Политический режим: стабильность или реформы?

Яковенко Е.Н., руководитель доц. Амельченко А.Е.

Национальная металлургическая академия Украны

Каждый режим как выразитель непосредственных интересов власти стремится обеспечить максимально широкую поддержку для своего существования. В этом состоит своего рода "инстинкт выживания" власти, имманентно присущий ей консерватизм, страх перед глубокими переменами в общественных структурах. Эти перемены сравнительно редко инициируются властными институтами, а если такое происходит, то только в силу жестокой необходимости и в поисках все той же стабилизации положения правящего режима. Модус консерватизма — "не ремонтировать то, что не сломано" — является в то же время модусом деятельности любой власти. В связи с этим распространено утверждение, что никаких других целей, кроме сохранения или увеличения власти, власть не преследует и преследовать не может. Таким образом, цель режима — выжить, уцелеть. Но как выжить — реформируясь или блокируя любые перемены? Риск одинаково велик. Эта дилемма раньше или позже встает перед любым режимом, и решение ее может быть различным.

Проблема политической стабильности режима — несомненно, одна из основополагающих в политической науке. Что такое политическая стабильность? Как она может быть зафиксирована? Какие существуют подходы к анализу стабильных и нестабильных политических режимов? Прежде всего, проблема эта не возникает из ничего или сама по себе. Давление среды, внутренней или внешней, на политическую систему оказывается тем возмущающим обстоятельством, которое заставляет режим искать новые способы и источники стабилизации.

Один из самых важных (хотя и не единственный) факторов, на который принято обращать внимание — социально-экономическое развитие. Императив развития выступает на одном из этапов общественной эволюции условием самосохранения власти. Если власть, режим по каким-то причинам не отдают себе в этом отчета и становятся тормозом для проведения назревших социально-экономических преобразований, то исходом подобного "упрямства" чаще всего становится их устранение с политической арены. Устранение сопряженное с очень болезненными для общества последствиями. Императив развития поэтому абсолютен и неустраним. Поэтому, перспективной может считаться лишь власть, всемерно учитывающая этот императив в своей деятельности. Исходя из такого понимания, стабильным может считаться режим, способный обеспечить интеграцию общества на путях эффективного социально-экономического развития.

Языковая политика в украине.

Кузьмина А.К., руководитель доц. Амельченко А.Е.

Национальная металлургическая академия Украны

Начнем с самого естественного вопроса: какова на самом деле языковая ситуация в нашей стране и как она менялась за годы независимости? При анализе этой темы, как в научных статьях, так и в политических дискуссиях, в качестве одного из основных источников данных и аргументов обычно приводятся результаты переписи 2001 года. Заметим, что в ней измерение языковой ситуации было осуществлено методически некорректно. Данные любой переписи и трактовка ее материалов не только отражают реальность, но и являются средством конструирования этой реальности.

В данном случае это выразилось в том, что языковая ситуация в переписи измерялась единственным вопросом о том, какой язык является родным для респондента. 67,5% украинцев назвали своим родным языком украинский, 29,6% — русский, другие языки — 2,6%. Очевидно, что такой «простой» способ языковой идентификации полностью соответствует поговорке «простота — хуже воровства». Процитируем профессора Николая Шульгу, который обращает внимание на крайнюю неоднозначность самого понятия «родной язык»: «Заполняя опросный лист переписи, люди подразумевали, как мы убедились, совершенно разные вещи. На вопрос «Как вы считаете, что такое родной язык?» более трети (34%) опрошенных ответили, что «это язык, на котором я думаю и могу свободно общаться». Почти столько же (32%) заявили, что это «язык национальности, к которой я принадлежу». Еще 24% респондентов считают, что родной язык — «это язык, на котором говорили мои родители». По мнению 8% ответивших, родным языком является тот, «на котором я говорю наиболее часто». Очевидно, вопрос о родном языке измеряет совершенно разные вещи у разных людей, а значит — не измеряет ничего. Для примера, в нашем исследовании, если русский назвали «родным» 29,6% украинцев, то «удобным» (на котором легче всего говорить) — 42,5%. Здесь уместно привести данные Киевского международного института социологии, который, начиная с 1991 года, с помощью специально разработанной методики отслеживает динамику выбора предпочтительного для респондентов языка во время проведения массовых опросов.

Итак, на протяжении 20 лет независимости доля украинцев, выбирающих украинский язык, ни разу не превысила 50%, а доля выбирающих русский всегда была выше 50%. О чем говорят эти данные? Как минимум о том, что распространенность украинского и русского языков примерно одинакова и ссылки на данные переписи 2001 года при формировании государственной языковой политики не вполне корректны. Обращает на себя внимание тот факт, что структура языковых предпочтений граждан Украины за все эти годы практически не менялась (несмотря на усилия властей по вытеснению русского языка). Иными словами — механизмы, обеспечивающие стабильность и воспроизводство языкового баланса, оказались значительно более мощными, чем усилия политиков изменить этот баланс.