Глава III. Отношения «человек — природа»

69

одна из основных эстетических ценностей. Следствием ее был отход

от реализма классики, экспериментирование с освещением, цветом,

формой, пятном... Когда к новой живописи привыкли, оказалось, что

новый мир быстрее доходит до сердца, переживается. Импрессиони­

сты нарушили в своих произведениях соответствие изображаемого и

изображенного. В их картинах воспринимается не столько то, что ви­

дит глаз, люди в кафе, скамейка в парке..., сколько атмосфера, на­

строение, перипетии человеческих судеб: изображается пейзаж в ту­

мане - переживается чувство одиночества, потерянности...

В картинах постимпрессионистов, символистов, куббистов, сюр­

реалистов и других течений авангардной живописи акцент на изобра­

жении мира человеческих отношений усиливается. Если импрессио­

нисты не отделяли еще мысли, переживания, чувства, настроения,

вызванные изображаемыми предметами, от самих предметов, воспри­

нимали их еще слитно, то художники-авангардисты задались целью

непосредственно передать в художественном произведении душевные

реалии - радость, любовь, страдания, боль... Знаменитый «Черный

квадрат» К. Малевича как бы символизирует эту тенденцию смерти

традиционных культурных форм, являясь знаком «ничто».

Можно провести аналогию между обращением науки к изуче­

нию взаимосвязей (реальность неклассической науки - сеть взаимо­

связей) и обращением художественного творчества к изображению

отношений. Современные художники, в отличие от художников

прошлых эпох, которые тоже изображали невидимое в видимом,

создали особый живописный язык и художественную реальность. «В

авангардной живописи как бы сомкнулись визуальный и интеллек­

туально-вербальный способы восприятия мира» [47].

На полотнах ведущего представителя сюрреализма Сальвадора

Дали - видение мира глазами человека, решающего проблему ре­

альности нереального, которая актуализировалась в начале XX в. в

связи с кризисом рационализма. Известным отечественным филосо­

фом культуры П.С. Гуревичем была отмечена следующая особен­

ность средневековой культуры. Христос в искусстве Средневековья

походит на азиатского божка или деспота. Апокалиптические звери

и ангелы демонически страшны. Далеко не все здесь объясняется

средневековой эстетикой, которая допускала крайние искажения

зримого, лишь бы хоть как-то навести созерцателя на мысль о не­

зримом [48].

70

Раздел 1. Наука и предпосылочное знание

На мысль о незримом пытается навести и Сальвадор Дали, толь­

ко на сей раз незримое связано с глубинами человеческого. Когда

смотришь на полотна этого художника, на ум приходят слова Геге-

ля: «Сон разума рождает чудовищ». Известно, что на духовный мир

Сальвадора Дали оказало влияние творчество 3. Фрейда и К. Юнга.

Искусство Дали - яркое свидетельство тому, что мир болен, болен

жестокостью и извращенной чувствительностью. Дали писал: «Пас­

сивному, незаинтересованному, созерцательному и эстетическому

отношению к иррациональным явлениям мы противопоставляем ак­

тивное, организующее, носящее системный и познавательный ха­

рактер отношение к этим явлениям» [49].

Когда сознание не контролирует восприятие, то выплывают хи­

меры, которые рождает иррациональное в человеке. Это касается

как отдельного человека, так и человечества в целом, и культуры как

совокупного сознания. Дали стремится создать фотографию бессоз­

нательного. Живопись, утверждает он, это ручная фотография кон­

кретной иррациональности и воображаемого мира вещей. Его живо­

пись выражает глубокое убеждение С. Дали в том, что внешняя,

воспринимаемая извне реальность не совпадает с внутренним миром.

Иными словами, она выражает сомнение в реальности реального.

И вновь подчеркнем, что художник выразил средствами искусст­

ва вопрос своей эпохи. Что же реально? Тот внутренний субъектив­

ный мир, в котором есть еще и подсознательное, мир эмоций и стра­

стей или та вещная реальность, которая видима, явлена? Рациональ­

но этот вопрос был оформлен в противостоянии феноменологиче­

ской и натуралистической установок в философии.

Но сама проблемность возникает на почве картезианского разде­

ления мира. Поэтому этот вопрос эпохи может быть решен не в спо­

ре сторон, а в снятии основания проблемное™, то есть в преодоле­

нии картезианского дуализма. Не являются ли катаклизмы цивили­

зации следствием нашего неумения соединить расколовшийся мир,

расколотое Я? Нашим впечатлениям, мечтаниям, желаниям, тому,

чем мы живем, что нам дорого, что нам снится, над чем мы думаем,

плачем, страдаем, противостоит реальность, которую мы называем

жестокой, потому что она не совпадает с желаемой. «Хотели как

лучше, а получилось как всегда», стало чуть ли не символом нашего

социального устройства. Отсюда конфликт у человека с жизнью. С

какой реальностью ему оставаться, с той, что в нем? Но он еще и во