Глава 21.

Деструктивное общение

Клевета ужасна потому, что жертвой несправед­ливости является здесь один, а творят эту не­справедливость двое: тот, кто распространяет кле­вету, и тот, кто ей верит. (Геродот; Афоризмы, 1966)

К деструктивному общению следует,отнести те формы и особенности контактов, которые пагубно сказываются на личности партнера и осложняют взаимоотношения. В предыдущих главах примерами такого рода контактов служили манипулятивное общение, авторитарный стиль, формы распада и осложнения отношений по вине парт­нера вследствие патологической ревности, зависти, нар­циссизма. Деструктивным характером может обладать да­же молчание, если оно принимает форму наказания парт-—^ нера, а также умолчание.

В основе деструктивного общения может лежать немало личностных черт: лице­мерие, хитрость, склонность к клевете, мстительность, язвительность, цинизм, хан­жество и т. д. Такое общение не обязательно преследует личную материальную вы­году. Оно может руководствоваться неосознаваемыми мотивами самоутверждения, злорадства, мести, соперничества и т. д. Любая форма деструктивного общения за­трагивает обе стороны, нередко вовлекая в это деструктивное взаимодействие массу других людей, заражая их негативными эмоциями, выбивая из привычного жизнен­ного ритма.

Существуют виды деструктивного общения, характерные для определенной спе­цифической среды, — например, так называемое кримшюхенное общение, которое будет рассматриваться в последнем параграфе данной главы.

А в первом параграфе речь пойдет о таких личностных чертах, как ложь, обман и эгоизм. Именно они обусловливают поведение, направленное на получение личной выгоды за счет интересов другого человека. Данным чертам посвящены солидные исследования психологов.

21.1. Корыстные формы общения 21.11. Вранье, обман, ложь

Ложь, лицемерие, обман являются формами деструктивного взаимодействия.

В. В. Знаков считает, что следует разделять понятия «ложь», «обман», «неправ­да». Обман — категория более широкая, чем неправда и ложь. Неправда, по мнению

Глава 21. Деструктивное общение

исследователя, может выступать как вербальный эквивалент заблуждения, как ино­сказание и, наконец, как вранье, которое не следует отождествлять с ложью по сле­дующим причинам (Знаков, 1999 (2)).

• Вранье — коммуникативный феномен, используемый для установления хороших отношений с партнером;

• в нем отсутствует намерение обмануть слушателя;

• вранье не имеет целью получение выгоды или унижение собеседника, то есть от­ носительно бескорыстно;

• вранье приносит удовольствие и наслаждение от самого процесса придумывания и передачи небылиц (известна склонность к такому «творчеству» заядлых охот­ ников и рыболовов);

• вранье может выполнять защитную функцию, избавляя от тревоги и дискомфор­ та, и функцию самовозвышения.

Каким тусклым был бы этот мир, если бы каждо­го пылкого творца легенд клеймили как лжеца.

Алиса Браун; Афоризмы, 1966)

Одна из последних работ В. В, Знакова («Западные и русские традиции в понимании лжи», 1999) изобилует яркими литературными примерами того, как Ф. Досто­ евский и А. Писемский, С. Цвейг, И. Кант и А. Шопенга­ уэр, В. Белов и.А. Громыко обращались к теме вранья. В частности, С. Цвейг пишет о своем собрате по перу: «Стендаль не прочь приврать без всякого внешнего по­ вода — только для того, чтобы вызвать к себе интерес и ^v

скрыть свое собственное я; словно искусный боец — удары шпаги, сыплет он град мистификаций и измышлений, чтобы не дать любопытным приблизиться к себе» (Цит. по: Знаков,.1999 (2), с. 249).

В данном высказывании привлекает внимание особый смысл вранья, который со­стоит в оберегании своего внутреннего мира от любопытных.

Обман в отличие от лжи есть сознательное стремление создать у партнера ложное представление о предмете обсуждения, при том что прямых искажений истины не допускается. Сообщаемая полуправда приводит к тому, что обманутый становится невольным соучастником обмана. Поэтому обман предполагает такое взаимодей­ствие, в основе которого лежит стремление утаить правду, чаще всего из корыстных побуждений.

Обман

сознательное стремле­ние создать у партнера ложное представление о предмете обсуждения, при том что прямых ис­кажений истины не до­пускается.

Ложь есть не что иное, как умышленное введение в заблуждение других людей, искажение истины.

Как известно, существует «ложь во спасение». В не­которых случаях мы, оправдывая себя, с облегчением по­вторяем за поэтом: «Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман».

Тем не менее довольно часто люди прибегают к лжи как средству манипулятивного воздействия — ради тще­славия, ради эгоцентрического стремления чувствовать себя в центре событий и в центре внимания. Известно,

что психопатические личности часто, самозабвенно и с наслаждением лгут и при этом не испытывают раскаяния или стыда. Разоблачение не избавляет их от этого порока. Ложь, неискренность, обман, лицемерие, сплетни и тихое злорадство сопровождают их контакты на протяжении .всей жизни.

400 • РАЗДЕЛ VII. Трудности и дефекты общения

ИЗ ОПЫТА РАБОТЫ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ ПСИХОЛОГОВ

Экспериментальное исследование феномена лжи

В. В. Знаков (1999) провел экспериментальное исследование, которое позволило об­наружить кросскультурные различия представителей разных наций s трактовке лжи. Помимо собственных материалов опроса русских и вьетнамцев, временно прожива­ющих в России, он использовал исторические материалы, трактовку понятия «ложь» в отечественных и зарубежных толковых словарях и сравнил все это с результатами, опубликованными в книге П. Экмана «Психология лжи» (СПб: Питер, 1999). На первом этапе исследования 317 русским испытуемым в возрасте от 18 до 62 лет предлагалось анонимно ответить на два вопроса:

1. Что такое с вашей точки зрения ложь; дайте ее краткое определение.

2. В каких ситуациях вы можете солгать?

На втором этапе те же вопросы были заданы 49 вьетнамцам (22^50 лет). В определениях, которые давали русские испытуемые, автор обнаружил почти бук­вальное совпадение со словарными определениями лжи и мнениями российских философов начала века.

Ложь рассматривается россиянами как категория нравственного сознания, что дало основание автору обозначить русское понимание лжи как субъективно-нрав­ственное, в отличие от традиций западной (американской) культуры, где понимание лжи можно обозначить как морально-правовое.

Людей, которые лгут, испытывая при этом «восторг надувательства», Пол Экман описывает следующим образом:

«Прирожденные лжецы знают о своих способностях, также как и те, кто с ними хорошо знаком. Они лгут с детства, надувая своих родителей, учителей и друзей, когда захочется. Они не испытывают боязни разоблачения вообще. Скорее наобо­рот — они уверены в своем умении обманывать. Такая самонадеянность и отсутствие боязни разоблачения являются признаками психопатической личности» (Экман, 1999, с. 42-43).

Однако, в отличие от психопатических личностей, прирожденные лжецы способ­ны учиться на собственном опыте, могут испытывать муки совести за свой обман, дальновидны, не причиняют вреда другим и не обладают патологической эгоцент-ричностью.

__ ^ В результате психологических исследований после-

дних лет обнаружено, что чаще лгут экстерналы, невро-*^И' тики, тревожные люди и те, кто плохо переносит стресс.

Уровень интеллекта не причастен к этой форме поведе-

ложь легче распознать,

чем полуправду, которая

обычно маскируется, что­бы обманывать вдвойне. (Гиппель; Афоризмы, 1966).

ния. Известно также, что искусные лжецы сами плохо

распознают, когда лгут им.

Подводя итоги, В. В. Знаков замечает, что «...неправ­ду можно определить как высказывание, основанное на заблуждении, неполном знании или шутливом камере-