Література

1. Архів Коша Нової Запорозької Січі. Корпус документів 1734-1775.– К., 1998.– Т.1.– 697 с.

2. Архів Коша Нової Запорозької Січі. Корпус документів 1734-1775 .– К., 2000.– Т.2.– 752с.

3. Рігельман О. Літописна оповідь про Малу Росію та її народ і козаків узаголом. – К.: Либідь, 1994. – 768 с.

Щедрин Игорь

магистрант филологического факультета ЗНУ

Научный руководитель: д. филол. н., доцент Павленко И.Я.

Рыцарский этос и былина

Одним из самых интересных и самобытных жанров русского фольклора является былина – народная эпическая песнь о подвигах богатырей. Несмотря на то, что большей частью произведения этого жанра фиксировались в XIX и XX веке, в них явно отражены средневековые реалии, лексика, элементы средневекового мировоззрения. Это дает основания рассматривать этос былин как реликт, в значительной степени чуждый сознанию фольклорных носителей, и сопоставлять его с зафиксированными много ранее европейскими эпическими песнями.

Целью данной работы является компаративный анализ элементов этоса, отраженного в былинах, и средневекового западноевропейского этоса, восстанавливаемого из наблюдений современников (хроники), а также на основании народных эпосов («Песнь о Роланде», прочие chansons de geste). Одной из важнейших точек соприкосновения этих жанров является фигура эпического героя – богатыря в былинах и рыцаря в chanson de geste.

Стало общим местом противопоставлять западноевропейский индивидуализм русскому коллективизму. Гипотеза настоящего исследования состоит в том, что между отношениями личности и общества в Западной Европе и на Руси больше сходства, нежели различий.

Так, напутствие, даваемое Илье Муромцу в былинах о его исцелении, практически тождественно рыцарскому обету: защита монастырей, веры крещеной, вдов и детей, недопущение напрасного кровопролития. Несмотря на «демократическое» происхождение Муромца, былины акцентируют внимание на его дорогом оружии, серебряных украшениях (имеющих особое значение - напр., кресте), дорогом коне: такова традиция изображения воинской элиты, к которой уверенно причисляются богатыри.

Поведение Ильи при появлении в стольном Киеве также знаково: он не приветствует ни привратников, ни челядь, а прямо и смело приходит в гридню ко Владимиру, и лишь после того совершает подчеркнуто выверенный церемониал приветствия князя и княгини. Так же повел бы себя и европейский рыцарь, тонко чувствующий общественную иерархию, понятия вассалитета и сюзеренитета.

Внешний облик богатырей также напоминает об особенностях изображения рыцарства: белое лицо, «баса молодецкая», в то время как одним из важных качеств рыцаря в европейском эпосе называется красота.

Традиции побратимства, боевого товарищества в европейском и русском эпосах также практически идентичны – то есть, вероятно, генетически родственны, поскольку прославление боевой дружбы, да и сама дружба как социальный феномен оформились в архаичные времена именно в связи с войной, чему подтверждением служат древнейшие образцы эпоса (в частности, «Илиада» - Ахилл и Патрокл).

Любопытно, что, на первый взгляд, различие между богатырями и рыцарями огромно: богатыри практически всегда незнатного рода (из крестьян, попов, обычных горожан). Однако ведут себя богатыри всегда уверенно, зная себе цену, и принимают их князья не как простых людей. Аристократизм подчеркивается даже обилием в окружающих их предметах белого цвета (например, шатры), который соответствует в русской традиции воинской знати. Итак, сам образ жизни, воинское искусство, и не в последнюю очередь нравственная высота делают богатырей элитой.

Однако происхождение богатырей обусловливает существенное отличие былинного этоса от рыцарского. Если для последнего характерна насмешка над крестьянством, унижение его, и даже само слово «rusticus» (сельский житель) – едва ли не бранное, то в былинах ничего подобного нет, нарождающийся аристократизм воинов еще не успел оформиться в сословное высокомерие. Впрочем, и эта тенденция тоже находит свое отображение в более позднем по историзму жанре песенного эпоса – исторической песне, где мы часто встречаем бранный оборот «мужичище-деревенщина».

Подобных примеров множество. Все они напоминают, что рыцарский и богатырский кодексы поведения возникли не на пустом месте, а как развитие древнейшего этоса воинской касты – в той или иной степени общего для всех европейских, и не только, народов. Представляется, что на этапе раннего и среднего средневековья (эпоха, о которой идет речь в Киевском цикле былин) различия между этосами воинских элит Европы и Руси были не слишком значительны. Понимание того, где этос Руси пошел не по европейскому пути в силу тех или иных исторических причин (например, монголо-татарское нашествие), даст ключ к пониманию многих культурных процессов.