Глава 11. Социология преступности

233

это рабочие, исполнители¹. Фактами анонимного насилия не­обходимо считать все случаи манипулирования законом о ста­тусе депутата, когда юридическая неприкосновенность исполь­зуется для того, чтобы увести от ответственности руководите­лей, совершивших уголовные преступления. Психическое и физическое насилие — пытки, применяемые руководителя­ми-доминантами в местах лишения свободы (в армии) в отно­шении осужденных (солдат) в случае, если эти действия не отрегулированы законом, также относятся к анонимному на­силию. Яркий тому пример пытки, описанные А. И. Солжени­цыным в книге "Архипелаг ГУЛАГ".

Несколько слов о репрессиях. Репрессии как "фактичес­кие преступления" раскрывают способ действия конкретных лиц. Они характерны для произвола руководителей высокого ранга, нередко служат методом утверждения их личного гос­подства в условиях, когда есть возможность прикрываться ав­торитетом государства, его идеологией, когда налицо уста­лость или полное доверие народа к руководителям.

Государственная власть — это концентрированное, офи­циально оформленное и организованное насилие. В репресси­ях такой степени концентрации и организации насилия нет. Напротив, репрессивное насилие маскируется, скрывается, выводится из-под опеки демократического суда, действующей юриспруденции, нередко осуществляется случайными людь­ми, а не юристами-профессионалами.

Ю. Феофанов пишет: "Представим себе... В тридцатых го­дах все дела "врагов народа" рассматривал бы суд. Пусть даже такой, какой под председательством Ульриха и при участии Вышинского посылал на смерть... Убежден: где-нибудь да со­рвалось бы. Думаю, что до десятков бы не дотянули инсцени­ровщики процессов"².

М. Шрейдер свидетельствует, что Сталин в своей теле­грамме требовал создавать "особые тройки", куда входили особо уполномоченный ЦК, председатель облисполкома и пер­вый секретарь обкома — люди, далекие от системы судебных

и правовых органов. Именно они по приказу Сталина наделя­лись правом по своему усмотрению устанавливать без суда и следствия произвольную квоту лиц, которых необходимо было ликвидировать¹. Широкому же кругу людей эти действия по­давались как справедливые, выполненные с соблюдением всех норм законности.

Можно выделить следующие общие признаки репрессий как "фактических преступлений": 1) невиновность жертв, 2) расправа с людьми на основе ложного доноса, произвольно­го тайного указания, 3) образование специальных групп рас­правы, не предусмотренных законом, принятым демократи­ческим путем, 4) создание особого режима содержания реп­рессированных, 5) изощренность физических расправ с реп­рессированными, 6) кандидат в репрессированные всегда пред­ставляет явную или потенциальную угрозу индивидуальному гос­подству руководителя достаточно высокого ранга, 7) негласная реабилитация репрессированных², 8) сокрытие (или отсутствие) документов, отражающих судьбы репрессированных, 9) юри­дическая индифферентность к виновникам репрессий.

Вероятно, репрессии следует квалифицировать как фак­тические политические преступления, потому что они при­крываются авторитетом господствующей политической идео­логии, оправдываются стереотипами практической политики, осуществляются на основе субъективного произвола преиму­щественно известных политических деятелей, под крылом го­сударства и подкрепляются весом должности и расплывчатос­тью формулировок о ее компетенции. Мы не можем согла­ситься с Лунеевым, когда он утверждает, что репрессии не являются преступлениями якобы в связи с тем, что "полити­ческие мотивации не могут быть криминализированы"³. Реп­рессии есть фактические политические преступления не по мотивам, а по субъектам, результатам, способам их совер­шения и возможности избежать юридического наказания. При этом их не надо путать с юридической политической пре­ступностью.

¹ См.: Лекмас Дж. Уровни социального предупреждения преступности // Вопросы борьбы с преступностью. Материалы Международного конг­ ресса криминологов. 14—15 мая 1987. М., 1987. С. 88; Беляев С. С. Пре­ ступность в США. Анализ уголовной статистики // Государство и пра­ во. 1997. № 5.

² Феофанов Ю. Покушение на рычаги // Московские новости. 1988. 11 дек.

¹ См.: Шрейдер М. Иваново, 1937 год: из записок чекиста-оперативника // Московские новости. 1988. 27 нояб.

² В. В. Лунеев отмечает, что до 1992 г. судьбы репрессированных реша­ лись в закрытых секретных ведомственных актах. См.:Лунеев В. В. Поли­ тическая преступность // Государство и право. 1994. № 7. С. 109. 'Там же. С. 107—108.

234

Юридическая социология