5 Виндельбанд в. История и естествознание / /в. Виндельбанд Прелюдии. СПб., 1904 с 320.

только в этих событиях. Вне событий и без событий его нет. Событийность и процес-суальность в истории неотделимы друг от друга и друг без друга не существуют. И тем не менее исторический Процесс не сводится к сумме событий. Отношение истори¬ческих событий и исторического процесса есть, по существу, отношение явлений и сущности. Чтобы глубоко познать любое историческое событие, нужно понять его как проявление исторического процесса. Историку нужна не только холизация, но и эс-сенциализация. Более того, только эссенциализация и может обеспечить не поверхно¬стную, а глубокую холизацию.

В определенной степени это понимают все мыслящие историки. Крупный фран¬цузский исследователь Анри Берр (1863 —1954) особо подчеркивал, что история должна «выработать общее», ибо наука существует только как знание об общем.6 Другой изве¬стный современный историк англичанин Эдвард Наллетт Карр (1892 — 1982) писал: «Само использование языка принуждает историка, подобно естествоиспытателю, к обобщению. Пелопонесская война и Вторая мировая война очень различны, и обе уникальны. Но историк называет обе войнами, и только педант мог бы протестовать... Современные историки делают то же, когда пишут об английской, французской, рус¬ской и китайской революциях. В действительности историк интересуется не уникаль¬ным, а тем общим, что существует в уникальном... Историк постоянно использует обобщения, чтобы доказать свою правоту».7 Поэтому «бессмыслицей является утверж¬дение, что обобщение чуждо истории; история произрастает из обобщений и процве¬тает на

Это особенно важно подчеркнуть сейчас, когда некоторые российские историки, прежде всего уже упоминавшийся выше А. Я. Гуревич, , не только сами принимают неокантианские взгляды, но и усердно их пропагандируют как последнее слово в развитии теоретико-познавательной мысли. Результат, если судить по их работам, до¬вольно плачевен. Так, А. Я. Гуревич в одной из своих работ подвергает резкой крити¬ке Л. фон Ранке за то, что «тот воображает, что способен восстановить жизнь прошло¬го в том виде, в котором она некогда существовала», и Ж. Мишле за то, что ТОТ говорить о «воскрешении» прошлого. «В действительности, — категорически утверж¬дает он, — историк па «воскрешение» прошлого не способен, и лучше отдавать себе в этом ясный отчет». 7 И одновременно он же на той же странице той же самой работы говорит, что роль историка заключается в «осмыслении и реконструкции прошлого» .,0 Таким образом, по мнению ЛЯ. Гуревича, «восстановить», «воскресить» прошлое нельзя, а «реконструировать» его можно. Но ведь слово «реконструкция» означает именно «воссоздание», «воспроизведениее», «восстановление», «воскрешение».

И такого рода противоречиями переполнены все его работы, в которых он обра¬щается к вопросам теории. В той же статье он на одной странице превозносит презен-тизм, а на следующей объявляет его несостоятельным." Правда, неокантианство здесь ни при чем. Просто автор не способен не только теоретически, но и просто логически мыслить.

6См. Таран Л. Теория «исторического синтеза» Анри Берра / / Французский ежегодник. 1968. 1., 1970. С. 370.

7 Сап Е.Н. What is History? Harmondsworth, 1967. Р. 63

8 Ibid. Р. 64

9 Гуревич А Я. О кризисе современной исторической науки / / ВИ. 1991 № 2-3. С. 32.

10 Там же С. 32

" Там же. С 32- 33.

Убедительнейшим опровержением неокантианской концепции исторического по¬знания является развитие самой исторической науки.

2.2.3. Два направления развития исторической и историософской мысли

Суть прогресса исторического знания состояла и состоит в движении мысли от событийной стороны истории к ее процессуалыюй стороне, от взгляда на историю как на совокупность, пусть связную, событий к пониманию ее как процесса.

Развитие исторической и философско-исторической мысли шло по двум линиям, которые на первых порах далеко не совпадали. Во-первых, историки и люди, разраба¬тывавшие проблемы философии истории (историософии), занимались поисками при¬чин исторических событий, которые в дальнейшем дополнились поисками движущих сил исторического процесса.

Во-вторых, историки и историософы искали общее, особенное и повторяющееся в истории. Конкретно это выражалось в попытках создания типологий социально-исто¬рических организмов и периодизаций истории. На первых порах типологизация соци¬оров и выделение эпох истории не совпадали. Но в идеале, когда речь идет о научной периодизации всемирно-исторического процесса, она с неизбежностью должна пред¬ставлять собой не что иное, как типологию социоисторнческих организмов, но не про¬стую, а стадиальную.

С появлением стадиальных типологий социоисторических организмов проблема движущих сил истории, факторов исторического процесса вышла на первый план, оттеснив на второй вопрос о причинах исторических событий.