3. Немецкая эмпирическая социология

там, где проходил. Социалистический менталитет все еще типичен для на­емного рабочего, справа проходит совсем другая граница менталитетов: она отделяет современный высокий капитализм от романтического старого ка­питализма, менталитет анонимного предпринимательства — от менталите­та индивидуального, персонифицированного предпринимательства. В сфере старокапиталистической хозяйственной романтики, у средних и мелких пред­принимателей еще сегодня жива идея собственности, привязанность к бур­жуазному пониманию личной собственности и личной ответственности за собственность. Чем сильнее угроза средней и мелкой собственности — из-за экономического кризиса или из-за того, что экспансия крупного капитала обесценивает мелкую собственность на средства производства в руках соб­ственника — тем ревностнее и фанатичнее защищается идея собственности. В этом отношении социалистический прогноз, согласно которому нараста­ние обнищания буржуазии приведет ее к социалистическому сознанию, ока­зался обманчив. Индивидуально занятые работники, с экономической точ­ки зрения, несомненно, относятся к пролетариату; по менталитету же идея собственности отделяет их большей частью как пропасть от социализма ра­бочих, зависящих от заработной платы, определяемой не ими. Различие между средними собственниками и индивидуально занятыми работниками состо­ит, собственно, лишь в том, что вторые представляются уже разочарован­ными, тогда как первые именно сейчас вступили в отчаянную борьбу про­тив давления, оказываемого с обоих флангов. Этот факт идеи собственности (подразумевается, конечно, всегда только собственность на средства произ­водства) выгибается даже в сторону пролетариата: он охватывает значитель­ную часть "давно осевших на месте" промышленных рабочих, живущих на земле, находящейся в их владении. Прежде всего, это часть рабочих в Силе-зии и на немецком Западе, отпрыски семей бывших мелких крестьян, в хозяйственно-профессиональном существовании которых сменился лишь акцент: некогда крестьяне с побочной профессией, к примеру, горнорабо­чих, — сегодня они горнорабочие с побочно ведущимся собственным сель­ским хозяйством. Они представляют особый тип менталитета, и поэтому этот миллион человек, ведущих смешанное промышленно-аграрное суще­ствование, надо особо вьщелять при классификации, чтобы так же, как надомников, прибавлять их к тому или иному большему слою.

Под углом зрения идеи собственности индивидуально занятые работни­ки по большей части много ближе к мелким собственникам, чем к пролета­риату. До этого уже было показано, что эти две группы населения находятся в тесном родстве также и с иной точки зрения: оба блока получателей дохода в форме заработной платы, с точки зрения идеи собственности, должны быть объединены. Надо еще посмотреть, почему они не образуют единый полити­ко-социальный фронт. Отчасти определяемый экономическим положением порядок фронтов перечеркивается типичными для слоев различиями в мента­литете, не имеющими экономического характера; отчасти причина в том, что относительно недавняя перегруппировка слоев еще не могла найти свое яс-

347

Хрестоматия

ное проявление в адекватном менталитете. В действительности объективно наличествуют явные симптомы менталитета, направленного против капита­листической монополии на средства производства, однако объективно соот­ветствующие слои до сих пор уклоняются от осознания этих симптомов.

С этого момента становится возможным, даже необходимым переориен­тироваться со специального социологического понятия "слой" на универсальное социологическое понятие: как представляется, в поперечном разрезе совре­менного населения Германии на двух внешних флангах в многозвучии то­тального типа менталитета господствует экономический менталитет. На обоих флангах — капиталистов и низко квалифицированных рабочих — локализова­ны ориентированные по экономическому мышлению, обусловленные мес­том в экономике, тотальные общественные позиции. Они с растущей силой распространяют с обоих флангов свое воздействие на середину и оказываются тем самым тенденциями, задающими историю. Но у среднего и малого пред­принимательства, индивидуально хозяйствующих работников и высококва­лифицированных рабочих много ярче выражены черты менталитета, чуждые экономической мотивации. К примеру, граница между блоками неквалифи­цированных и высококвалифицированных рабочих оказывается одновремен­но тем рубежом, где место в экономике как детерминанта общественного сознания в значительной мере в типичной массе случаев перечеркивается другими идеологическими и определяющими менталитет факторами. Это оз­начает не только то, что здесь задаваемые экономикой черты облика тоталь­ных менталитетов отступают перед другими — более того, сама экономичес­кая идеология определяется отчасти неэкономическими моментами.

Однако общей для элементов, зависимых от заработной платы, являет­ся склонность к профсоюзной организации. В этом обнаруживается — созна­тельно или бессознательно, идеологически осмысленно или в полутени не­осмысленного менталитета — собственно антикапиталистическое настрое­ние, так как профсоюзная организация означает, что работающие по найму формируют коллективную рыночную форму, и монополия наемного труда становится ответом на монополию средств производства.

Насколько ясной и простой представляется картина обоих внешних флан­гов, настолько запутанным и не просматриваемым показывает себя средний блок. Такое впечатление только усиливается при более тонком анализе и особен­но при попытке обзора ментального и идеологического состояния средних слоев.

Партийно-политическое развитие последнего времени создает, правда, впечатление, что решение загадки может быть очень простым и это решение настолько полностью соответствует желаниям нового и сильного партийно­го направления, что оно провозглашается аксиомой: на обоих флангах гос­подствует экономическое мышление и определяет общественное настрое­ние в целом. Так сходятся лицом к лицу материализм алчности и пролетар­ский материализм, давно угрожая сокрушить буржуазность середины. Между тем немецкая буржуазия, до сих пор малодушная и раздробленная, проби­валась и объединялась в единый твердый блок идеалистически-националь­ного общественного сознания. Народные чувства и государственная воля

348