Глава 3. Социологический подход к праву в России

и экономическим, общественным, политическим и религиоз­но-нравственным укладом нации" существует "тесная зависи­мость"¹.

М. М. Ковалевский, как и С. А. Муромцев, разрабатываетсоциологическое понимание права в борьбе с его формально-юридической трактовкой. Правоведение "не может развивать­ся самопроизвольно... оно не развивается само из себя"². Пони­мание связи права с определенным социальным контекстом позволяет сравнивать юридические системы. Причем сравни­вать можно только стадиально сопоставимые периоды разви­тия права и институтов. Иначе сопоставление будет внешним, формальным, выводы — научно несостоятельными и не вы­полнимыми практически. По той же причине М. М. Ковалевс­кий предостерегает от механического заимствования правовых и социальных учреждений другого народа. Заимствование ус­пешно тогда, когда оно объективно подготовлено развитием социальных отношений. Поэтому он говорит: "Во Франции я республиканец, в России — сторонник конституционной мо­нархии".

Оценивая достижения русской социолого-юридической школы, Г. А. Кистяковский писал: "Русский научный мир, меж­ду прочим, может гордиться тем, что именно в русской науч­но-юридической литературе раньше других было выдвинуто требование изучать право как социальное явление"³.

Право как регулятор поведения. Лев Иосифович Петра-жицкий (1867—1931) не был сторонником социологизма в юрис­пруденции. Он понимал право как совокупность правовых пе­реживаний, как проявление индивидуальной психики. Однако "психологизация" права не умаляла значения положений, ка­сающихся поведения человека. Л. И. Петражицкий считал, что поведение индивидов находится под влиянием двух видов мо­тивации: 1) пассивной, этической; 2) активной, правовой. Их роли различны. Мораль формирует у людей позицию обяза­тельности, сознание — долга. Она стимулирует выполнение обязанностей. Право, в отличие от морали, вырабатывает у людей чувство собственных правомочий, осознание права на притязание, т. е. активизирует их. Оно же обеспечивает соци-

¹ См.: Ковалевский М. М. Соч. в 2 т. Т. 1. Социология. С. 82.

⁴ Там же. С. 89.

' Цит. по: Кареев Н. И. Основы русской социологии. СПб., 1996. С. 145.

60

Юридическая социология

Глава 3. Социологический подход к праву в России

61

альную координацию поведения людей. Правовой характер поведения поддерживается поощрительными и принудитель­ными санкциями.

Мораль и право у Л. И. Петражицкого различаются по сферам действия. Мораль более действенна в индивидуальном поведении, право — в массовом. Мораль опережает право, требуя исполнения определенных действий, которые затем в процессе социализации входят в сферу правового поведения. Но вместе с тем Л. И. Петражицкий считает мораль и право важнейшими сторонами коллективного поведения, которое изучает социология. Их нормы — результат обобщения раз­личных групповых интересов. Как видим, в вопросе о проис­хождении моральных и правовых норм Петражицкий вполне социологичен.

Любая группа людей имеет иерархическую систему цен­ностей, выражающую ее интересы. Ведущее место в этой си­стеме занимают морально-правовые ценности. Они могут на­вязывать индивидам определенное поведение от имени груп­пы как целостного образования. При этом право как регуля­тор поведения должно постоянно сверяться с моралью, с нрав­ственными идеалами. Известно, что Петражицкий трактовал право психологически как проявление индивидуальной пси­хики, в которой присутствует социальный элемент¹. Поэтому можно сказать, что в его воззрениях причудливо переплета­ются психологические и социологические элементы с явным доминированием первых.

Считая право важным регулятором социальных отноше­ний, Петражицкий предлагал создать особую юридическую дис­циплину — политику права, целью которой было обоснование рационального регулирования социально-правовых отношений в обществе. Поскольку право — психическое явление, то его роль социального регулятора заключается в создании новых психических импульсов поведения. Право в своем воздействии на людей должно способствовать нравственному прогрессу. Политика права призвана обеспечить направленное и научное воздействие права на общество.

В качестве метода воздействия Л. И. Петражицкий реко­мендовал ненасильственные, чисто моральные санкции. Уго-

ловные меры он расценивал как примитивные приемы психи­ческого воздействия, рассчитанные на грубые черты челове­ческого характера. Моральные же санкции, с его точки зре­ния, призваны затрагивать высокие стороны человеческой души. Безусловно, постановка вопроса о политике права, т. е. о регуляции социальных отношений правом, заслуживает вни­мания, но чрезмерная психологизация права едва ли прием­лема.

Идеи Л. И. Петражицкого оказали определенное влияние на П. А. Сорокина, который, например, разделял позицию Петражицкого о психической сущности права. Он считал, что право в принципе можно рассматривать "как психическое явление (правовое убеждение)., которое заключается в созна­нии каждого из нас, в нашей психике"¹.

Люди в своем поведении вырабатывают определенные нор­мы, которые постепенно начинают регулировать их поступки. Из бессознательных шаблонов поведения формируется право. В ходе истории оно закрепляется в законах,- санкционируется государством и становится самостоятельным фактором, влия­ющим на общественную жизнь и поведение человека. Право приобретает, по словам Сорокина, "дрессирующую роль" (упот­ребление данной формулировки связано с его бихевиористс­кими позициями в начале социологической деятельности).

"Дрессирующая роль" права обеспечивается наказанием и наградой. Этой теме была посвящена его магистерская диссер­тация, основанная на монографии "Преступление и кара, под­виг и награда" (1914).

Соотношение писаного права и правоприменения. С. А. Му­ромцев сформулировал два основных момента в социологичес­ком понимании права: 1) право — совокупность юридических отношений, а не юридических норм; 2) судебное правотворче­ство должно обладать известной степенью свободы относитель­но установленных норм права. Данными положениями он не только подчеркнул связь изменений права с развитием систе­мы общественных отношений, но и гибкость соотношения пи­саных и действующих норм, что созвучно высказанному по­зднее Е. Эрлихом различению норм "мертвых" (писаных) и "живых" (действующих). По мнению С. А. Муромцева, суд не может только осуществлять волю законодателя. Суды, госу-

¹ См.: Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 1907. Т. И. С. 84.

' Цит. по: Медушевский А. Н. История русской социологии. С. 45.

.

62

Юридическая социология

дарственные органы должны устанавливать соответствие норм фактическому правопорядку. Они могут и должны осуществ­лять обратное движение от правоприменительной практики к праву, могут творить нормы права. Суды таким образом вы­полняют роль связующего звена между правом и социальной действительностью. Стоя ближе к ней, они могут раньше реа­гировать на происходящие в социальной реальности измене­ния и побуждать право к трансформации.

Аналогичные суждения присущи и видному российскому юристу Н. М. Коркунову (1853—1904), читавшему в высших учебных заведениях энциклопедию права, государственное и международное право. Подобно многим его коллегам он посвя­тил свою научную деятельность философии права. Вместе с тем, по замечанию Н. И. Кареева, он вносил в понимание пра­ва и социологическую точку зрения. Право у Коркунова обра­зуется в общественной среде, которая подчиняется определен­ным закономерностям. Он выделяет три фактора, обусловли­вающие общественную жизнь: настоящие, прошлые условия жизни и идеалы. Последние образуются на основе прошлого опыта и играют ведущую роль в обществе¹.

В понимании общества Н. М. Коркунов уходит от органи­ческой трактовки социальной жизни, которая не в состоянии объяснить все особенности общественной жизни и должна быть заменена психическим воззрением на социальные процессы. Связь членов общества имеет духовный характер, поэтому право у Н. М. Коркунова выражает "субъективное представле­ние самой личности о должном порядке общественных отно­шений"². В то же время как должный порядок оно не зависит от индивидуального сознания, вот почему закон, право — это и приказ, который навязывается индивидам, и элемент соб­ственного сознания человека. Социальное содержание права определяется тем, что оно не только обеспечивает порядок, но и выступает "разграничителем групповых интересов" и тем самым содействует прогрессу человечества. Зная, что право — "разграничитель интересов", что разные группы индивидов имеют свои идеалы, интересы, которые могут вступать в кон­фликт, что группы по-разному организованы, можно сделать вывод о том, что жизнь общества никогда точно не совпадает

'См.:Коркунов Н. М. Общая теория права. СПб., 1883. ² Он же. История философии права. Пг., 1915. С. 93.

с легальными абстракциями. "Наперед установленный порядок никогда вполне не осуществляется, — пишет Н. М. Коркунов, — поскольку не все долги взыскиваются, не все воры наказыва­ются и, мало того, не все законы правильно и однозначно толкуются"¹. Формальный и реальный правопорядок расходят­ся. Между ними нет полного соответствия.

Противник позитивизма в юриспруденции Б. А. Кистя-ковский (1868—1920) в постановке вопроса о соотношении пи­саного права и правопорядка, существующего в жизни, при­держивался позиции С. А. Муромцева².

Он отмечал, что право как социальное явление не может сводиться к совокупности норм, значение которых можно было бы рассматривать безотносительно к их влиянию на жизнь. Важнейшим признаком права выступает его осуществление, воплощение в жизнь, реализация "в виде социального факта". Правовые явления преображаются в социальные.

Б. А. Кистяковский не только проводит различие между писаным и реализованным правом, но дает их характеристи­ку. "Писаное право состоит из общих, абстрактных, безлич­ных и схематичных постановлений", оно неподвижно, изме­няется только спорадически. Правовая жизнь отличается еди­ничностью, конкретностью, индивидуальностью, непрерывным движением.

Расхождение писаного права и правовой жизни неизбеж­но, поскольку социальная жизнь является многообразной, бо­гатой и разносторонней. Право живет в народе, выражается в его поведении, в его поступках, сделках, в судейском толко­вании и применении. Множество людей вступают в правовые отношения, которые отклоняются от писаного права. Таким образом, "писаное право никогда не может исчерпать всего права, осуществляющегося в жизни"³.

Кистяковский подчеркивает теоретическое и практичес­кое значение социально-научного исследования права. Этот подход, с одной стороны, позволяет понять характер права, его возникновение, изменение и исчезновение, а с другой — дает возможность законодателю работать не вслепую, не на­угад, а ясно представлять, какой и когда должен быть издан

¹ Коркунов Н. М. История философии права. С. 93

^г См.: Кистяковский Б. А. Философия и социология права. СПб., 1998.

С. 192, 205—206, 209.

^:| Там же. С. 207.

64

Юридическая социология

Г.чава 3. Социологический подход к праву в России

65

закон, чтобы он воздействовал на жизнь в желаемом направ­лении. Понимание расхождений между правовыми нормами и их применением поможет судье и администратору принимать решения, "согласные с потребностями жизни и способствую­щие развитию здоровых социальных отношений"¹.

Преступность как социальное явление. Уголовно-правовая мысль в России, как и в Западной Европе, развивалась активно. Многие дореволюционные криминалисты России (С. К. Гогель, М. Гернет, X. М. Чарыхов, Я. Берман)² были сторонниками со­единения социологии и уголовного права. Сложилось особое социологическое направление в уголовном праве и кримино­логии. Оно испытало на себе влияние и позитивизма, и ита­льянской уголовно-антропологической школы, и марксизма. В столкновении различных мнений вырабатывалось и утвержда­лось понимание преступности как социального явления.

Одним из первых в России (еще до появления на Западе уголовно-социологической школы) за развитие социологичес­кого начала в науке уголовного права высказывался М. В. Ду-ховский (1850—1903)³. Он поставил перед этой наукой новую по сути социологическую задачу: раскрывать причины и опре­делять средства искоренения преступности.

Рассматривая преступность в социальном контексте, он перечисляет целый ряд причин, ее вызывающих: "дурное по­литическое устройство, дурное экономическое устройство, дурное воспитание, дурное состояние общественной нравствен­ности и целая масса других условий"⁴.

Лишь в XX в. представители социологического направле­ния русской уголовно-правовой науки, кроме указанных об­щих причин преступности, выделили конкретные причины государственной (в условиях монархии) и детской преступнос­ти. При этом они акцентировали внимание на социальном про­исхождении преступников (детская преступность, например, характерна для бедных слоев населения), их жилищных усло-

¹См.: Кистяковский Б. А. Философия и социология права. С. 209.

² См.: Гогель С. К. Курс уголовной политики в связи с уголовной социоло­ гией. СПб., 1910; Гернет М. Социальные факторы преступности. М., 1905; Чарыхов X. М. Учение о факторах преступности. М., 1910; Берман Я. Влияние социально-правовых и экономических факторов на государствен­ ную преступность // Право. 1913. № 33.

³ См.: Казмер М. Э. Социологическое направление в русской дореволюци­ онной правовой мысли. С. 86.

⁴ Там же.

ниях и пр. Этот социологический взгляд на преступность рус­ские юристы отстаивали и в дискуссии с итальянской уголов­но-антропологической школой об особой анатомической орга­низации человека-преступника.

Таким образом, в русской уголовно-правовой науке сло­жилось понимание преступности как социального явления, обусловленного не индивидуальными, а общественными при­чинами.

История социологического направления в русской юриди­ческой науке демонстрирует, что отечественные ученые под­нимали многие вопросы одновременно с западными, а иногда и раньше них. Как отмечал Б. А. Кистяковский, "указание на ТО, что те или иные идеи уже высказывались, часто обнару­живает, что они логически вытекают из известной постановки вопроса, а это в свою очередь служит лишним доказатель­ством правильности этих идей"¹. Например, Н. Д. Сергеевский IB 20 лет до французского социолога Э. Дюркгейма выразил функциональный взгляд на преступность, утверждая, что пре­ступность — нормальное для общества явление. Столкновение (|Г>щественных и частных интересов одновременно служит источ-ником и преступности, и прогресса, поэтому преступность — спутник прогресса, и полностью ее устранить невозможно. Кроме того, Н. Д. Сергеевский провел разграничение предмета социологической и юридической наук в изучении преступнос­ти. Он пришел к выводу, что и та и другая в равной степени имеют право исследовать преступность, но методы и цели у них разные. Социология решает задачу рассмотреть преступ­ность среди других явлений общественной жизни, а юриди­ческое исследование — обеспечить судебной практике руко­водство для подведения частных случаев под общее правило; указать законодателю путь к более правильному построению закона; дать оценку действующего права на основе изучения истории положительного права². Причем последние две зада­чи можно решить только с помощью социологических мето­дов, которые Н. Д. Сергеевский признает более широкими, чем юридические.

¹ Кистяковский Б. А. Философия и социология права. С. 209.

См.: Сергеевский Н. Д. Преступление и наказание как предмет юриди­ческой науки // Юрид. вестник. 1879. № 2; Цит. по: Казмер М. Э. Социо-чогическое направление в русской дореволюционной правовой мысли. С. 61.

66

Юридическая социология

Социальные аспекты наказания.Питирим Сорокин (1889—1968) толкует преступление на основе классификации "шаблонов" поведения людей в обществе, разработанной им в его магистерской диссертации "Преступление и кара, подвиг и награда. Социологический этюд об основных формах обще­ственного поведения и морали" (1914). Работа эта написана с бихевиористских позиций и под явным влиянием психологи­ческой теории Л. И. Петражицкого.

По его мнению, акты поведения людей в любом обществе можно разделить на три основных варианта в зависимости от восприятия, переживания и оценки их индивидами, т. е. по форме психических переживаний: 1) должные (осуществле­ние прав или обязанностей, например, плата по счету); 2) ре­комендуемые (услуга или подвиг, например, поддержка чело­века в трудной ситуации); 3) запрещенные (преступление).

Соответственно каждому акту существует реакция на него. В первом случае возникают дозволенно-должные реакции, индивиды воспринимают их как нормальные; во втором — формой реакции окружающих будет награда; в последнем — наказание, сопровождаемое отвращением к этой форме пове­дения. Так, он считает, что Гарофало, применив антропологи­ческую трактовку преступления как оскорбление жалости и честности, использует искусственный, надуманный и непри-годный для уголовной политики критерий. Последний не со­гласуется с исторической действительностью, поскольку по­нятие о жалости у различных слоев населения разное. Милль и Спенсер, отстаивающие утилитаристскую точку зрения, по мнению П. А. Сорокина, опираются на посылку, что "в основе каждой социальной нормы лежит социальная польза. Однако множество норм появились без утилитарных соображений; не во всякой норме можно найти реальную пользу; нормы могут быть вредны для охраняющего их общества"¹.

Не приемлет П. А. Сорокин и тезис Э. Дюркгейма: "Посту­пок преступен, когда он оскорбляет сильные и определенные состояния коллективного сознания". Напомним, что под кол­лективным сознанием Дюргкейм понимает совокупность веро­ваний и чувств, общих для членов одного и того же общества, образующих определенную систему, имеющую свою собствен­ную жизнь.

¹ Сорокин П. А. Человек. Цивилизация. Общество. М., 1992. С. 68.

67