3.8.10. Проблема происхождения общественных классов

На деле же до решения ее было еще очень далеко. На пути к нему историков эпохи Реставрации подстерегал роковой вопрос: а почему в обществе существуют именно такие, а не иные имущественные отношения, чем определяется характер этих отношений, а вслед за этим и вопрос о том, почему те или иные системы имуществен¬ных отношений перестают соответствовать потребностям времени, почему возникает необходимость смены одних таких систем другими, что лежит в основе этой смены? Проблема возникновения тех или иных систем имущественных ношений был одно¬временно и вопросом о происхождениие общественных классов.

И вот здесь историки эпохи Реставрации не смогли удержаться на достигнутой высоте. В большинстве своем, следуя в этом отношении за А. Буленвилье, он стали объяснять возникновение классов во Франции франкским завоеванием. Вторгшиеся в страну франки, победив галлов, превратили их в своих крепостных, а сами стали дво¬рянством. Побежденные не могли смириться с поражением и вели борьбу за свое освобождение от чужеземного гнета.

Два общественных класса в своей основе суть две расы: раса победителей и раса побежденных. Классовой борьба в своей сущности есть борьба рас. Со стороны побеж¬денных и их потомков это борьба за освобождение от чужого господства. Из среды крестьян вышли горожане, лучшие из них стали буржуа. Естественно, что крестьяне,

79 Минье [Ф.] История Французской революции с 1789 до 1814 г. СПб , 1906. С. 3-4.

80 Там же. С. 4-5.

рядовые горожане и буржуа составляют один класс, борьбу которого по праву возгла¬вила лучшая его часть — буржуазия. В ходе революции потомки побежденных одер¬жали победу и по праву вернули себе власть над страной, которая была утрачена в результате франкского завоевания.

Дворянство во время революции проявило свою антинациональную суть, в массе свой бежав за границу и примкнув к внешним врагам Франции. Многие из них всту¬пили в ряды армий государств, вошедших в антифранцузские коалиции, и с оружием в руках сражались против своей бывшей родины. И вот теперь вернувшиеся в обозе оккупационных войск дворяне снова пытаются вернуть страну к прошлому. Истин¬ным французам нужно снова объединится, чтобы добиться своего полного освобожде¬ния. И эту борьбы, естественно, может возглавить только самая активная часть наро¬да — буржуазия. Ее нужно поддержать.

Таким образом, у историков эпохи Реставрации были две трактовки и обществен¬ных классов, и классовых интересов, и классовой борьбы: социальная и расовая. У одних выступала на первый план одна, у других — иная. Но главное в том, что и в случае социальной трактовки классов и классовых интересов, такое объяснение воз¬никновения классов делало появление феодальных имушественных отношений ре¬зультатом сознательной деятельности группы людей.

Завоеватели путем насилия поработили людей, а затем закрепили это в праве. Бесспорно, что право является волей государство. Выходило, что феодальные отноше¬ния возникли по воле группы людей и созданного ими государства, т.е. являются, как все прочие общественные связи, отношениями волевыми.

И порочный круг снова замкнулся: общественное мнение определяется системой имущественных отношений, а сама система этих отношений возникла по воле группы людей, в силу того что у них существовало именно такое, а не иное общественное мнение. И выходом из этого круга был опять-таки волюнтаризм. Люди, забравшие в свои руки власть, путем насилия или убеждения могут создать любые имущественные, а тем самым и все прочие отношения. И поэтому наряду с рассмотренными выше положениям, свидетельствующими о фактическом признании французскими истори¬ками названной школы объективного характера исторического процесса, встречаются и прямо им противоположные. « ...Мир создается, — писал, например, Ф. Гизо в «Ис¬тории цивилизации в Европе», — преимущественно самим человеком; от его чувств, идей, нравственных и умственных наклонностей зависит устройство и движение мира; от его внутреннего состояния зависит и состояние общества». 8'

Надо сказать, что все эти общие, чаще всего четко не осознаваемые теоретические посылки в период до 1830 г. мало влияли на конкретные исследования историков эпохи Реставрации. Практически во всех своих главных исторических трудах они исходили из идеи фундаментальности имущественных отношений, что обусловило исключительную их ценность. Но в общетеоретическом плане изъян был огромным.

3.8.11. Что помешало французским историкам Реставрации пойти дальше?

Французские историки эпохи Реставрации смогли бы продвинуться в теоретиче¬ском плане значительно дальше, если бы попытались применить основные положения своей концепции классов и общественной борьбы к современному им буржуазному

81 Гизо Ф. История цивилизации в Европе. СПб., 1906. С. 56.

обществу. Чисто идейные предпосылки для этого существовали. В самой Фран¬ции еще в XVIII в. появились мыслители, которые подметили существование и иных классов, кроме дворянства и крестьянства. Выше я уже упоминал двух: Г. Рейналя и Н. Ленге. Да и сами они приближались к этой идее, что можно видеть на примере и Ф. Гизо, и Ф. Минье.

Французские историки эпохи Реставрации были идеологами буржуазии. Они обратили внимание на ту классовую борьбу, которая обеспечила приход буржуазии к власти. Но ту классовую борьбу, которая угрожала классовому господству буржуазии, они заметить не захотели. Одни из них, что можно видеть на примере одпо"го из приведенных выше высказывания Ф. Минье, утверждали, что с победой революции классовые различия вообще исчезают. Другие, в частности Ф. Гизо, признавали суще¬ствование классов и в буржуазном обществе, но тут же утверждали, что классовая борьба в нем «противоестественна» и «безумна». С победой буржуазии все конфлик¬ты между классами являются не более как «роковым недоразумением», плодом «ис¬кусственной агитации».

Когда речь заходила о классовых различиях в буржуазном обществе, а также внутри дореволюционного третьего сословия между буржуа и людьми, не имеющими средств производства, то француские историки названной школы объясняли их воз¬никновение умом, талантом и бережливостью первых, и леностью и беспечностью вто¬рых.

Когда же после революции 1830 г., навсегда изгнавшей Бурбонов из Франции и передавшей власть снова и окончательно в руки буржуазии, борьба теперь уже между капиталистами и рабочим классом стала приобретать все больший размах, француз¬ские историки рассматриваемой школы шаг за шагом стали отступать от основных положений своей прежней концепции.

Это сказалось, в частности, на оценке ими роли крестьянских восстаний. Если в 1820 г. О. Тьерри с гордостью писал: «Мы люди городов, люди коммун, люди земли, сыны тех крестьян, которых изрубили рыцари близ города Мо... сыны тех буржуа, которые заставили дрожать Карла V, сыны возмутившихся Жаков»82, то в более позд¬ние годы он стал утверждать, что крестьянское восстание 1358 г. оставило после себя «лишь ненавистное имя и печальные воспоминания »/3

Если бы историки эпохи Реставрации занялись исследованием классов и классо¬вой борьба в буржуазном обществе, то с неизбежностью бы поняли, что ни завоевание, ни насилие само по себе взятое, ни законодательная деятельность государства не мо¬гут объяснить возникновение и существование тех или иных отношений собствешюс-ти. Им бы пришлось обратиться к политической экономии. Но хотя они знали о существовании этой наука, ее достижения оказались ими не востребованным.

А между тем именно в результате ее развития было установлено, что существуют два вида отношений собственности. Первый вид — правовые, волевые по своей приро¬де, отношения собственности. Именно эти и только эти отношения имелись в виду, когда речь шла об имущественных отношениях. Эти отношения действительно были производными. Но кроме этих отношений собственности существует другой их вид — экономические отношения собственности, которые проявляются и существуют как от-

82 Цит.: Виппер Р. Указ раб С 254.

83 Тьерри О. Опыт истории происхождения и успехов третьего сословия / / Избранные сочинения.

М., 1937. С. 41.

ношения распределения и обмена материальных благ. Имущественные отношения, или волевые отношения собственности, были производными от этих фундаменталь¬ных связей.

3.9. ВОЗНИКНОВЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЭКОНОМИИ И ОТКРЫТИЕ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКИХ ОТНОШЕНИЙ

3.9.1. Почему экономические отношения могли быть открыты только с возникновением капитализма?

Экономические отношения существовали всегда, на всех этапах развития челове¬ческого общества. Но долгое время их не замечали и не изучали. Их стали исследо¬вать лишь начиная с XVI в. Только в это время начала зарождаться наука об эконо¬мических отношениях — политическая экономия. Связано это было со становлением капиталистических социально-экономических отношений. Капиталистические эконо¬мические отношения были первыми, которые были замечены и стали объектом иссле¬дования. И это не случайно.

Дело в том, что все докапиталистические экономические отношения были скрыты под покровом имущественных, т.е. волевых отношений собственности. Люди видели волевые отношения собственности, но не замечали экономических отношений собст¬венности. Капиталистические экономические отношения собственности были первы¬ми, которые прорвали покров волевых отношений собственности, выступили как нечто самостоятельное, качественно отличное от имущественных отношений и тем самым стали зримыми.

Капиталистическое общество было первым в истории человечества индустриаль¬ным обществом. В этом обществе ведущая роль принадлежит не сельскохозяйствен¬ному производству, а обрабатывающей промышленности. Как следствие, для него ха¬рактерно существование необычайно широкого общественного разделения труда. Каж¬дая вещь в таком обществе есть продукт труда не отдельного работника, а множества производителей, занятых в разных отраслях производства.

Но производство каждого конкретного продукта всегда происходит в одной из множества хозяйственных ячеек, каждая из которых является при капитализме ячей¬кой частной собственности. Поэтому необходимым условием не просто нормального функционирования, а просто функционирования общественного производства в таком обществе является непрерывная циркуляция средств производства между хозяйст¬венными ячейками и соответственно постоянная координация их производственной деятельности.

При капитализме это осуществляется посредством рынка. Все продукты, покида¬ющие хозяйственную ячейку, в которой они были созданы, принимают форму товаров. Соответственно непрерывная циркуляция продуктов труда между хозяйственными ячейками облекается в форму обмена товарами, приобретает форму товарного обра¬щения.

Каждый товар имеет не только потребительную ценность, но и стоимость, кото¬рая выражается в цене. Цена товара зависит не только от его стоимости, но и спроса и предложения. Когда данного продукта произведено больше, чем нужно, цена на него падает, производить его становится невыгодным и производство его сокращается или даже совсем прекращается. Если данного продукта производится меньше, чем необхо¬димо, цена на него поднимается и становится выгодным производить его больше. Соответственно производство его растет. Так рынок осуществляет координацию про¬изводственной деятельности хозяйственных ячеек.

Цель капиталистического производства — получение максимально возможной прибыли. Продукт создается для продажи и только для продажи. Каждый капита¬лист выходит на рынок со своим товаром. Цена на него устанавливается рынком. Цены на рынке все время колеблются, причем независимо от воли и сознания продав¬цов и покупателей. Капиталист с неизбежностью сталкивается на рынке с конкурен¬тами, предлагающими такой же товар. Чтобы победить соперников, капиталист должен либо продавать по той же цене, что и они, товар более высокого качества, либо предла¬гать товар того же самого качества, но по более низкой цене. Но существует объектив¬ный предел снижения цены — издержки производства. Продавать товар по цене, равной издержкам производства, тем более не окупающей издержек производства, ка¬питалист не может. Он в таком случае с неизбежностью разорится.

Чтобы продавать товар по более низкой цене, чем конкуренты, и в то же время получить прибыль, капиталист должен снизить издержки производства. Один из важ¬нейших способов достижения такой цели — внедрение более совершенной техники и технологии. Но когда он добивается таким образом снижения издержек производства и наносит поражение своим конкурентам, у последних не остается никакого другого выхода, кроме как заняться тем же самым. В противном случае они с неизбежностью разорятся. Так рынок диктует капиталистам, как им действовать.

Капиталист, чтобы выжить, должен непрерывно вести самый точной расчет. Прежде, чем заняться производством того или того продукта, капиталист должен прикинуть, во сколько ему обойдется производство этого товара, найдет ли этот товар сбыт, много ли у него будет конкурентов, как будет складываться рыночная коньюктура к тому вре¬мени, когда его товар поступит в продажу. Каждый капиталист есть не только прода¬вец, но и покупатель. Как продавец оп стремится продать по возможно большей цене, как покупатель — купить как можно дешевле, но при том по возможности лучшего качества. Необходимостью для него является самое точное калькулирование издер¬жек производства, соотношение цены и качества и Т.П., и т.д.

Каждый капиталист стремится к наиболее экономному расходованию имеющих¬ся у него средств, к наиболее эффективному хозяйствованию, к извлечения макси¬мально возможной прибыли при минимально возможных расходах. Все это вместе с целым рядом других моментов дало крупному немецкому социологу Максу Веберу основание охарактеризовать капиталистическое общество как общество рационалис¬тическое и противопоставить ему докапиталистические общества как общества тради¬ционные (Избранные произведения. М., 1990)

и, Капиталистическое общество возникло одновременно как общество индустри¬альное и общество рыночное. Рынок возник задолго до капитализма. Рынки встреча¬ются даже в предклассовом обществе, не говоря уже о докапиталистических классо¬вых обществах. Рынки были на Древнем Востоке и в античном мире. Но даже в античном обществе в пору его расцвета, когда товарно-денежные отношения достигли небывалой для древности степени развития, рынок играл в экономике периферийную роль. До капитализма существовали экономики с рынком, но никогда и нигде не было рыночной экономики.

Капиталистическая экономика — первая в истории человечества рыночная эко¬номика. При капитализме рынок не просто существует и действует. Он является регулятором общественного производства. Рынок при капитализме есть обществен¬ная форма, в которой осуществляется процесс производства.

При капитализме все экономические отношения в обществе выступили в форме рыночных, товарно-денежных. И люди в большей степени начали осознавать, что эти отношения существуют независимо от воли и сознания людей, являются отношениями объективными. Рынок представляет собой объективную систему отношений, функци¬онирующую по объективным законам. И когда рынок возник, людям ничего другого не оставалось, по крайней мере, в экономической сфере, как приспосабливаться к этой объективной реальности. Рынок не просто существует и действует независимо от со¬знания людей. Он выступает как объективная сила, заставляющая людей действовать именно так, а не иначе. Он определяет сознание и волю людей, формирует у них определенные мотивы, стимулирует их деятельность, заставляет людей поступать именно так, а не иначе. И это относится не только к капиталистам.

Человек, чтобы жить, должен удовлетворять, по меньшей мере, хотя бы такие свои потребности, как, например, в пище и одежде. В капиталистическом обществе единст¬венный способ получить пищу и одежду — купить их на рынке за деньги. Чтобы иметь деньги, нужно что-то продать. Капиталист продает товары, созданные на его предприятии с помощью принадлежащих ему средств производства. Человек, не име¬ющий средств производства, может продать только одно — свою рабочую силу. Поэто¬му ему не остается ничего другого, кроме как искать покупателя этой силы, т.е. стать наемным работником на предприятии капиталиста.

Разумеется, он стремится продать свою рабочую силу по возможности дороже. Капиталист же старается купить ее по возможности дешевле. И когда работник полу¬чил заработную плату, он должен рассчитать, как максимально эффективно ее потра¬тить. И перед ним встает проблема наиболее экономного расходования имеющихся средств, но только в отличие от капиталиста в форме вопроса о том, как протянуть от получки до получки.

Система рыночных отношений всегда выступает перед людьми, живущими в ка¬питалистическом обществе, как объективная сила. Но особенно наглядно это проявля¬ется во время экономических и финансовых кризисов. Перед этими катастрофами люди столь же беспомощны, как и перед природными бедствиями. Они не могут их отвратить и становятся их жертвами.

Конечно, и при капитализме существует право, существуют волевые отношения собственности. И при капитализме экономические отношения собственности проявля¬ются в правовых отношениях собственности. Каждое действие по обмену, каждая куп¬ля-продажа является правовым актом — сделкой, которая регулируется законами госу¬дарства. Однако не право заставляет людей продавать и покупать, не право вынуждает человека наниматься на работу к капиталисту. Действовать так заставляет рынок.

При капитализме в экономической сфере не существует внеэкономического при¬нуждения. Капиталистическая экономика для своего функционирования в нем не нуждается. И роль права как внеэкономической силы заключается в этой области в том, чтобы не допустить внеэкономического принуждения. Не право определяет, каким должен быть рынок. Наоборот, рынок определяет, каким является право.

Общепризнанно, что для капитализма характерно экономическое припуждение. Но далеко не все делают из этого соответствующие выводы. Ведь бытие экономиче¬ского принуждения означает, что система экономических отношений выступает как явление, существующее независимо от сознания и воли людей, живущих в этой систе¬ме, и прямо, непосредственно заставляющее, принуждающее этих. людей действовать именно так, а не иначе, т.е. определяющее их сознание и их волю. И люди, живущие под диктатом экономических отношений, рано или поздно с неизбежностью должны осознать вначале практически, а затем и теоретически и существование этих отноше¬ний, и их объективность, т.е. их независимость от человеческого сознания и человече¬ской воли.

Люди, не имеющие средств производства, экономическое принуждение, порожден¬ное рынком, осознают как объективную, неподконтрольную им власть нужды и прежде всего голода. Великий русский поэт Николай Алексеевич Некрасов (1821— 1877) в замечательном стихотворении «Железная дорога» великолепно охарактеризовал дей¬ствие объективной силы экономического принуждепия, какой она выступает по отно¬шению к труженникам:

В мире есть царь: этот царь беспощаден,

Голод названье ему.

Водит он армии; в море судами

Правит; в артели сгоняет людей,

Ходит за плугом, стоит за плечами

Каменотесцев, ткачей. 84