331 Халед Хоссейни

Сходство было поразительное. Немыслимое.Невозможное. Снимок Рахим-хана и в малейшейстепени не передавал его.

Вылитый отец. Круглое лунообразное лицо,выпирающая косточка на подбородке, низкопосаженные уши-раковинки, изящное сложение.Китайская кукла моего детства, лик, сквозившийзимой за картами, а летом — за накомарником,когда в жаркие ночи мы спали на крыше.

Голова у мальчика была обрита, глаза накра-шены, щеки нарумянены, на ногах — браслеты сколокольчиками.

Какое-то время он смотрел на меня, потомопустил глаза и стал разглядывать собственныебосые ноги.

Охранник нажал кнопку, из динамиков понесласьпуштунская музыка в традиционной инструментов-ке. Как я понял, талибам слушать музыку дозволя-лось. Хозяин и охранники начали прихлопывать.

— Вах, вах! Машалла! — подбадривали онимальчика.

Сохраб встал на цыпочки, поднял руки и закру-жился, то падая на колени, то изгибаясь всем те-лом, то опять становясь на кончики пальцев, топрижимая руки к груди и раскачиваясь. Шуршалипо полу босые ноги, в такт табле³⁹ позвякиваликолокольчики. Глаза у Сохраба были закрыты.

— Машалла! — кричали зрители. — Шабас!Браво!

Охранники свистели и смеялись, талиб рит-мично мотал головой. На устах у него застылагадкая усмешка.

332

Бегущий за ветром

Музыка оборвалась. Колокольчики звякнулираз и затихли, а Сохраб застыл, не закончивочередного па.

— Бш, биа, дитя мое, — произнес талиб, под-зывая мальчика.

Сохраб подошел поближе. Талиб обнял его иприжал к себе.

— Какой талантливый у меня хазареец!

Хозяин погладил ребенка по спине и пощеко-тал под мышками. Один охранник пихнул друго-го локтем и издал смешок.

— Убирайтесь, — велел талиб.

— Слушаемся, ага-сагиб, — вытянулись в струн-ку парни.

Хозяин повернул мальчика лицом ко мне, об-хватил Сохраба за живот и положил подбородокему на плечо. Мой племянник смотрел себе подноги, время от времени смущенно поглядывая наменя. Руки талиба медленно и нежно гладилитело Сохраба, скользя все ниже и ниже.

— Интересно, — выговорил хозяин, глядя наменя поверх очков, — что приключилось со ста-рым Бабалу!

Мне будто кто в лоб засветил. Я, наверное,ужасно побледнел. Ноги у меня похолодели.Талиб засмеялся:

— А ты что думал? Что я куплюсь на фальши-вую бороду и не узнаю тебя? Ты, похоже, не в курсе:У меня изумительная память на лица. Абсолют-ная. — Он поцеловал Сохраба в ухо. — Я слышал,твой отец умер. Тц-тц-тц. Вот бы с кем я хотелпотягаться. Ну да ничего. И сынок-слюнтяй сойдет.

333 Халед Хоссейни

Хозяин снял очки. Его злые голубые глазабыли налиты кровью.

Дыхание у меня словно отшибло, веки при-хватило морозом. Этого не может быть! Мирвокруг застыл. Вот — прошлое опять накры-ло меня. Откуда-то из темных глубин всплы-ло имя, но произнести его — значило сотво-рить заклинание, призвать темные силы. Толькочто, как не исчадие ада, уже сидело в трех мет-рах от меня, явившись по прошествии столь-ких лет?

• Асеф, — пробормотали мои губы невольно.

• Амир-джан.

• Что ты здесь делаешь? — сорвался у меняглупейший вопрос.

• Я? — поднял бровь Асеф. — Я-то в своейстихии. А вот ты что здесь делаешь?

• Я же тебе уже сказал... — Голос у менядрожит. Проклятый страх, пронизывающий всемое тело!

• Мальчик?

• Да.

• На что он тебе?

• Я заплачу за него. Мне переведут деньги.

— Какие там деньги! — расхохотался Асеф. —Ты когда-нибудь слышал про Рокингхем? Это вЗападной Австралии. Райский уголок. Куда ни ки-нешь взгляд, пляж. Зеленая вода, синее небо. Тамживут мои родители, у них вилла на берегу моря сплощадкой для гольфа и бассейном. Отец каждыйдень играет в гольф. Мама — та предпочитаеттеннис. У нее отличный левый форхэнд. Еще у

334

Бегущий за ветром

них афганский ресторан и два ювелирных магази-на, дела идут — лучше не бывает.

Он отщипнул виноградинку и нежно положилСохрабу в рот. Поцеловал мальчика в шею. Со-храб вздрогнул и закрыл глаза.

— Если мне понадобятся деньги, родителимне переведут. И потому с шурави я дрался неради денег. И в Талибан вступил не для того,чтобы обогатиться. Хочешь знать, почему я сталталибом?

Во рту у меня пересохло, даже губ не об-лизать.

— Пить захотелось? — ухмыляясь, осведо-мился Асеф.

• Нет.

• А мне показалось, у тебя жажда.

— Со мной все хорошо. — По правде говоря,мне вдруг сделалось ужасно жарко, я весь взмок.

И это все происходит на самом деле? Вот я,а вот — Асеф?

— Как хочешь. О чем это, бишь, я? Ах да,зачем я вступил в Талибан. Как ты сам, наверное,знаешь, я никогда особенно не увлекался религи-ей. Но однажды я прозрел. Когда сидел в тюрь-ме. Хочешь послушать?

Я молчал.

— Так и быть, расскажу. При Бабраке Карма-ле меня законопатили в Поле-Чархи. Парчамипросто явились к нам домой, наставили на нас сотцом автоматы и велели следовать за ними.Причину нам не сообщили, а на вопросы мамыне ответили. В этом все коммунисты. Что с них