3.14.2. Географический детерминизм и иные, близкие к нему концепции (т. Бокль, э. Жюйар, л.И. Мечников, ф. Ратцель, э. Семпл, X. Маккиндер, а. Мэхэн, а.Л. Чижевский и др.)

Получивший после работ Ш. Монтескье широкое распространение географиче¬ский детерминизм имел значительно число сторонников в XIX в. Из них можно упо¬мянуть Генри Томаса Бокля (1821 — 1862) с его необычайно популярной в свое время «Историей цивилизации в Англии» (1857 — 1861; русск. переводы: Т. 1 — 2. СПб. 1862 — 1865, 1896, 1906; Т. 1. М., 2000; Т. 2. 2002 и др.). Согласно его взглядам, важ¬нейшие факторы развития общества — климат, пища, почва и ландшафт (картина природы) .

Плодородная почва, обеспечивая избыток пищи, ведет к перенаселению, нищете работников и чудовищному богатству властителей. Ландшафт действует на «накопле¬ние и распределение умственного капитала». 220 Существуют ландшафты, которые воз¬буждают воображение, и ландшафты, способствующие развитию логической деятель¬ности ума. К их числу относятся природные условия Европы.

IU Поэтому для понимания истории Европы нужно главное внимание уделять не физическим факторам, а умственному развитию. Умственный фактор в этом случае истинный двигатель. « ...Умственное начало, — пишет Т. Бокль, — начало проявлять такую деятельность и такую способность все охватывать, которая совершенно доста¬точно объясняет необыкновенные успехи, сделанные Европой в продолжение несколь¬ких столетий».22' Так Т. Бокль в поисках движущих сил истории от географического детерминизму переходит к концепции решающей роли человеческого разума и эклек¬тически соединяет Монтескье с Сен-Симоном.

Во Франции уже в ХХ в. была предпринята попытка слить историю с географи¬ей и тем создать «геоисторию». Один из видных представителей этого направления — Этьен Жюйар рассматривал географическую среду как фактор, определяющий пси¬хологию людей, их поведение, их отношение к труду, а тем самым и экономический строй общества.

Классический географический детерминизм послужил исходным пунктом для целого ряда весьма своеобразных концепций, в которых на первое место выдвинулся не отдельный человек, испытывающий влияние среды, а совокупность людей: населе¬ние определенной территории, народ, наконец, общество как целостное образование, взаимодействующее с природой.

2'9 Там же С 212

220 Бокль История цивилизации в Англии СПб , 1896 С 45 22' Там же С 71.

Сдвиг в этом направлении заметен у Льва Ильича Мечникова (1831 — 1888), изложившего свои взгляды па всемирную историю в труде «Цивилизация и вели¬кие исторические реки (Географическая теория прогресса и социального развития)» (1-е изд. на французском языке, 1889; русск. изд.: СПб., 1898; М., 1924; 1995). Автор формулирует закон «трех фазисов исторического развития». Первые цивилизации возникли в долинах крупных рек: египетская, как выражался Геродот, была «даром» Нила, ассиро-вавилонская возникла на берегах Тигра и Евфрата, китайская — в бас¬сейнах Хуанхэ и Янцзы, индийская — Инда и Ганга. Это были древние века, или речная эпоха.

«По прошествии многих веков, — пишет Л.И. Мечников, — поток цивилизации спустился по берегам рек к морю и распространился по его побережью. Так наступи¬ла вторая эпоха в истории развития цивилизации, которую можно назвать морской эпохой, или Средиземноморской, так как цивилизация охватила главным образом бе¬рега этого внутреннего морского бассейна, расположенного между Африкой, Азией и Европой».222 Средние века, или средиземноморский период, охватывал двадцать пять веков — время с основания Карфагена до Карла Великого.

В результате одного из самых величайших событий в истории человечества, ка¬ким было открытие Нового Света X. Колумбом, было быстрое падение средиземно¬морских наций и государств и соответственно быстрый рост стран, расположенных на побережье Атлантики (Португалии, Испании, Франции, Англии и Нидерландов). Цен¬тры цивилизаций переместились с берегов Средиземного моря на берега Атлантичес¬кого океана и начался новая, третья и последняя эпоха всемирной истории — новое время, или период океанический.

К сожалению, Л.И. Мечников ничего не сказал ни о причинах возникновения первых цивилизаций, ни о силах, которые определили переход от одного великого периода в развитии цивилизованного человечества к другому.

Попытку детального обоснования географического детерминизма предпринял итальянский философ и социолог Гуго Маттеуцци в книге «Факторы эволюции наро¬дов", (1900).

У Г.В. Плеханова, создавшего своеобразный гибрид исторического материализма и географического детерминизма, в качестве решающей силы исторического развития стала рассматриваться не географическая среда сама по себе, а взаимодействие между ней и обществом. Подобный же взгляд был изложен, например, в книге Джона Фрэн¬сиса Хоррабина «Очерк историко-экономической географии мира» (М.-Л., 1930).

Высказанная Г.В. Плехановым мысль о том, что азиатский способ производства обязан своим возникновением особенностям географической среды была детально раз¬работана в труде Карла Августа Виттфогеля (1896-1988) «Восточный деспотизм. Сравнительное исследование тоталитарной власти» (1957). Эту идею разделял и вид¬ный советский экономист академик Евгений Самуилович Варга (1879 —1964), что видно из его статьи «Об азиатском способе производства» (Е.С. Варга. Очерки по проблемам политэкономии капитализма. М., 1964).

Еще одну попытку соединения материалистического понимания истории с гео¬графическим детерминизмом предпринял историк, академик Леонид Васильевич Милов в книге «Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса» (М., 1998). Автор считает, что особенности географической среды, влияя на характер