314 Гуревич а я. Проблема ментальностей в современной историографии / / Всеобщая история: дискуссии, новые подходы Вып. 1. М., 1989. С. 79. 3,5 Там же. С. 75.

з'б Гуревич А.Я. Жак Ле Гофф и «новая историческая наука. во Франции / / Ж. Ле Гофф. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. С. 356. з,7 Там же. С. 356.

з,в Исторический материализм. М., 1951. С. 562.

«Сферу общественной психологии, — говорится в другом учебнике, — образуют мысли, представления, чувства, настроения, непосредственно возникающие у людей в процессе их жизни, отражающие положение этих людей в обществе и побуждающие их на определенные общественные действия ... Общественная психология отражает положение и интересы класса еще смутно и неоформленно, скорее стихийно, чем созна¬тельно... Сила старых навыков, привычек, взглядов, когда эти взгляды, привычки охва¬тывают миллионы людей, исключительно велика... В общественной психологии в не¬посредственном единстве даны политические, нравственные, эстетические и другие взгляды без их четкой дифференциации, общественная психология есть сумму всех этих взглядов, тесно переплетенных друг с другом и не всегда осознаваемых».з'9

«В отличие от идеологии, представляющей собой систему идей и в этом смысле нечто целостное, — читаем в третьем, — общественная психология включает в себя целую совокупность духовных образований, мыслей, чувств потребностей, настроений, иллюзий, нравов, представлений и Т.Д. Специальное изучение этих многообразных образований имеет принципиальное значение, поскольку понять историю как историю масс нельзя, не учитывая психологию массовых движений»^

Выделение общественной психологии (=ментальностей) имеет в марксистской мысли давнюю традицию. Огромное внимание уделял ей видный итальянский марк¬сист Антонио Лабриола (1843 — 1904) в своей работе « Исторический материализм» (1896; русск. переводы: Л., 1925; А. Лабриола. Очерки материалистического поиима-ния истории. М., 1960) и Г.В. Плеханов. В целях экономии места приведем лишь отрывок из весьма обширной рецензии последнего на книгу А. Лабриолы.

«Чтобы понять историю научной мысли или искусства в данной стране, недоста¬точно знать ее экономию, — излагает Г.В. Плеханов мысли автора рассматриваемой работы, полностью солидаризируясь с ними. — Надо от экономии уметь перейти к общественной психологии, без внимательного изучения и понимания которой невоз¬можно материалистическое объяснение истории идеологий... Историческая наука не может ограничиться одной экономической анатомией общества, она имеет в виду всю совокупность явлений, прямо или косвенно обусловленных общественной экономией, до работы воображения включительно. Нет ни одного исторического факта, который своим происхождением не был бы обязан общественной экономии; но не менее верно и то, что нет ни одного исторического факта, которому не предшествовало бы, которого не сопровождало бы и за которым не следовало бы известное состояние сознания. Отсюда — огромная важность общественной психологии. Если с нею необходимо считаться уже в истории права и политических учреждений, то без нее нельзя сделать ни шагу в истории литературы, искусства, философии и проч.».321

Обращение представителей школы «Анналов» к исследованию общественной пси¬хологии можно только приветствовать, однако никакого ключа к пониманию сущнос¬ти исторического процесса оно не дает и дать не может. Объясняя все ментальностя-ми, они в то же время уклоняются от ответа на вопрос об источнике, основе менталыю-стей. И, разумеется, ничего они не могут сказать о движущих силах истории. Это вынужден признать и А.Я. Гуревич. «Возвращаясь к Школе «Анналов», — пишет он, — нужно признать, что в центре внимания ее представителей находятся не измене-

319 Чесноков Д.И. Исторический материализм. М.,1964. С. 294-295.

320 Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Исторический материализм. М., 1969. С. 293.

321 Плеханов Г.В. О материалистическом понимании истории / / Избр. философ. произв. в 5-ти т.

Т. 2. М., 1956. С. 247-248.

ния, не развитие, но стабильные состояния, структуры (экономические, социальные, ментальные). Синхрония, а не диахрония, заполняет современное видение истории».З2 История без изменений, без развития, т.е. история без истории — вот последнее слово этого направления западной историологии.

Еще одна, довольно аморфная и расплывчатая концепция основы общества и движущих сил социальной эволюции возникла в результате попыток раскрыть каче¬ственное отличие человека от животных. Было ясно, что тут ничем не может помочь анализ морфофизиологической организации человека. Отличие физической организа¬ции человека от физической организации животных, конечно, значительно. Но не только не меньшим, а иногда существенно большим может быть различие между физической организацией животных разных видов. Вряд ЛИ могут быть сомнения в том, что, на¬пример, шимпанзе по своей морфофизиологической организацией значительно больше отличается от паука, чем от человека.

Иная картина получается при сравнении поведения животных и поведения лю¬дей. Разумеется, животные разных видов ведут себя далеко не одинаково. Однако сходство и различие в поведении животных, относящихся к разным видам, имеет одно объяснение. Животное есть биологический организм. Его поведение представляет со¬бой одну из форм функционирования его организма. Это обусловлено тем, что струк¬тура организма детерминирует потребности животных, стимулы их поведения, иначе инстинкты: пищевой, половой, самосохранения и др.

В зависимости от строения организма пищевой инстинкт может проявиться как потребность в мясе или как потребность в траве. Структурой организма определяется и способ реализации той или иной потребности. Одни хищники преследуют дичь, другие — подстерегают ее в засаде. Поведение животных наследственно предопреде¬лено, генетически запрограммировано.

Данное утверждение отнюдь не равносильно положению, будто все акты, из кото¬рых складывается поведение животных, представляют собой безусловные рефлексы. Если бы поведение животных было безусловно-рефлекторным, то оно не смогло бы обеспечить их существование в сложной и меняющейся среде. Поэтому поведение животных, исключая, может быть, самых низших, неизбежно в той или иной степени должно было быть индивидуально приобретенным, или условно-рефлекторным. У высших млекопитающих почти все конкретные акты поведения составляют по сущест¬ву действия индивидуально приобретенные. Это не значит, что в их поведении вообще нет актов, которые можно было бы характеризовать как наследственные. Однако в отличие от низших животных такие акты не играют здесь сколько-нибудь существен¬ной роли.

Поведение высших млекопитающих по своей форме почти целиком является индивидуально приобретенным. Вместе с тем оно представляет собой не что иное, как проявление наследственного содержания. Индивидуальные вариации поведения воз¬можны лишь в определенных пределах. По своей сути они становятся средством удов¬летворения тех основных потребностей, которые обусловлены строением организма.

Поэтому поведение всех животных, принадлежащих к одному виду, в своей сущ¬ности одинаково, так же как одинаковы в своей сущности их организмы. Поведение животного есть биологическое и только биологическое явление. Его можно объяснить целиком и полностью, не выходя за рамки биологии.

Гуревич А.Я. Исторический синтез и Школа «Анналов». М., 1993. С. 282.

Иначе обстоит дело с человеком. Все люди, живущие на Земле в течение послед¬них нескольких десятков тысяч лет, относятся к одному и тому же биологическому виду — Ношо зар1еп8. Этот факт общепризнан. Но столь же несомненно существова¬ние значительных различий между поведением людей, входящих в состав различных социоисторических организмов — конкретных, отдельных обществ.

В связи с этим необходимо сделать одно важное уточнение. Говоря о поведении животных, я имею в виду всю их внешнюю деятельность, включая как их действия по отношению к вещам и животным других видов, так и взаимодействие между особями одного вида. Но если применительно к животным такой подход вполне оправдан, то применительно к человеку он неприемлем. Во всем дальнейшем изложении под пове¬дением людей я буду подразумевать лишь их действия, точнее, поступки по отношению друг к другу. В поведении, понимаемом в таком смысле, наиболее отчетливо прояв¬ляются те самые различия, о которых идет речь.

Суть дела, следовательно, не просто в наличии индивидуальных вариаций поведе¬ния людей. Не является совершенно одинаковым и поведение особей, ОТНОСЯЩИХСЯ к одному И тому же виду животных. Но поведение таких животных одинаково по своей сущности. О поведении же людей сказать нечто подобное нельзя.

Одинаково, в сущности, лишь поведение людей одного и того же общества, а если общество имеет классовую структуру, то одного и того же класса. Нельзя забывать и то, что различия в поведении людей, входящих в состав разных социальных образова¬ний, не сводятся к различиям лишь в форме поведения. Их поведение может разли¬чаться и по содержанию. У людей, принадлежащих к разным обществам, классам и другим социальным группам, могут быть различные мотивы, стремления, намерения, желания. Не остается неизменным в процессе развития и поведение членов одного и того же социального образования. Оно меняется и по форме, и по содержанию.

Ни различия в поведении членов разных обществ, ни фундаментальную общ¬ность поведения членов одного общества (по крайней мере, представителей классов данного классового общества) невозможно объяснить особенностями структуры орга¬низма людей. Поведение людей генетически не запрограммировано, как поведение животных, включая высших. Но отсюда отнюдь не следует, будто поведение людей Вообще не запрограммировано и не обусловлено.

Наоборот, совершенно отчетливо бросается в глаза и его запрограммированность, и его обусловленность. Люди в одном и том же обществе ведут себя в сущности одинаково потому, что руководствуются одной и той же программой. Различие поведе¬ния людей в разных обществах объясняется существованием в них различных про¬грамм.

В каждом из этих обществ программа поведения передается от одних людей к другим, от одного поколения к другому. Однако передается совершенно иным спосо¬бом, чем генетическая программа. Последняя записана в молекулах ДНК и трансли¬руется через зародышевые клетки. Программа, определяющая поведение людей, пере¬дается, минуя механизм биологической наследственности. Средствами ее передачи ста¬новится пример, показ, язык (членораздельная речь). Эту программу, представляю¬щую собой концентрированный общезначимый опыт предшествующих поколений, об¬ществоведы обычно именуют культурой. В таком понимание культура выступает как чисто идеальное, духовное явление и по существу совпадает с понятием общественно¬го (социарного) сознания, но рассматриваемого не вообще, а в определенном ракурсе, nor. определенным углом.

Понятием культуры обществоведы пользуются давно. Однако вплоть до сравни¬тельно недавнего времени они редко сопоставляли культуру с передачей генетической программы. Иначе подходили к этому биологи. Они, как правило, обращали внимание на передачу опыта через посредство примера и языка, сравнивая ее с биологической наследственностью.

Одни из них писали о двух процессах наследственности у человека^ Другие предлагали употреблять термин «наследственность» для обозначения исключительно лишь передачи информации через половые клетки, а передачу информации иным путем называть «преемственностью».324 Встречаются в трудах генетиков и такие тер¬мины, как «генетическая программа» и «социальная программа» , «биологическое на¬следование» и «социальное наследование», а также «социальная преемственность»^5

Но чаще всего все же употребляется термин «культура». Именно в культуре ищет большинство западных исследователей-обществоведов основу человеческого поведения. Сущность поведения человека, подчеркивают многие из них, определяется культурой, а не структурой его организма^6 С этим связана нередко встречающаяся в их работах характеристика культуры как суперорганического, надбиологического яв-ления.з27 Таким образом, сущность отличия человека от животных они видят в том, что первый обладает культурой, а последние ее не имеют.

Казалось бы, проблема решена. Однако в действительности налицо лишь види¬мость ее решения, не более. Чтобы убедиться в этом, достаточно поставить вопрос об источнике и основе программы поведения человека. Ответ, казалось бы, прост: так как культура представляет собой общезначимый опыт человеческой деятельности, то ее источником и основой является сама практическая деятельность. Именно в практике приобретается людьми опыт. Но сама деятельность определяется, во-первых, програм¬мой, в которой выражается старый опыт, и, во-вторых, новым опытом, который вносит изменения в программу. Получается так, что программа определяется практикой, а практика — программой. Образуется замкнутый круг.

Применительно к материалыю-производственной деятельности людей подобный круг разрывается довольно легко. Материально-производственная деятельность пред¬ставляет собой взаимодействие человека с природой, которая существует независимо от сознания и воли людей, с материальными вещами. В процессе материального про¬изводства человек изменяет вещи, придает им иную форму. Добиться этого он может только одним путем: действовать не как угодно, а вполне определенным образом.

Образ действия человека детерминирован в конечном счете объективными свой¬ствами тех вещей, с которыми человек оперирует. Именно в процессе взаимодействия с объективным миром выявляется, какие действия человека являются правильными, обеспечивающими достижения желаемого результата, а какие ошибочными, обрекаю¬щими на неудачу.

Программа материально-производственной деятельности вырабатывается созна¬нием людей на основе практики взаимодействия с внешним миром и полученных в

з2З См.: Морган Т.Г. Экспериментальные основы эволюции. М.-Л., 1936.

См.: Давиденков С.Н. Эволюпионно-генетические проблемы в невропатологии. Л., 1947. 325 Дубинин Н.П. Философские и социологические аспекты генетики человека./ / ВФ. 1971. № 1. С. 36-39; Эфроимсон В. Родословная альтруизма.// НМ. 1971. № 10. С. 193.

КгосЬег A.L, The Superorganic / / A.L. КгоеЬег The Nature of Culture. Chicago, 1952; L.A. White. The Evolution of Culture. New York etc, 1959. Р. 12-17.