1. Французская эмпирическая социология

юшие наиболее древние семейства. В нижней части социальной лестницы обеих цивилизаций был низший класс — рабы. Но мы также констатируем, что между этими двумя располагались и другие классы. Достаточно рассмот­реть различные учреждения Греции, чтобы увидеть, что либо на основании богатства, либо должностей во все времена выделялись различные социальные позиции (rangs). В римском обществе наблюдалась та же картина, и число классов даже увеличивалось по мере продвижения вверх по лестнице: на вер­шине были собственно патриции, внизу рабы, а между ними промежуточные классы — всадники, плебеи, освободившиеся рабы и ряд других.

К началу истории современных европейских народов, при феодальном режиме, выделились два четко определенных класса: дворяне и крепостные, но были также и простолюдины, или свободные крестьяне (вилланы). Ко­нечно, между крепостными и простолюдинами различие было не очень чет­ким. Эсмен в его "Элементарном курсе истории французского права" пи­шет, что простолюдины не имели права на привилегии дворян, а во многих отношениях с ними обращались как с крепостными; так что слово "виллан" в текстах XIII в. относилось к сельским простолюдинам, добавляет он, — "оброк и барщина были столь же обязательными для простолюдинов, как и для крепостных". Однако юридически на них не распространялись ограни­чения, касающиеся крепостных: формарьяж (formariage) и право "мертвой руки ".Первое происходит от /oris maritagium— запрет для крепостных соче­таться браком со свободными или принадлежащими другому сеньору без особого на то разрешения. Право "мертвой руки" означает, что крепостной не имел права передачи своего имущества: он мог завещать его богоугод­ным заведениям, но не передать по наследству (поскольку иногда он мог обладать небольшим земельным владением). Эти два ограничения не рас­пространялись на простолюдинов. К тому же они могли, в отличие от крепо­стных, свободно выбирать место жительства. Этого достаточно, чтобы ут­верждать, что класс простолюдинов и "вилланов" в городах и в сельской местности (еще не существовало различия между деревней и городом) пред­ставлял собой действительно промежуточный класс.

Если мы двинемся дальше по ходу истории, приблизившись к нашему времени, то увидим, что для периода средневековья характерно различение города и сельской местности. Возьмем, к примеру, городское общество как больших, так и малых городов. Временно забудем о дворянстве. Не будем Думать ни о крепостных, ни о крестьянах, чье положение остается подобным крепостной зависимости. Итак, перед нами городское общество, в котором, на первый взгляд, образуется хорошо очерченное социальное единство. Хотя среди жителей различают две категории: богатые торговцы и ремесленники, которые выполняют более значительные функции в сравнении с другими, а также ремесленники рангом пониже. В городском законодательстве Флорен­ции различали artes majores и artes minores.

Все ли этим ограничивалось? Нет. Обратимся к тексту английского ис­торика Эшли. "К середине XIV века появился рабочий класс, если это слово Понимать в том смысле, которого оно не имело раньше. Теперь стало воз-

179

Хрестоматия

можным найти определенное количество рабочих, которые не были ни уче­никами, имеющими договоренность с хозяином на период обучения, ни хозяевами-ремесленниками; то были люди, которые, побыв в ученичестве, поступали на службу к ремесленнику, но никогда не становились хозяева­ми. Вскоре обнаруживаются признаки роста этого класса: даже у обычного поденщика появляется возможность обзавестись своим хозяйством после нескольких лет работы. Поэтому можно говорить, что в некоторых отраслях промышленности с конца XIV века, а для большинства на полвека (или более) позже, появился рабочий класс — в том смысле, который мы прида­ем этому понятию в наше время"¹.

Если внизу иерархической лестницы имелся класс людей, работающих без надежды когда-либо стать хозяевами, а вверху — городских патрициев, который объединял в своих рядах самых богатых ремесленников и торгов­цев, получается, что оставался и промежуточный класс, не сводимый к двум указанным. Следует добавить, что к этим элементам промышленной и ком­мерческой групп прилегал весь низший персонал королевской феодальной, а также провинциальной и муниципальной администрации: писцы, судеб­ные секретари — те, кто повсеместно отвечал за меры по исполнению реше­ний; они возвышались над массой крестьян и рабочих культурой, оплатой, но занимали явно низшее положение в сравнении с собственно администра­цией: судьями, прокурорами, начальниками администрации. Данная группа во все времена имела значительное влияние. Именно ее представители по­явятся во время Парижской коммуны в комитетах, формируемых на всей территории; это они будут формировать общественное мнение, так как мо­гут читать газеты; они будут обеспечивать выполнение предписываемых но­вым режимом мер, позволивших заменить режим старый. Добавим, что имен­но в кругах этих маленьких людей, составляющих, тем не менее, благодаря своему числу и роли значительную часть общества, от старого режима к новому перейдет дух и множество традиций, позволивших обеспечить пре­емственность: дух судов, канцелярий, контор. Мы вновь встречаем их в современных обществах под именем мелких чиновников. Это значительное социальное образование. Оно будет все расти — и тому есть причины, — поскольку такой персонал необходим для функционирования коммерции, промышленности и администрации, для выполнения принятых решений. По мере роста органов коммерции, промышленности, администрации этот средний и промежуточный класс должен увеличиваться численно, а также по силе воздействия.

Теперь попробуем дать ему определение. Здесь мы оказываемся в неко­тором затруднении, поскольку он представляет собой группу, границы ко­торой не вполне ясны, группу, состоящую из столь различных элементов, что между ними не сразу можно обнаружить общее. Возьмем определение, данное Франсуа Симианом:

¹ Ashley. Histoire et doctrines economiques du Moyen Age (traduction franaise). T. II. P. 127-

180