить] то же са­мое, за исключением слов: «Открой мне врата щедрости твоей».

Согласно Сунне, [хранить] степенность и спокойствие при ходьбе, идя на молитву. Человеку не следует щелкать пальцами, когда он со­бирается молиться, скрещивать руки во время молитвы, играть [рука­ми] во время нее, оборачиваться, играть перстнем и бородой. Смире­ние постоянно, взгляд обращен на место поклона. Правую руку класть на левую, как это делал 'Али б. Аби Талиб — да будет доволен им Ал­лах! — и велел делать так. Громко произносить «Аман» при словах има­ма «ва-ла-д-даллин» («и не заблудших») и тянуть [аман] голосом.

В мечети часто поминать Аллаха, говорить о [богословской] науке, не пускаться в рассуждения, не сплетничать, не рассказывать о мир­ской жизни, ибо это осуждается.

(Абу Йусуф Йа'куб. Книга о харадже. С. 90—92)

Из уголовного Если кто-нибудь нанес другому такую рану, за ко-законодательства торую возможно возмездие путем нанесения обид­чику такой же раны, то, если факт будет установ­лен свидетельскими показаниями, характер нанесенной им раны точ­но устанавливается и ему отмщается тем же, разве что пострадавший его простит; если же рана такова, что виновнику нельзя отмстить нане­сением таковой же, то на него налагается пеня, он подвергается наказа­нию и длительному заключению в тюрьме, пока не принесет раская­ния, после чего его освободят. Равным образом, если кто-нибудь со­вершит такую кражу, за которую полагается отрубить [руку], ее отрубают...

Если на заключение имама будет представлен человек, который умышленно убил мужчину или женщину, причем самый факт будет общеизвестен и несомненен и против этого человека будут представ­лены соответствующие доказательства, то имам должен войти в рас­смотрение (достоверности) этих доказательств; если будет установле­на безупречность репутации свидетелей или хотя бы одного из них, то имам отдает этого человека во власть ближайшего родственника уби-

452

того, который может по желанию убить его или простить. Так же имам поступает в тех случаях, когда убийца добровольно признается в со­вершенном им убийстве, хотя бы против него и не было представлено [требуемого законом] доказательства...

Возмещение, уплачиваемое женщинам за нанесенные им раны, рав­но половине того возмещения, которое уплачивается мужчинам за на­несенные им раны, ибо и уплачиваемая за убийство женщины пеня со­ставляет половину той пени, что уплачивается за убийство мужчины...

Если кто-нибудь из торговцев, что живут на базарах, в пригородах и в городских кварталах, прикажет одному из своих работников полить водой дорогу перед жилищами мусульман и кто-нибудь, [поскользнув- , шись], убьется насмерть, то ответственность падает на того, кто дал этот приказ, а если этот торговец приказал наемнику [полить водой доро­гу], а тот на дороге совершил омовение, то ответственность [за этот несчастный случай] падает на совершившего омовение, ибо из омове­ния извлекает пользу совершивший его, а из поливки дороги пользу извлекает отдавший соответственное распоряжение...

Если к имаму приведут кого-нибудь, обвиняемого в прелюбодея­нии, и четыре свидетеля, свободных мусульманина, дадут показания против него в совершении им прелюбодеяния и убедительно докажут совершение этого безнравственного поступка, то об этих свидетелях надлежит навести справки; если их безупречная репутация будет уста­новлена и уличенные — не малолетние, то каждый из них, мужчина или женщина, наказывается ста ударами плетью.

Мужчина подвергается наказанию в штанах, стоя, причем удары пле­тью распределяются по всем частям тела, за исключением лица и поло­вых органов, а как некоторые говорят, и за исключением головы... Жен­щина же подвергается наказанию сидя, причем ее закутывают в ее одеж­ды так, чтобы не были видны не подлежащие обнажению части тела...

А если кто будет представлен на суд имама за то, что выпил вина, все равно, много или мало, то он должен быть подвергнут хадду, ибо малое или большое количество вина одинаково запретно и влечет за собою хадд; опьянение каким бы то ни было напитком запрещено и влечет за собою хадд...

Рассказывал нам аш-Шайбани со слов Хассана б. ал-Мухарика:

«Какой-то человек, в то время как раз постившийся, сопровождал 'Умара б. ал-Хаттаба в пути; когда он разговелся, то набросился на при­надлежавший 'Умару мех, привязанный к [седлу], в котором было фи­никовое вино, выпил из него и опьянел; 'Умар наказал его ударами [плетью], как того требует хадд. Тогда человек сказал 'Умару: "Ведь я пил из твоего меха". 'Умар ответил: "Я наказал тебя за то, что ты опья­нел, а не за то, что ты пил"».

(Абу Йусуф Йа'куб. Книга о харадже. С. 172—186)

453

О государствен- В государстве халифов провинции сосуществовали ном управлении более или менее независимо друг от друга, наподо-и чиновничестве бие федеральных штатов (земель), центральная власть сносилась с ними не через отраслевые мини­стерства, а в обратном порядке, т.е. каждая область имела в Багдаде свое министерство, которое и вершило там ее дела. А каждое министер­ство состояло из двух отделов: «основного» отдела, который занимал­ся распределением и сбором налогов и, по всей вероятности, заботился о податных сословиях, т.е. занимался административной деятельнос­тью, и отдела «ведомства финансов». Только халиф ал-Мутадид (279— 289/892—902) (здесь и далее приводимые через косую черту даты оз­начают мусульманское/христианское летоисчисление. — Сост.) — са­мый толковый правитель III/IX в. — первый объединил ведомства об­ластей в «ведомство двора» с тремя подотделами: министерством по делам Востока, министерством по делам Запада и министерством по делам Вавилонии. Одновременно все финансовые отделы трех мини­стерств были объединены под одним началом. В 300/912 г. были объ­единены также и «основные» отделы этих министерств с одним-един-ственным чиновником во главе, так что в новом столетии имперский административный аппарат состоял из двух отраслевых министерств: внутренних дел и финансов. Этим главным министерствам подчинял­ся целый ряд ведомств, также именовавшихся «диванами», подобных тем, что обычно имела каждая провинция. Однако поскольку государ­ственный канцлер — глава центральной власти — сам правил провин­цией Вавилония, то некоторые представительства этой провинции в Багдаде являлись в то же время и имперскими ведомствами. К четко­му разграничению их функций так никогда и не пришли...

Служба связи в империи была весьма высоко развита. Так, прави­тель Багдада имел возможность послать Ибн Тулуну в Египет туфлю из дома одной из любовниц Ибн Тулуна, о существовании которой знали лишь самые интимные его друзья. Послана она была с угрозой: кто это может, тот и жизнь его держит в своих руках. Чаще всего почтмейстер являлся официальным осведомителем, которому его шпионы доносили все новости. Это византийское наследство. Еще при императоре Кон­стантине Великом его коллеги, которые к тому же именовались почтмей­стерами, обеспечивали службу информации. И подобно тому как в наше время клика репортеров, так уже и в те времена литераторы добывали себе кусок хлеба, подвизаясь на поприще службы информации...

Уже в III/IX в. в жизни чиновников злую роль стали играть деньги. Все стоило денег, и прежде всего само место, а уплаченные за место деньги приходилось возмещать нечестным путем...

Развращенность чиновничьего сословия сказалась в империи хали­фов также и в профессиональном заболевании — титуломании и в на­пыщенно-замысловатых формах официальной переписки — бедствий,

454

которые вспыхнули в IV/X в. и продолжают свирепствовать и по сей день. Весьма большое значение придавалось высокопарной формуле вежливости в адресовке и обращении деловых писем, в то время как подпись в противоположность европейской традиции, к счастью, фор­мулировалась очень кратко...

С упадком феодального государства и с ростом бюрократии при первых аббасидских халифах появляется везир. Омейядам эта фигура была еще неизвестна...

Самым примечательным переломом в общественной жизни был тот факт, что в первоначально заложенной по чисто военному образцу им­перии везир, верховный «писарь», по занимаемому им рангу стоял над всеми военачальниками. Таким образом, мощная чиновничья иерар­хия более раннего Востока торжествовала в этом явлении свое возрож­дение...

В начале IV/X в. аббасидские везиры, как, впрочем, и другие чи­новники, обычно носили плащ, платье, рубашку и туфли. Официаль­ный цвет одежды был черный. Во время придворных торжеств везир носил платье придворного, кафтан и меч у пояса, сохраняя в качестве единственной части гражданской одежды черную головную повязку. Это одеяние торжественно вручалось ему халифом при вступлении в должность. На этот торжественный акт за будущим везиром следова­ла целая процессия придворных, военачальников, чиновников, кото­рые по завершении церемонии сопровождали его и на обратном пути. Один историк считает нужным сообщить, что некий везир во время этого торжественного шествия, почувствовав сильную потребность помочиться, остановился в доме одного чиновника, за что впослед­ствии повысил ему жалованье. Возвратившись к себе, везир обычно принимал поздравления от народа в соответствии с различными ран­гами поздравлявших; халиф посылал ему деньги, одежды, благово­ния, яства, напитки и лед.

Располагаем мы также данными о распорядке работы одного ве-зира, жившего около 300/912 г., правда, с оговоркой, что как раз он сохранил свои привычки начальника канцелярии. «Рано поутру при­ходили его советники, везир вручал каждому документы по его ве­домству и приказывал, что ему нужно было доставить. По вечерам они приносили ему на просмотр готовые работы и оставались у него вплоть до ночи. Когда документы были проверены и ему были пред­ставлены бумаги с указанием расходов, распоряжений, составленных документов и оформленных счетов, он прекращал заседание, и все удалялись после того, как он поднимался со своего места». Во время этих заседаний каждый чиновник сидел со своей чернильницей на твердо определенном месте, лицом к везиру, а первый секретарь впе­реди всех против везира.

(Мец А. Мусульманский Ренессанс. С. 81—94)

455