Глава 9. Девиантное поведение

191

совой безнаказанности уголовных правонарушений население отчетливо осознает личную опасность какого-либо противо-, действия или открытого осуждения беспредела. Обыденность насильственной преступности, в том числе заказных убийств, делает ее по общему количеству сопоставимой с масштабами массовых репрессий тоталитарного прошлого. Точные цифро­вые данные прямых жертв политической борьбы и экономи­ческих "разборок" по поводу передела государственной соб­ственности, а эти два процесса тесно коррелируют между со­бой, еще не установлены и ждут своего исследователя. Одна­ко, по грубым подсчетам, можно обнаружить следующее. Если за период с 1921 г. по 1 февраля 1954 г. в СССР было пригово­рено по политическим мотивам (теперь известно, что зачас­тую необоснованно) к высшей мере наказания 642 980 чело­век¹, то, абстрактно допустив равное количество приговорен­ных по годам (чего на самом деле, разумеется, не было), вы­яснится, что на каждый год приходилось примерно по 20 ты­сяч подобных жертв. А в 1995 г., по данным одного периоди­ческого издания, только на территории РФ убито 45,1 тыс. человек (без жертв войны в Чечне и конфликтов на таджикс­кой границе)².

Приспособительная девиантностъ. Одной из ее форм является работа по совместительству. Населению она дает воз­можность поправить бюджет семьи, проявить свой творческий потенциал, увеличить круг общения и прочее. Государство при этом может более эффективно обеспечить перераспределение трудовых ресурсов. Однако при общем низком уровне зарпла­ты совместительство неизбежно превращается в потогонную систему с сомнительным качеством труда. Нормой становится стремление "отбыть", "отметиться". Исподволь формируется психологический релятивизм, установка "скорее прожить", пока не стало еще хуже. Следствием оказывается мораль вре­менщика не только по отношению к обществу, но и к семье, детям, самому себе.

Воровство как приспособительная девиация стало тоталь­ным и психологически оправданным в эпоху массовых невып-

¹См.: Земское В. Н. Гулаг (историко-социологический аспект) // Соц. исследования. 1991. № б.

² См.: Правда. 29 февраля 1996.

лат зарплат, за которыми скрывается фактически полубесп­латный труд. Самим вернуть себе то, что недодали, и в той форме, которая доступна, — есть элемент инициативы и са- . мостоятельности, но ведет ли это к становлению новых про­дуктивных моральных норм? Весьма сомнительно.

Р. Мертон в одной из своих работ отмечает, что если де­вианты преуспевают и на них не налагается никаких санкций, то девиация становится объектом подражания¹. Таким обра­зом, отклонение распространяется еще более широко. Воров­ством в нашей стране пронизана вся социальная пирамида. Если у ее основания кражи выполняют функцию социального амор­тизатора, смягчающего напряженность и сдерживающего бо­лее разрушительные способы поведения², то наверху статус­ной иерархии финансовые махинации, по существу, то же воровство, но в более крупных размерах и в более "цивилизо­ванных" формах, можно рассматривать как профанирование декларируемых преобразований. В названной ситуации воров­ство превращается в фактически сложившуюся норму поведе­ния для значительной части сограждан.

Пассивные формы девиантного поведения, вероятно, удоб­ны для тех политических режимов, которые не способны из­менить ситуацию к лучшему, поскольку властям всегда пред­почтительнее иметь "кутежи, чем мятежи", на подведомствен­ной территории.

Употребление населением России веществ, облегчающих наступление грез, иллюзий, виртуальных состояний психики и т. п., имеет тенденцию к увеличению. Мало того, растет ко­личество крайних форм ухода из жизни — суицид.

Пассивные формы девиантности еще меньше связаны со становлением новых жизнеспособных норм социального взаи­модействия.

Подытоживая вышеизложенное, можно предположить, что в настоящее время под действием массовой девиантности если и вырабатываются новые социальные нормы, то они яв­ляются жизнеспособными применительно лишь к кризисному обществу. Чем прочнее они будут укореняться в сознании и

¹ См.: Штомпка П. Социология социальных изменений. М., 1996. С. 314. ¹ См.: Заславская Т. Социально-трансформационная структура России //

Общество и экономика. 1999. № 3—4. С. 21.

192

Юридическая социология