4. 3. 4. Античная эпоха (VIII в. До н.Э. — V в. И. Э.). Мир в пределах центрального исторического пространства

Способ роста производительных сил, который лежал в основе развития древне-политарного общества, был тупиковым. Для того чтобы человечество могло двинуться дальше, нужны были принципиально иные производственные отношения, более высо¬кие, более прогрессивные. Но в недрах древнеполитарного общества они вызреть не могли. И в этом смысле оно тоже было тупиковым. И если бы все конкретные обще¬ства развивались бы одинаковыми темпами и достигли бы одновременно древнеполи-тарной стадии, то прогресс человечества был бы исключен.

Но политарные социоисторические организмы даже на исходе 11 тысячелетия до н.э., когда наряду с изолированными историческими гнездами возникла мировая ближ¬невосточная система, занимали сравнительно небольшую часть ойкумены. Остальная ее часть была заполнена первобытно-коммунистическими, первобытно-престижными и предклассовыми обществами. Предклассовой, или варварской, была вся ближайшая периферия политарных обществ. Наряду с политарным историческим миром продол¬жал существовать первобытный, прежде всего варварский мир.

Вплоть до начала I тысячелетия до н.э. появлялись И существовали классовые общества только политарного типа. В VIII в. до н.э. начали возникать классовые общества иного вида. Их обычно называют античными. Первым античным обществом было древнегреческое.

На территории Греции ранее уже существовало классовое общество древнеполи¬тарного типа — Микенская цивилизация. Но античное общество возникло не из пред¬шествовавшего политарного и не в результате его трансформации. Как уже указыва¬лось, возникшее в XVI в. до н.э. Ахейское политарное общество в ХП в. до н.э. погибло. Произошел возврат на стадию предклассового общества.

В VII в. до н.э. классовое общество на территории Греции возникло заново, во второй раз. И возникло оно, как и любое политарное общество, из общества предклас-сового, варварского. На этом основании многие авторы пришли к выводу, что от пред-классового общества идут, по меньшей мере, две параллельные линии развития, одна из которых ведет к политарному обществу, а другая — к античному. В этом их убеж¬дало и то обстоятельство, что на территории Италии, где несколько позднее тоже возникло общество античного типа, никаких политарных обществе ранее вообще не существовало. Высшей формой, предшествующей античному обществу, там было пред-классовое общество и никакое другое.

Но при этом они упускали из вида два крайне важных обстоятельства.

Прежде всего эти ученые совершенно не принимали во внимание, точнее, вообще не знали, того, что предклассовые общества могли существенно отличаться друг от друга. Не все они были протополитарными, которые были способны превратиться лишь в политарные. Кроме протополитарных существовали предклассовые общества еще нескольких иных типов. Эти последние проформации представлял собой своеоб¬разный исторический резерв. Именно одна из проформаций и была востребована, ког¬да возникла настоятельная необходимость в переходе человечества в целом на новую, более высокую стадию общественного развития, чем древнеполитарная.

И далее. Xотя эти исследователи не могли не знать, но они совершенно не прини¬мали во внимание то, что новое греческое классовое общество формировалось в зоне интенсивного всестороннего воздействия мировой системы социоисторических орга¬низмов, существовавшей на Ближнем Востоке. Это не могло существеннейшим обра¬зом не сказаться на материальной и духовной культуре и на структуре античного общества. Оно творчески усвоило все достижений цивилизаций Ближнего Востока, прежде всего египетской и месопотамской (шумерской и вавилонской). В этом смысле между политарным обществом Древнего Востока и античным существует глубочай¬шая преемственная, генетическая связь. И это давно уже в самом общем виде было осознано теми философами и историками, которой принимали идею исторической эс¬тафеты (2.13). К настоящему времени огромное воздействие ближневосточной систе¬мы на формирующиеся античные социоисторические организмы можно считать нео¬провержимо доказанным наукой.

«Прошли те времена, — писал еще в 1928 г. известный английский археолог Чарльз Леонард Вулли (1880 — 1960), — когда начало всех начал искали в Греции, а Грецию считали возникшей сразу, вполне законченной, точно Афина из головы олим¬пийского Зевса. Мы знаем теперь, что этот замечательный цветок вобрал в себя соки мидийцев и хеттов, Финикии и Крита, Вавилона и Египта. Но корни идут еще дальше: за всеми ими стоит Шумер».14

«Влияние Востока, — вторит британскому археологу-ориенталисту Л. Вулли российский антиковед Валерий Петрович Яйленко, — не ограничивается сферой ис¬кусства — это был всеобъемлющий процесс воздействия восточной цивилизации на складывающуюся культуру архаической Греции» У Роль Востока в формировании античного классового общества столь велика, что в настоящее время зарубежные исто¬рики говорят об ориентализациошюм периоде в истории древней Греции и даже об «ориентализационной революции».^

Но речь должна идти не просто об усвоенит и переработке всех предшествую¬щих достижений политарного общества в области материальной и духовной культуры, без чего появление античного общества было совершенно немыслимым. Нужно при¬нять во внимание мощное экономическое воздействие ближневосточной мировой сис¬темы на социально-экономический строй возникающих в Греции новых классовых обществ. К этому времени сложилась система мировой (по тогдашним меркам) тор¬говли, в которую были сразу же втянуты формирующиеся классовые социоисторичес-кие организмы Греции. Они сразу же в готовом виде получили и освоили экономиче-

14 Woolly L. ТЬе Sumerians. Oxford, 1928. Р. 193. Возражение Л. Вулли прежде всего направлено против одного из высказываний Г.Д С. Мейна, которое было использовано Теодором Гомперцем в качест¬ве эпиграфа к первой части его работы «Греческие мыслители» (1895). Вот что было сказано Г. Д. С. Мейном: «Маленькому народу было дано создать принцип прогресса. Народ этот был эллины. За исклю¬чением слепых сил природы, все, что движется в этом мире, имеет свое начало в Греции", (Гомперц Т. Греческие мыслители. Минск, 1999. С. 6).

ii Яйленко В.П. Архаическая Греция и Ближний Восток. М., 1990. С. 210.

16 См.: Миггау О. Early Greece. London, 1993: Bukert W. ТЬе Orientalizing Revolution: Near Eastern Influence оп Greek Culture in the Early Archaic А^е. Cambridge, Mass ,1992.

ские формы, которые были результатом длительного развития экономической жизни Востока.

В качестве примера можно привести монету. Xотя классовое общество на Ближ¬нем Востоке возникло еще в конце IV тысячелетия до н.э., монета впервые появилась там лишь на рубеже VIII и VII вв. до н.э. Греки же начали использовать монету уже на заре своего второго классового общества. На о. Эгина чеканка монеты началась в VII в. до н.э. Все это не могло не сказаться на древнегреческой экономике.

Уже предклассовое общество, которое существовало в Греции в XII — IX вв., было качественно иным, чем то, которое предшествовало восточным классовым социоисто-рическим организмом. Шумерское, древнеегипетское, древнекитайское и прочие поли¬тарные общества возникли из протополитарных предклассовых обществ. Предклас-совое общество, из которого возникло древнегреческое (это предклассовое общество нередко называют гомеровским), во всяком случае, протополитарным не было. Прото-политарные отношения в нем полностью отсутствовали. Там существовало, по мень¬шей мере, три варианта доминарных отношений (приживальчество, наймитство и раб¬ство) , магнарно-рабовладельческие отношения и протонобиларные. И не исключено, что таким своим характером гомеровское общество было обязано влиянию соседних классовых обществ.

Как уже указывалось, предклассовое общество такого типа могло превратиться в классовое только под воздействием соседних более развитых (в данном случае — древнеполитарных) обществ. Результат классогенеза и политогенеза в данном случае определялся двумя факторами. Первый — характер исходного предклассового обще¬ства, второй — природа и сила внешнего влияния.

Конечным результатом была ультрасупериоризации, т.е. переход греческого пред-классового общества к более высокой стадии всемирного развития, чем древнеполи-тарная формация, а именно к античной формации. Этот переход не был непосредст¬венным. Связующим звеном между греческим предклассовым обществом и античной формацией была очень свобразная параформация.

Переход от гомеровского общества к классовому был ознаменован довольно бур¬ным ростом магнарно-кабальных и, возможно, магнарно-арендных отношений. Причи¬на этого во многом заключалась в развитии товарно-денежных отношений, что было связано, прежде всего, со все большим втягиванием греков в систему тогдашней миро¬вой торговли. При этом продолжали существовать наймитство и рабство, причем по¬следнее уступало по значению первому. Общество архаической Греции (УН! -У! вв. до н.э.) не было рабовладельческим. Оно являлось доминомагнарным, относилось к доминомагнарной общественно-экономической параформации. В результате внутрен¬него развития этой параформация произошел выход греческого общества на истори¬ческую магистраль.

В ходе революций У! — V вв. до н.э. В передовых социоисторических организмах Греции были уничтожены магнарные отношения, что сделало не только возможным, но и необходимым развитие рабство и его превращение из всего лишь элемента доминар-ного способа производства в самостоятельный способ, который и стал основой общест¬ва. Этот способ производства я предпочитаю называть сервйРНЫМ (от лат. servus — раб). Общество классической Греции, бесспорно, относилось к более высокой, чем по¬литарная, общественно-экономической формации — античной, рабовладельческой или, точнее, серварной.

Смена древнеполитарной общественно-экономической формации серварной но¬сила эстафетный характер. Поэтому эта трансформация не могла привести и не при¬вела к исчезновению ранее существовавших древнеполитарных обществ. С этого вре¬мени, наряду с первобытным, прежде всего варварским миром, на Земле стали сосуще¬ствовать два классовых мира: политарный и античный, из которых первый был инфе-риорным, эксмагистральным, а второй — супериорным.

И явные признаки выхода на более высокий уровень развития, чем тот, который был характерен для политарного общества, начали обнаруживаться еще в архаичес¬кой Греции. Вновь возникшая в этом обществе письменность была уже не идеографи¬ческой, а алфавитной. Греция является родиной первого в истории человечества под¬линного алфавита, возникшего из финикийского полуалфавитного слогового письма, которое в свою очередь появилось в результате тысячелетнего развития на Востоке идеографической письменности. Древнегреческое общество было первым, в котором была распространена грамотность.

Если на Востоке существовали лишь деспотические режимы, выступавшие в фор¬ме монархии, то в Греции впервые возникла республиканская форма правление. На Востоке были только подданные, в Древней Греции впервые появились граждане, а тем самым и гражданское общество. Для Греции было характерно многообразие по¬литических режимов. И наряду с тираническими, олигархическими, аристократичес¬кими способами правления там впервые в истории человечества возникла демократия, а вместе с ней политическая жизнь, политическая борьба, политические партии, свобо¬да политической деятельности, выражающаяся в свободе слова, собраний, выборные и подотчетные гражданам органы государственной власти.

Политическая борьба немыслима без борьбы идеологической, без столкновения разных мнений, противопоставления политических платформ. Ставятся под сомнение и подвергаются критике устоявшиеся взгляды, представления, включая религиозные. Воз¬никает идейный плюрализм, впервые получает развитие свободомыслие. Огромное зна¬чение приобретает ораторское искусство, умение убеждать, вербовать сторонников.

Возникает первая форма теоретического знания — философия, причем сразу же светская. В последующем наряду с ней появляется наука (точнее, пранаука) как осо¬бая форма общественного сознания. Кроме естественных пранаук появляется истори¬ческая пранаука. В древней Греции впервые возникает подлинная художественная литература, включая поэзию, прозу, драматургию, появляется настоящий театр с про¬фессиональными актерами. Это гигантский взлет человеческого духовного творчества нередко именуется «греческим чудом».

Греческое исторические гнездо возникло первым. Но оно было не единственным классовым обществом нового типа. Вслед за ним появилось этрусское историческое гнездо, затем латинское гнездо, в котором ведущее положение занял Рим.

Карфагенское общество принято рассматривать в курсе истории Древнего Вос¬тока. Финикийские социоисторические организмы действительно были древнеполи-тарными, точнее древнеполитомагнарными. В новых условиях, создавшихся в первой половине 1 тысячелетия до Н.Э., стало возможным превращение древнеполитомагнар-ных обществ в магнарные, а затем — и в рабовладельческие. По этому пути пошло развитие Карфагена, который поэтому с полным основанием должен быть включен не в восточный, а в античный мир. Его история была неотъемлемой частью истории по¬следнего, а не первого.

Греческое, этрусское, латинское и карфагенское исторические гнезда вместе взя¬тые образовали новую историческую арену — средиземноморскую. В эту систему входили и греческие полисы, расположенные на берегах Черного моря. В отличие от древнеполитарного мира, который никогда не был единым, весь античный мир состав¬лял собой одну систему — античную, средиземноморскую.

К ней от ближневосточной системы переходит роль центра всемирного историче¬ского развития. Именно она становится теперь мировой системой. Ближневосточная же система перестает ею быть. С возникновением средиземноморской системы и пере¬ходом к ней главенствующей роли в истории человечества произошла смена эпох всемирной истории. Эпоха Древнего Востока сменилась античной.

Но когда это произошло, Восток, конечно, не исчез. Он не стал античным, сервар-ным, а продолжал оставаться древнеполитарным. Поэтому в исторических трудах и учебных пособиях термин Древний Восток» продолжают использовать применительно и ко всему 1 тысячелетию до н.э. и даже первой половине 1 тысячелетия н.э. С этим вряд ли можно согласиться. Восток в античную эпоху точнее всего называть не древ¬ним, а соантичным, или синантичным (от греч. син — СО-, одновременный)

Превосходство античной мировой системы над ближневосточной политарной про¬явилось довольно рано. В то время, когда в Греции начало возникать классовое обще¬ство нового типа, на Ближнем Востоке происходило монотонное чередование перио¬дов подъема и упадка политарных обществ и связанное с ним изменение политичес¬кой карты. В VII в. до н.э. Мидия В союзе с Вавилонией разрушила Ассирийскую империю и, завоевав целый ряд областей, превратилась в крупную державу. В середи¬не VI в. могущество мидян было сломлено персами.

Представители династии Ахеменидов — Кир Н и его преемники — подчинили своей власти не только области, входившие в состав Мидийской державы, но и Малую Азию, включая греческие города, острова Эгейского моря, Фракию, Сирию, Палестину, Египет, Вавилонию и части Средней Азии и Индии. Возникла самая обширная из всех когда-либо существовавших до этого времени держав. Она охватила не только всю ближневосточную систему, но и некоторые области за ее пределами. В начале V в. до н.э. персидские владыки попытались завоевать Грецию, но потерпели сокрушительное поражение. Греко-персидские войны 490—449 п. до н. э. наглядно продемонстриро¬вали преимущество нового общественного строя.

Средиземноморская историческая арена с самого начала была тесно связана с ближневосточной ареной. В последующем эта связь становилась все более прочной, пока в результате походов (334 — 325 п. до н.э.) Александра Македонского, сокру¬шившего Персидскую державу и овладевшего всей ее территорией, они вместе взятые не стали образовывать новую историческую целостность.

Эта система, в отличие от исторических арен, включала в себя социоисторические организмы не одного, а нескольких социально-экономических типов. Поэтому для ее обозначения требуется особый термин. Учитывая роль этой системы в мировой исто¬рии, я буду называть ее центральным историческим пространством (центропрост-ранством). Эта историческая сверхсистема состояла из двух систем.

После образования центрального исторического пространства две бывшие исто¬рические арены стали двумя его историческими зонами. Одна из этих зон была цен¬тром всемирно-исторического развития, другая — периферией. С образованием цент¬рального исторического пространства возникли два вида исторической периферии. Одна периферия — внутри центрального исторического пространства — внутренняя, другая — за его пределами, внешняя. Внутренняя периферия была классовой, в основ¬ном древнеполитарной. Внешняя периферия делилась на первобытную, прежде всего варварскую, и на классовую, древнеполитарную. Центр был серварным, рабовладель¬ческим, античным. Будучи мировой системой он оказывал огромное влияния как на внешнию, так и особенно на внутреннию периферию. Ближневосточная зона цент¬рального исторического пространства подверглась интенсивной эллинизации.

В последующем ведущая роль, или гегемония в средиземноморской, античной зоне от Греции перешла к Риму. В результате римской экспансии возникла грандиоз¬ная держава, охватившая в себя все центральное историческое пространство, исключая лишь самую восточную его окраину — Парфию. Но если самый крайний восток цен¬трального исторического пространства оказался вне границ Римской державы, то зато это пространство значительно расширилось за счет внешней периферии, как классо¬вой, цивилизованной, так варварской, предклассовой (большая часть Западной Европы, включая территорию нынешней Англии, некоторые районы Центральной Европы и Северной Африки). Включение в состав Римской державы, а тем самым и центрально¬го исторического пространства областей, население которых было на предклассовой стадии развития, сопровождалось приобщением их к цивилизации. Наряду с эллини¬зацией на всем пространстве Римской державы шел процесс романизации.

Но если говорить о Востоке, то и эллинизация, и романизация, существенно по¬влияв на культуру, не изменили сколько-нибудь коренным образом характера со¬циально-экономического строя существовавших там обществ,. Они в основе своей про¬должали оставаться политарными.

Возникновение античного общества было новым крупным шагом вперед в разви¬тии производительных сил человеческого общества. Оно в этом отношении стояло выше древнеполитарного. Но хотя в общем и целом техника в античную была более совер¬шенной чем та, что существовала в эпоху Древнего Востока, однако рост производитель¬ных сил античного общества был обеспечен не за счет ее прогресса и соответственно роста производительности труда. Увеличение продуктивности общественного произ¬водства при переходе к античности было достигнуто иным способом. Этот способ был отличен и от того, который лег в основу прогресса древнеполитарного общества.

ч При более или менее неизменной производительности труда рост продуктивнос¬ти общественного производства возможен за счет не только увеличения рабочего вре¬мени, но и возрастания числа работников. Вполне понятно, такое может произойти только в том случае, если увеличение числа работников не будет сопровождаться соответствующим ростом всего населения в целом. В противном случае никакого раз¬вития производительных сил не будет. Суть этого способа заключается в увеличении доли работников в составе населения общества.

После появления машинной индустрии подобного рода возрастание числа работ¬ников стало возможным за счет привлечения к работе на предприятиях женщин, ра¬нее занимавшихся исключительно лишь домашним трудом, и детей. В предшест¬вующие эпохи возрастание числа работников без увеличения в той же пропорции всего населения социоисторического организма могло происходить только одним спо¬собом — путем притока их извне.

Этот приток мог привести к росту продуктивности общественного производства лишь в том случае, если удовлетворял определенным условиям. Первое из них заклю¬чалось в том, что он должен был состоять если не полностью, то в основной своей массе из людей, уже пригодных к труду, т.е. готовых, а не потенциальных работников. Вто¬рое заключалось в том, что работники не должны были иметь семью и потомство. Воспроизводство этой рабочей силы если не полностью, то в основном должно было происходить путем замещения выбывших работников прибывающими извне. Иными словами, приток работников извне должен был иметь не спорадический, разовый ха¬рактер, а быть постоянным, систематическим.

Вполне понятно, что систематический приток работников в состав данного соци-оисторического организма с необходимостью предполагал столь же систематические вырывания их из состава других социоров. Все это, разумеется, было невозможно без применения прямого насилия. Обрисованные выше дополнительные работники мог¬ли быть только рабами.

Таким образом, рассматриваемый способ повышения уровня производительных сил состоял в утверждении рабства, причем не рабства вообще, а строго определенной его формы. При этой форме рабы, во-первых, поступают извне социоисторического организма, а не рекрутируются из состава его коренного населения, во-вторых, если не целиком, то в основной своей массе используются в материальном производстве.

Только подобного рода экзогенное рабство могло стать господствующим спосо¬бом производства. И оно стало им в античном обществе. Поэтому его чаще всего именуют не просто рабством, а античным рабством и соответственно говорят не просто о рабовладельческом, а об античном способе производства. Этот способ производства, несомненно, требует особого названия. Именно для этого мною и был создан особый термин — серваризм."

На этом примере в еще более отчетливой форме выступает, что новые производ¬ственные отношения не просто влияют на производительные силы, а вызывают к жизни новые производительные силы, которые не существовали к моменту их зарож¬дения. Возникновение античных рабовладельческих, серварных отношений было од¬новременно резким повышением уровня развития производительных сил общества. Этот подъем было обеспечен за счет существенного увеличении доли работников в составе населения социоисторического организма.

В Афинах эпохи расцвета примерно на 200 тыс. свободного населения (включая метеков) приходилось около 100 тыс. рабов. Подавляющее большинство рабов со¬ставляли взрослые мужчины. Их было, вероятно, около 70 тыс.18

В результате продуктивность общественного производства, а тем самым и уро¬вень развития производительных сил в таком обществе, были большими, чем в социо-исторических организмах, которые хотя и существовали в сходных природных усло¬виях И использовали такую же технику производства, но имели нормальную демогра¬фическую структуру. Такой способ повышения продуктивности общественного произ¬водства, а тем самым и уровня развития производительных сил можно назвать демо¬графическим.

Вполне понятно, что такого рода прогресс производительных сил мог происхо¬дить только В ограниченном числе социоров и с неизбежностью предполагал падение их уровня в других социоисторических организмах. Развитие производительных сил по рассмотренному выше пути возможно было только в течение более или менее ограниченного периода времени. Рано или поздно оно с неизбежностью должно было зайти в тупик и прекратиться.

Необходимым условием существования серварного общества было непрерывное

17 СМ. об ЭТОМ: Семенов Ю И. Введение во всемирную историю. Вып. 1. Проблема и понятийный

аппарат. Возникновение человеческого общества. М., 1997.

18 См.: Доватур А.И. Рабство в Аттике VI—V веков до н.э. Л., 1980, 29-58.

выкачивание человеческих ресурсов из иных социоисторических организмов. И эти, иные социоры должны были относиться к типам , отличным от данного, причем предпо¬чтительнее к обществу предклассовому. Бытие системы обществ античного типа с необходимость предполагало существование достаточного обширной периферии, со¬стоящей преимущественно из варварских социоисторических организмов.

Таким образом, необходимым условием существования серварных обществ была непрерывная экспансия. А этой экспансии рано или поздно с неизбежностью должен был прийти конец. Одна из важнейших причин — изменение структуры этих об¬ществ. Ядром античного социоисторического организма была полисная община, состо¬явшая в большинстве своем из свободных крестьян. Развитие серваризма вело к разо¬рению и обезземеливанию крестьян и соответственно к резкому обострению социаль¬ных противоречий. Все это вело к исчезновению возможности дальнейшей экспансии и тем самым к сокращение, а в последующем и к прекращению притока рабов извне. Уменьшение доли работников в составе населения общества означало падение про¬дуктивности общественного производства. С падением уровня развития производи¬тельных сил общество вступало в полосу регресса.

При этом рабство могло сохраняться, но уже в эндогенной форме. Подобного рода рабство не только не имело преимущества, а, наоборот, как способ создания при¬бавочного продукта уступало другим формам эксплуатации человека человеком. По¬этому эндогенное рабство в отличие от рассмотренного выше экзогенного никогда и нигде не было господствующим способом производства.

Эндогенное рабство никогда не существует как самостоятельный уклад. Оно — всегда момент доминарного, магнарного или доминомагнарного укладов. Чаще всего рабы становятся магнарно-зависимыми работниками. В таком же положении рано или поздно оказываются и разоренные и потерявшие землю крестьяне. Экзогенное раб¬ству уступает место доминомагнаризму.

В Греции кризис общества начался еще в IV в. до н.э., что во многом способство¬вало ее подчинению вначале Македонии, а затем Риму. В Риме переход к серварной формации произошел на несколько веков позднее, чем в Греции. Соответственно позд¬нее начался и ее кризис. Выразился он в начавшейся на грани 1 и II вв. н.э. постепен¬ной сменой рабовладельческих отношений доминомагнарными. Именно доминомаг-нарный уклад имеют в в виду историки, когда говорят о колонате. Однако серварные отношения полностью не исчезли. Они продолжали еще долгое время сохраняться, но уже в роли второстепенных.

А еще раньше, в 1 в. до н.э. — 1 в. н. Э., началось постепенное обволакивание всех существующих социально-экономических связей политарными. Становление полита-ризма невозможно без постоянного, систематического террора. В этом заключена глу¬бинная причина и проскрипций, начало которым положил Луций Корнелий Сулла, и политики массовых репрессий Тиберия, Калигулы, Клавдия, Нерона. Завершение ста¬новления политаризма нашло свое внешнее выражение в переходе от принципата к доминату.

Результатом почти полного исчезновения экзогенного рабства было резкое паде¬ние производительных сил общества. Произошло их возвращение чуть ли не к исход¬ному уровню. Все это прежде всего относится к западной части Римской империи, которая входила в состав античной зоны центрального исторического пространства, ибо восточная ее часть, исключая Греции, всегда была в основном политарной и состав¬ляла перферийную зону этого пространства. Но процесс политаризации довольно далеко зашел к тому времени и в Греции, которая вступила в полосу кризиса задолго до Рима.

Различие социально-экономических отношений на западе и востоке Римской дер¬жавы, принадлежность их к разным зонам обусловил распад империи на две части и разную их историческую судьбу. Восточная Римская империя (Византия), отчасти давно уже бывшая, отчасти ставшая к V в. н.э. политарным обществом, сохранилась. Политаризм в Византии носил очень своеобразный характер. В целом ряде отноше¬ний это общество отличался от обычного древнеполитарного, но в главном и основном оно относилось К тому же самому типу. Это нашло свое выражение и в том, что на протяжении тысячи лет своего существования Византия пережила несколько перио¬дов подъема и упадка. И византийское политарного общество, как и любое другое общество данного типа, было тупиковым.

Для последнего периода эволюции вначале западной части Римской империи, а затем самостоятельной Западной Римской империи было характерно сосуществование политаризма и магнаризма. Западноримский политаризм существенно отличался от обычного палеополитаризма. Он возник и существовал как своеобразная надстройка над социально-экономическими отношениями иного типа, вначале серварными, затем доминомагнарными. И западноримский магнаризм был во многом иным, чем магна-ризм в палеополитарных общества. Этот уклад не возник заново в рамках чисто политарного общества, а появился в результате трансформации серварного уклада, который существовал еще до становления политарных отношений.

В позднем западноримском обществе политарный и магнарный способы уклады не просто сосуществовали. Можно говорить о своеобразном симбиозе этих двух укла¬дов, который и определял специфику этого общества. Оно относились к особой дуали¬стической, симбиотической, химерной параформации, которую можно назвать антич-нополыпгомагнарной.

Как уже указывалось, в любом классическом древнеполитарном обществе совме¬щение политарных отношений с магнарными нарушало его внутреннее равновесие и обрекало на развал. Неустойчивым был симбиоз политаризма и магнаризма и в позд¬нем западноримском обществе. Все это неизбежно должно было бы завершиться его распадом. Трудно сказать, что последовало бы за ним.

В древнеполитарных обществах, в которые упадок не приводил к гибели цивили¬зации, обычно рано или поздно начинался процесс возрождения и развития политар¬ных отношений и они вступали в период нового подъема. Во всяком случае, трудно было ждать зарождения в недрах западноримского общества принципиально новых социально-экономических отношений, который обеспечили бы подъем человечества на новую стадию развития.

Таким образом, в развитии общества, которое обычно именуют античным, смени¬лось три разных социально-экономических типа: 1) общество пресерварное (предсер-варное), доминомагнарное, 2) общество серварное и З) общество постсерварное, антич-нополитомагнарное. Последнее не было способно к прогрессу.

Казалось, развитие человечества зашло в тупик. Но кроме древнеполитарных обществ и зашедшего в тупик античного общества продолжали существовать пред-классовые социоисторические организмы, причем разнообразных типов, составлявшие своеобразный исторический резерв.

Западная Римская империя была обречена на гибель. И она с неизбежностью рухнула. Решающую роль в ее падении сыграли германцы. Вторжение германских племен и союзов племен на территорию Римской империи было составной частью Великого переселения народов, в котором участвовали и другие демосоциорные ассо¬циации и союзы: гунны, сарматы, славяне и т.д. Все эти народы находились на стадии предклассового общества. Их общества были не геосоциальными, а демосоциальными, т.е. мобильными, способными перемещаться с одной территории на другую. Великое переселение народов было перемещением демосоциорных союзов, сверхсоюзов и пра-держав.

Пролог Великого переселения народов относится к II — III вв. н. э. В конце 11 — начале 111 вв. с северо-запада Европы к Черному морю двинулись восточногерманские демосоциорные союзы и сверхсоюзы: готы, бургунды, вандалы. Переселившись в при¬черноморские степи, готы стали ядром обширного сверхсоюза, объединявшего кроме них местные гето-фракийские и славянские племена.

Почти одновременно к границам Римской империи начали передвигаться запад¬ногерманские союзы и сверхсоюзы. Алеманны переселились на территорию между верхним Рейном и Дунаем и начали совершать частные нападения на Галлию. В 261 г. они захватили римскую провинцию Рецию и, двинувшись в Италию, дошли до Меди-олана (Милана). В 258 — 260 гг. в Галлию вторглись франки.

В IV в. началось собственно Великое переселение народов. Толчком к нему по¬служило вторжение пришедших из Приуралья кочевых скотоводов — гуннов. Перей¬дя Дон, они в 375 г. разгромили державу Эрманариха, ведущую роль в которой играли остготы, двинулись дальше на запад и, в конце концов, обосновались в Паннонии.

Не рассматривая Великое переселение народов в целом, остановимся лишь на германских союзах и сверхсоюзах, ибо именно их передвижения сыграли решающую роль в судьбах Западной Римской империи.

В конце IV в. теснимые гуннами вестготы перешли Дунай и с разрешения рим¬ских властей поселились в Цезии. Первое их восстание против притеснения римлян было подавлено. В начале V в. они вновь восстали и двинулись в Италию. В 410 г. ими был взят и разграблен Рим. Затем они заняли Южную Галлию, где в 418 г. и основали первое на территории Западной Римской империи варварское королевст¬во — Тулузское. В дальнейшем вестготы завоевали Испанию, но при этом утратили свои владения в Галлии.

Вандалы, поселившиеся в начале V в. вместе с аланами в Испании в 429 г. под натиском вестготов переправились в Северную Африку, захватили ее и основали там свое королевство. Алеманны, перейдя Рейн, овладели территорией современной Юго-Западной Германии, Эльзаса и большей части Швейцарии. Бургунды, заняв око¬ло 457 г. весь бассейн Роны, образовали Бургундское королевство. Франки, продол¬жая свои завоевания в Галлии, положили в конце V в. начало Франкскому государст¬ву. Будучи господствующей этнической группой, франки составляли в Галлии незна¬чительное меньшинство и в дальнейшем были ассимилированы местным галло-рим-ским населением.

В течение всей первой половины V в. обосновавшиеся в Паннонии гунны опусто¬шали Переднюю Азию и Европу, пока не были в 451 г. разбиты на Каталаунских полях (Галлия) объединенными силами римлян, вестготов, франков и бургундов, кото¬рые возглавлял римский полководец Аэций.

В результате варварских нашествий Западная Римская империя рухнула. В 476 г. она и формально прекратила свое существование — был низложен последний рим¬ский император- Ромул Августул. В V в. н.э. античному обществу пришел конец.