235 Халед Хоссейни

• Пойти с тобой?

• Не стоит. Мне надо побыть одному.

Я подъехал к парку «Золотые Ворота», вышелиз машины и зашагал вдоль озера Спрекелс у север-ной границы парка. Едва перевалило за полдень,солнечные блики сверкали на поверхности озера, поводе пробегала легкая рябь. Ветерок раздувал пару-са игрушечных корабликов. Я присел на скамейку.Неподалеку счастливый отец обучал сына основнымприемам работы с мячом в футболе, особо упираяна то, чтобы руки не участвовали. Над ветрянымимельницами плыла пара красных воздушных змеев,их длинные голубые хвосты полоскались в воздухе.

Я старался переварить слова, которыми Рахим-хан закончил разговор, закрывал глаза и виделего у телефона на том конце длиннейшего кабеля,видел его наклоненную набок голову и слегкаприоткрытый рот. Теперь я знал тайну, укрытую вего бездонных черных глазах. Мои многолетниеподозрения подтвердились. Рахим-хану давным-давно было известно все: и про Асефа, и про воз-душного змея, и про подброшенные деньги, и прочасы со стрелками в виде молний.

«Тебе выпала возможность снова встать настезю добродетели» — такими словами Рахим-хан закончил разговор. Он произнес их легкимтоном, как нечто само собой разумеющееся.

На стезю добродетели.

Когда я вернулся домой, Сорая говорила потелефону:

236

Бегущий за ветром

— Это ведь ненадолго, мадар-джан. Неделя-другая... Да, ты и падар можете перебраться ко мне.

Два года назад у генерала случился переломбедра. После приступа мигрени он, чуть живой,выходил из своей комнаты и споткнулся о задрав-шийся ковер. На крик из кухни прибежала ХалаДжамиля. «Звук был такой, словно деревяннаяшвабра сломалась пополам», — любила повторятьона, хотя доктор сразу подверг ее слова сомнению,как она могла это услышать? Сломанное бедро ивсе связанные с переломом осложнения — пнев-мония, заражение крови, длительное пребываниепод опекой медсестер — заставили Халу Джамилюпозабыть о собственных болячках. Зато теперьнедомогания мужа не сходили у нее с уст, и она скаждым готова была поделиться мнением врачейнасчет почечной недостаточности у супруга. «Толь-ко что они понимают в афганских почках?» —неизменно добавляла она с гордостью. И еще:пока генерал лежал в больнице, Хала Джамилядожидалась, когда муж заснет, и пела ему песни, тесамые, что некогда передавали по радио в Кабуле.

Болезнь (и время) смягчили отношения меж-ду тестем и Сораей. Отец и дочь теперь вместеходили на прогулки, вместе обедали по субботам.Генерал даже захаживал иногда к ней на урок.Сядет в своем сером костюме за последнююпарту и что-то записывает.

В ту ночь Сорая спала, отвернувшись от меня,а я прятал лицо у нее в волосах. Когда-то мыспали лицом к лицу, целовались и шептали друг

237 Халед Хоссейни

другу ласковые слова, пока сон не смежит веки.Мы и сейчас порой шептались на сон грядущий,только речь теперь шла о школе, о моем новомромане, о чьем-нибудь дурацком наряде на тор-жественном событии. Мы регулярно занималисьлюбовью, и нам было хорошо друг с другом, аиногда запредельно хорошо. Правда, зачать ре-бенка так и не удалось, и порой чувство скорби итщетности всех усилий отравляло минуты любви.В такие ночи мы поворачивались друг к другуспиной и искали забвения. Для Сораи таким заб-вением был сон, для меня — как всегда, книга.

В ту ночь я смотрел на серебряные лунныеблики на стене и думал о Рахим-хане. Передсамым рассветом мне удалось наконец уснуть, ия увидел Хасана, он бежал передо мной, и ниж-ний край зеленого чапана волочился за ним, иснег скрипел под его черными резиновыми са-погами. На бегу он обернулся и крикнул мне:

— Для тебя хоть тысячу раз подряд!

Через неделю я сидел у окна самолета Паки-станских международных авиалиний и смотрел, кактехники убирают тормозные башмаки из-под ко-лес шасси. Самолет взмыл в воздух и пронзил обла-ка. Я прислонился головой к стеклу иллюминатораи попытался заснуть. Но сон ко мне не пришел.

15

Потертое заднее сиденье такси. Не прошло итрех часов, как мой самолет приземлился в Пе-шаваре. Таксист Голам, маленький потный чело-вечек с сигаретой в зубах, лихо вертит баранкуи говорит не замолкая:

— ...просто ужас, что творится в твоей стране,яр. Афганцы и пакистанцы — братья, это точно.Мусульмане всегда помогут мусульманам...

Желая переменить тему, я заговорил об окре-стностях, по которым мы проезжали, и водительзатих, только согласно кивал. Я хорошо помнилПешавар по 1981 году. Сейчас мы катили назапад по шоссе Джамруд мимо военного городка.Замелькали запруженные народом улицы, чем-тонапомнившие мне Кабул, в особенности Кочен-Морга, Куриный базар, где мы с Хасаном по-купали картошку с соусом и вишневую воду.Велосипедисты, рикши, пешеходы, спешащие посвоим делам, и праздношатаюпщеся зеваки густозаполняли узкие улочки и переулки. Бородатыеторговцы наперебой предлагали кожаные абажу-ры, ковры, вышитые шали и бронзовую утварь.